ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Как меня мог подвести мой гардероб? Я отчаянно рылась среди плечиков. Нет, нет, нет. Почему у меня не было платья, которое было сексуальным и стильным, официальным, но не слишком, заманчивым, но не пошлым, и, что важнее, выглядящим дорого?

Я опустила руки. Последнее было простым. У меня не было платьев, выглядящих дорого, потому что мне не хватало денег на такие наряды.

Я со стоном опустилась на кровать и спросила себя снова, почему согласилась на это. А я соглашалась? Я помнила разговор, но там я не говорила «да».

— Еще раз! — приказал Кай на тренировке недели назад. — Не замедляйся.

— Я… не могу, — задыхалась я, ноги дрожали, руки напоминали маршмэллоу в горячем шоколаде перед тем, как он таял. — Мне нужен перерыв.

— Дальше! — рявкнул он, держа щитки между нами.

Стиснув зубы, я прыгнула и обрушила череду ударов, которую повторяла… уже не знала, сколько времени. От повторений конечности будут содрогаться во сне. Выпад, правый джеб, левый хук, пинок сбоку, отступить. И так снова и снова.

— Хорошо, — сказал Кай. — Можешь перевести дыхание.

Я отодвинулась и уперлась руками в гудящие бедра.

— Ты — садист. Я буду рада, что отдохну от этого на Рождество.

— Кто сказал, что не будет тренировок на Рождество? — спросил Аарон, шумно дыша, пока бежал на тренажере. Пот пропитал его футболку. — Мы не можем пропускать больше пару дней.

— Вы не заставите меня тренироваться одну, — радостно сообщила я. — Я смогу две недели есть печенье без перерыва на диване, пока вас не будет.

Кай ухмыльнулся так, что мою спину стало покалывать.

— Нет, — тренажер запищал, когда Аарон замедлил бег. — Ты едешь с нами.

Я выпрямилась и посмотрела на него.

— Куда еду?

Он приподнял брови.

— К моим родителям? Мы говорили об этом с ноября.

— Знаю, — и я завидовала и ощущала себя одиноко, когда они заводили разговор об этом. — Я не знала, что это было связано с моим Рождеством.

— Это не было связано, — признался Аарон. — Но нам просто казалось, что ты хотела провести Рождество с братом.

— А потом, — сказал Кай, — ты проговорилась, что твой брат будет в Нидерландах.

Ох, я упомянула это? Ой.

— У вас свои традиции, и я не хочу…

— Портить наше Рождество, оставаясь дома? — закончил за меня Аарон, закатив глаза. — Мы не бросим тебя, ясно же.

— Но…

— Мы уже купили тебе билет, — добавил Кай.

Моя голова кружилась.

— Но…

— И, — бодро продолжил Аарон, — без тебя Рождество не было бы семейным.

Я чуть не расплакалась на этом.

Но теперь я была не так эмоциональна. Я хмуро смотрела на свой шкаф, думая, смогу ли я отказаться от их планов, доказав, что на праздник я не буду одна. Я хотела провести Рождество с ними, но это была семья Аарона. Родители Аарона.

Богатые, сильные и известные родители.

Они управляли академией Синклер, самой престижной школой для магов и гильдией на западе. Я упоминала, что они были богаты? Настолько, что Аарон купил дом на выделенный ему траст, но это не сильно сказалось на той сумме? А я годами шла по канату над пропастью бедности.

Ворча, я бросила еще джинсы на кровать рядом с чемоданом, а потом схватила телефон и написала Син. Нам нужно было срочно пойти на поиски платья. Какая академия устраивала официальное празднование в конце семестра? И зачем мне туда идти?

— Не-е-е-ет!

Он высокого вопля я вскочила так быстро, что пошатнулась. Я бросилась к двери, распахнула ее, когда раздался грохот. Я ворвалась в комнату и увидела, как вторая лампа падает на пол, разбиваясь.

— Хватит! — завизжал низкий зеленый фейри, стоя на спинке моего дивана, размахивая большими руками. — Отдай!

Под потолком висела вторая фейри, ее длинный серебристый хвост развевался. Ее розовые глаза сияли, антенны подрагивали, она смотрела, как Прутик потрясал кулаками. В своих маленьких лапках она сжимала пульт от телевизора.

— Мое! — рычал Прутик. Я не успела заговорить, он схватил фотографию в рамке со столика и бросил ее.

Хоши увильнула. Рамка ударилась об потолок, стекло разбилось. Рамка рухнула на пол и сломалась надвое. Шипя, сильфида спикировала и сбила фея с дивана хвостом. Прутик ударился об пол, вскочил и напал на нее с боевым ревом.

Я бросилась к ним, схватила его в воздухе и злобно рявкнула:

— Хоши!

Сильфида виновато отпустила трофей, вися под потолком. Пульт упал на пол, куски пластика разлетелись в стороны.

— Нет! — взвыл Прутик, вырываясь из моей хватки. Он схватил две части и попытался соединить их. — Разбито! Идет мой любимый сериал! Если я его пропущу, я никогда не узнаю, выздоровеет ли Маргарет от последней стадии ли-по-мы раньше, чем…

— Прутик, успокойся, — почему я получила фейри, одержимого поп-культурой и мыльными операми? Кошмар. — И ты хотел сказать лимфомы? Последней стадии лимфомы?

— Ли-по-мы, — повторил он уверенно, а потом сморщился. — Она может умереть в этой серии!

Ага. Пора было запретить просмотр мыльных опер.

— Она не умрет, — сказала я ему. — Она — главный персонаж.

— Но может! — он всхлипнул и поднял голову. — Это все из-за Хоши!

Он бросил обломки пульта. Хоши увернулась, и кусок врезался в стену, содрав кусочек краски. Сильфида взмахнула хвостом, зашипев. Яростно крича, Прутик прыгнул на кофейный столик.

Я поймала его и сунула под руку. Он извивался, царапал меня волосами-прутьями. Хоши опустилась с потолка и окружила нас, шипя и показывая Прутику розовый язычок.

Я схватила и ее, поймала под другой рукой.

— Вы хуже пары младенцев! Почему я не могу оставить вас одних даже на…

— Эм… Тори?

Я замолкла и обернулась.

Мужчина стоял внизу лестницы, ведущей к входной двери, зелено-золотой подарочный пакет был в его руке. Его ореховые глаза потрясенно глядели на двух фейри.

— Ох, — выдохнула я. — Привет, Джастин.

Брат кашлянул.

— Кхм, дверь была не заперта, и я…

— Все хорошо, — я заставила себя говорить бодро. — Похоже, ты еще не видел моих… сожителей.

Хоши тряхнула хвостом. Прутик громко шмыгнул, бормоча тихо что-то про Маргарет, которая была обречена. Я не хотела знать подробности.

Я отпустила Хоши, и она пропала из виду, стеснялась незнакомцев. Я отнесла Прутика к телевизору, потянулась к скрытому ряду кнопок сзади. Я включила телевизор, и на экране появилось полное боли лицо Маргарет во всей красе.

Прутик радостно охнул, и я усадила его перед телевизором, сделала тише звук и поспешила к Джастину.

— Прости за это. Когда им скучно, они ссорятся, — как особо сильные малыши. Они хотя бы не использовали магию… в этот раз.

Он с трудом отвел взгляд от Прутика на меня. Я рассказывала ему о двух фейри, но он их еще не видел — сам виноват. Он не хотел иметь дела с моей жизнью среди мификов, а в последнее время я была с ними девяносто пять процентов времени.

Я робко улыбнулась.

— Спасибо, что пришел. Я не была уверена…

Неловкость опустилась на нас, тихая печаль давила на меня, но чувство было странно знакомым. Мы с Джастином не впервые ощущали сложности связи. Эта проблема была у нас, сколько я помнила, в основном, потому что он постоянно бросал меня и жил дальше. Ему никто не запрещал так делать, но это было ужасным поступком, когда твоя сестра рассчитывала на тебя.

В этот раз я жила своей жизнью, а он сам решил остаться позади.

Я выпалила вопрос, не думая:

— Ты точно не хочешь выпить пива с…

— Нет.

Я нахмурилась. Он тоже. Если бы он просто пообщался с моими друзьями, он понял бы, что мы не были бандитами с магией. Как только он узнает ребят, он поймет, что они крутые. Я была в этом уверена.

Я сдалась, прошла к стойке для завтрака, игнорируя разбитую рамку, которую нужно было убрать перед тем, как я закончу собирать чемодан. Джастин прошел за мной и опустился на стул.

— Радуешься поездке в Нидерланды? — вежливо спросила я. — Это же работа по обмену?

— Да, должно быть весело. Мы начинаем в Амстердаме, узнаем там, какая ситуация у их отряда по борьбе с наркотиками, — он уперся локтем в стойку. — Ты все еще собираешься на две недели на остров Ванкувер?

— Ага. Семья Аарона живет в тридцати минутах от Виктории.

— Но вы уже не встречаетесь.

— Мы не встречаемся с лета. Уже середина декабря, — я мрачно посмотрела на него. — Почему так сложно запомнить?

— Я прекрасно помню, но не понимаю, почему ты отправишься на праздники к родителям парня, с которым не встречаешься.

— Он, Кай и Эзра — мои лучшие друзья, — я сжала губы, раздраженная. — Мы — почти семья.

В глазах Джастина вспыхнули обида и гнев.

— И если бы ты с ними встретился, ты бы понял, почему я…

— Эй, я все думал, — перебил он, — не убивали ли ты и твои чудесные друзья кого-то в последнее время?

Пол пропал подо мной, и я увидела перед глазами темную рукоять меча Эзры в моих руках, фут опасной стали, погружающейся в спину мужчины, его последний вдох гремел в ушах. Он рухнул, кровь растеклась под его телом, пар поднимался над холодным грязным бетоном.

Шок от воспоминаний был таким сильным, что я не смогла его скрыть. Джастин отпрянул и чуть не упал со стула. Его вопрос был с сарказмом, он не ожидал подтверждения.

— Тори… — прохрипел он. — Т-ты не…

— Н-нет, — пролепетала я. — Это не так, как ты думаешь. Это было…

Он вскочил со стула, отпрянул с отвращением, словно я была покрыта заразными паразитами.

— Я не хочу слышать это. Даже не пытайся.

— Просто позволь…

— Ты права, Тори, — он отвернулся, тяжело дыша носом. — Я тебя больше не знаю, и те парни теперь твоя семья. Хорошего Рождества.

— Джастин, стой!

Он уже пересек комнату, топал по ступенькам. Дверь наверху хлопнула.

Я стояла у стойки для завтрака, протянув за ним руку. Я опустилась на стул, смотрела на подарок, который он принес. Я даже не успела подарить ему свой подарок.

Хоши вернулась с мерцанием воздуха. Ее лапки коснулись моего плеча, прохладный нос потерся об мою щеку.

Глаза жгли запрещенные слезы, пока я гладила шею сильфиды. Что бы я сказала Джастину? Я убила снова, и я не могла объяснить это никак, кроме того, что у меня не было выбора, кроме как пронзить мечом раненого мужчину в спину, брат это не понял бы.