Ответ родился неожиданно, я и обдумать не успел:

— Лейтенант Крутько. Меня прислал полковник Дегтярев. У вас есть то, что нужно СБУ.

Герман нахмурился, сложил руки на груди, оперся задом о край стола и прокурорским тоном спросил:

— Что же это? Мы — люди мира, ядерных бомб не изобретаем.

— Сердце Оазиса.

Ученые удивленно переглянулись.

— Артефакт по праву наш, — с придыханием пролепетал Озерский. — Мы купили его.

— Уважаемые, я из СБУ. СБУ представляет интересы Родины. Понимаете?

— Позвольте, — боязливо возразил Озерский, — мы представляем интересы всего мира.

— Мы вот уже несколько месяцев работаем над препаратом, который мог бы спасти жизни многих, — резко выпалил Герман. — Артефакт необходим нам.

— То есть лекарство еще не получено? — мои хрустальные мечты дали трещину.

— Ишь ты, какой быстрый! Осмотритесь. Мы не в Силиконовой долине. Это маленькая лаборатория с ограниченными возможностями. К тому же государство не благоволит к мирной науке. Нам предстоят месяцы, а то и годы экспериментов.

— Извините, — вмешался Озерский, — могли бы вы показать документы?

Я быстро развернул-свернул «корочку» своего министерства, но Озерский вежливо заметил:

— Я не успел как следует разглядеть, — и протянул руку.

— Та-ак, не доверяете, — напустил я строгости.

— Конечно, СБУ предупредило бы нас, — фыркнул Герман. — Допустим, по каким-то причинам она хотела застать нас врасплох. Допустим, боялась, что мы надежно спрячем артефакт и придумаем какую-нибудь байку о его утрате. Сомневаюсь, что СБУ послало бы одного человека. Скорее, прилетел бы вертолет. Артефакт-то — не «пустышка» какая-то. Единственный в своем роде.

Герман подошел вплотную и посмотрел в глаза с вызовом. Для хлипкого ботаника слишком смело.

— Я видел удостоверение людей из СБУ, — напряженно продолжил он. — Позвольте ваше?

— Я не говорил, что сам из СБУ.

Герман хмыкнул и скептически заметил:

— Секретная служба доверяет только своим агентам.

Я вспомнил недавнюю операцию в Припяти и оспорил утверждение ученого:

— Я бы не был столь уверенным.

— То есть вы настаиваете на том, что СБУ прислало вас без всяких доказательств правдивости ваших слов? Мы должны отдать бесценный артефакт незнакомому сталкеру? Умоляю! Мы же не дети.

Я заиграл желваками. Разорвать бы это наглое лицо, смотрящее на меня с усмешкой. Я медленно произнес:

— Что если я отберу силой?

Герман приподнял правый локоть, показал зажатый в левой руке пульт и снова спрятал его под мышкой. Спокойно объяснил:

— Вы не выйдете отсюда живым. У дверей вас ожидают отлично вооруженные бойцы. Вы, если не ошибаюсь, без оружия. Пока я не наберу код безопасности, сталкеры изрешетят любого, кто выйдет из бункера. Если это не я, профессор Озерский или господин Новиков, конечно.

Я ожидал встретить бесхребетных пацифистов, Герман разрушил стереотип ученого. Упираться бесполезно, ослу ясно, что легенда выдумана. Просить, умолять?

— Док, мне нужен камень, — хрипло выдавил я, от волнения в глотке пересохло. — Вы можете спасти жизнь.

— Этим мы и занимаемся, дорогой мой, этим и занимаемся.

— Вы не понимаете! — рявкнул я. — Моя жена больна раком. Только чудо ее спасет, и оно у вас.

Озерский страдальчески ахнул, Герман коснулся его плеча и отвел в сторону. Зашептались, как заговорщики. Спасти одну жизнь для них ниже достоинства. Вот если речь пойдет о человечестве…

— Вы говорите правду, — холодно промолвил Герман, — я вижу по лицу. Вынужден вас огорчить: лекарство не испытывалось на людях. Я не могу ничего гарантировать. Как и отдать сам артефакт.

— Черт бы вас побрал! Верну я вам этот камень, верну!

Герман развел руки и с безразличием ответил:

— Мы не можем рисковать. Если бы вы привели жену к нам…

— Мне не позволят.

— Вы можете испытать препарат на свой страх и риск…

— Сделать жену вашим подопытным кроликом? Вы с ума сошли!

— Тогда ждите. Больше ничем не могу помочь.

Я схватил Германа за грудки и швырнул на стол. Колбы и пробирки звонко рассыпались. Красиво… Жаль, всего лишь плод воображения. Или… Чего я унижаюсь? Выпытать код отбоя тревоги, вырубить ученых, забрать артефакт и как ни в чем ни бывало покинуть лагерь — делов-то. Одна проблема: не вижу арт. Вдруг он в сейфе? Если ломать Озерскому пальцы, он скажет рано или поздно. Скорее рано.

Что-то в моем взгляде напугало ученых. Даже Герман попятился и поспешил образумить:

— Применение силы с рук не сойдет. Вас объявят вне закона. Вы попадете за решетку, прежде чем доберетесь до дома. Подумайте.

Я сжал кулаки, процедил:

— Так что же мне делать, док?

Ступил к нему. Герман выставил раскрытую ладонь и крикнул:

— Стойте! Препарат вылечил крыс и морских свинок. Сейчас мы проводим опыт над шимпанзе. Если она вылечится, скорее всего препарат подействует и на человека.

— Как долго ждать?

— П-пару дней, — виновато ответил Озерский.

— Долго.

— Короче тюремного срока, — ввернул Герман.

— Гнить вам в аду, — зло прошептал я.

— Вы ведь понимаете, что времена товарищей и братьев прошли? Сейчас действует правило: услуга за услугу.

Я взглянул на Германа искоса, второй раз в жизни пожалел, что не умею убивать одним взглядом.

— Мы поможем вылечить вашу жену, а вы добудете нам образец для следующего исследования.

— А если ваш препарат не подействует? Вы делите шкуру неубитого медведя.

— Тогда мы вам хорошо заплатим. Эдак тысяч сто.

— Герман! — осуждающе воскликнул Озерский.

— Все в порядке, коллега. Оно стоит того.

Ни за один артефакт я не мог получить столько. Предложение ученого заинтересовало, я осторожно спросил:

— Так чего вы от меня хотите?

— Мы хотим изучить природу телепатии. Для этого необходим живой телепат. Излом.

— Не понял.

— Излом — дитя Зоны. Встречается редко, но до нас дошли слухи, якобы его видели в поселке Лесном. Это на юго-востоке, около двух километров отсюда. По-моему, даже меньше.

— И чем опасен… излом?

— У него длинные руки.

— В каком смысле?

— В прямом. Близко подходить опасно. Мутант силен, хитер и… читает ваши мысли.

Отлично. Как поймать того, кто знает наперед твои действия?

— И как выглядит это чудо природы?

— Почти, как человек. Бродяга в темных лохмотьях. Вот все, что нам известно о нем. Не многие сталкеры могут похвалиться, что видели его издалека.

— А вблизи?

— Те уже ничего не расскажут.

Чем больше я думал, тем больше мне нравился вариант с переламыванием пальцев Озерского. Выполнима ли взваливаемая на меня задача? Если сгину без следа, Люда умрет.

— Нужен он вам, конечно, только живым, — с раздражением уточнил я.

— Именно. Главное, чтобы мозг работал.

Значит, руки-ноги можно перебить. Что ж, уже легче.

— По рукам. Если обманите, убью.

— Это ни к чему. Я держу слово.

— Не прощаюсь.

Я вышел из лаборатории. Позади зашипела радиосвязь, Герман приказал пропустить меня. Говорил что-то еще, но я уже не слышал, далеко отошел.

Новиков по-прежнему копался в схемах. Ничего не изменилось, только к стулу прислонился дробовик.

Снаружи вовсю светило солнце. Снег искрился до рези в глазах. У огня все так же беспечно болтали сталкеры. Мосластый крикнул мне:

— Брат, ты чего учудил? На уши всех поднял.

— Не сошлись во взглядах, — ответил я мрачно. — Не подскажешь, где поселок Лесной?

— Подходи, сброшу координаты.

Пригодился КПК Студента. На карте Зоны появился маркер.

— За изломом? — спросил мосластый.

Я кивнул.

— Нам тоже предлагали. Если б убить — пошел бы, а живого ловить… Сбрендили, ботаны. Это ведь не щенок какой. Главное, не слушай бродягу. Слышал, он — мастер зуб заговаривать, а потом рраз! — мосластый резко выбросил вперед руку, изобразив хват. — Шею сломает и потащит к себе в логово.