Стадами бродивших средь пенистых глыб.

Все выше и выше вздымались те глыбы,

Все ближе и ближе являлись мне рыбы.

Уж карлы, скача на упругих волнах,

Руками старались поймать мои ноги;

Лишь месяц далекий, не зная тревоги,

Все ярче и ярче блистал в небесах

И звезды спокойно мерцали в лазури,

Где нет ни морей, ни утесов, ни бури!

И слышал я стоны пародов земных

С полудня, с полночи, с заката, с востока, —

Все гибло в кипящих пучинах морских,

Все звало на помощь Аллу и Пророка!

Но черная туча на небе взвилась,

Как призрак, махая краями одежды;

И скрылись звезды, и месяц погас—

Последняя искра, последней надежды;

И грянул впотьмах над вселенною гром,

И голос победный послышался в нем:

«Вот слово Мудрого, — Того,

Кто сотворил моря и сушу:

Рабы презренные! Чего

Хотите вы? Я мир разрушу,

Я новый в миг опять создам,

Но в нем, отверженцы Пророка,

Клянусь зрачком десного ока,

Уже не будет места вам!

Не надувайтесь же гордыней.

Ответьте мне: где ваша мощь?

Вы зрели тучу над пустыней

И говорили — это дождь.

Лжецы! То вихрь, несущий кару;

Готовьтесь к грозному удару,

Дрожите, падайте во прах!..

Зачем так исказились лики?

Что означают эти крики?

Я отвечаю: это страх

Творивших зло и преступленья;

В великий день суда и мщенья

Они ничто в моих глазах!

Я ослеплю их всех туманом,

Я затоплю их океаном,

Я вскипячу тот океан. —

Они погибнут в муках ада;

Но ждет великая награда

Того, кто в жизни чтил Коран!»

^[2]

Умолк — и мир поколебался,

И в черном вихре я помчался,

Куда — не знаю! Предо мной,

Мгновенно слившись в рой летучий,

Огонь и мрак, и дым, и тучи

Мелькали с дикой быстротой,

Безумным хором оглушая,

Свистя, шипя и завывая,

Как будто сонмы злых духов

Слетались с четырех концов

На праздник гибели вселенной.

Но снова грянул гром священный—

В миг шум сменился тишиной,

Умчался ночи мрак бессильный,

Разлился свет волной обильной…

Но где же я и что со мной?

Над головой, безоблачный, безбрежный,

Небесный свод раскинулся в сияньи

И радуги великие врата

Семью цветами ярко трепетали.

Казалося, в них камней самоцветных

Неистощимый, частый лился дождь,

Волшебно в солнечных лучах играя

И падая на блещущего солнца

Бесценный, ослепительный алмаз.

И в райские врата вступил я смело.

Передо мной в туманном отдаленьи

Зубчатых стен причудливый узор,

Роскошные дворцы и минареты

Являлись, как воздушные обманы,

Как гения свободный мечты.

Я видел их, но к ним мне не хотелось,

Они лишь взор красой своей ласкали.

Вокруг меня цвел дивный вертоград

И я вдыхал цветов благоуханье,

То нежное, то страстное, как счастье

Весенних грез и пламенных надежд;

Напевы птиц, сливаяся с журчаньем

Ленивых волн студеного потока,

Меня влекли под сладостную сень

Разросшейся над берегом оливы.

Там хорошо в дремоте молчаливой

Склониться, созерцая вечный день.

И я пошел, и лег, и рой видений

Слетел ко мне для страстных наслаждений,

Для радости и неги, для любви,

Незнающей печали и разлуки.

Какой язык или какие звуки

Их выразят? Закрыв глаза мои,

Я пил вино небесного веселья

И в облаке волшебного похмелья

Мне слышалось: вкушай, вдыхай, лови—

Все для тебя! плоды, цветы, лобзанья

Покорных дев… Улыбки их очей,

Их ласки, их напевы, их желанья…

О, не страшись! Огня в груди твоей

Не утолят блаженные мгновенья:

Здесь в счастьи нет отравы пресыщенья,

Как нет измен, притворства и цепей!

И я открыл и взоры, и объятья

Для счастия…

Но что же это? Ночь?