Однажды девочка услышала, как сердобольные соседи рассказывали отцу удивительную историю. Есть будто бы средство исцелить больную, утверждали они: молодая девушка, обязательно девственница, должна в полночь, в полнолуние сорвать на горе Яуэрлинг чудотворный цветок Смертьстой. Но мало кому суждено сыскать этот маленький цветок, вздыхали соседи. Смертьстой — крошечный, незаметный цветочек и кроме того очень редкий. Сыскать его может разве что счастливчик, родившийся в воскресенье, да и то, если ему очень повезет.

Девочка долго не раздумывала. Она любила мать и всем сердцем хотела, чтобы та выздоровела. Тяжелая, опасная дорога не страшила ее. К тому же девочка родилась в воскресенье, а такие дети — счастливчики, и ей обязательно удастся сыскать чудотворный цветок. Как только наступило полнолуние, она тайком вышла из дома, поднялась по гройсбаховской долине и стала взбираться по заросшему глухим лесом склону на Яуэрлинг. Ей было в самом деле страшно. Чертополохи и колючки искололи малышке руки и ноги, она часто скатывалась вниз с отвесных скал и расцарапала в кровь коленки. Но девочка думала о матери и неутомимо, не жалея сил, шла дальше.

Луна поднималась все выше и выше, бледный лунный свет пробивался сквозь ветви. Вдруг деревья расступились, и перед ней открылся огромный луг, на котором стоял прекрасный замок. Малышка от удивления остановилась, потом нерешительно пошла дальше. Когда она приблизилась к воротам, те бесшумно отворились, и красивая женщина, стоявшая под аркой, подозвала девочку к себе.

Девочка, не робея, пошла за ней, и если поначалу она немного побаивалась, то потом страх быстро прошел. Фея, улыбаясь, провела ее через волшебный сад, в котором росли редкие прелестные цветы, в высокий, сверкающий зал. Там она села на украшенный драгоценными камнями трон и сказала:

— Дитя, что тебе нужно от меня? Может быть, ты хочешь у меня остаться? Ты мне нравишься, я с радостью оставлю тебя в моем дворце, и ты, конечно, никогда об этом не пожалеешь.

Но девочка покачала головой. Правда, волшебный дворец ей очень понравился, а красивая женщина еще больше. Жить здесь, подумала малышка, наверное, чудесно! Но она поднялась на Яуэрлинг не для того, чтобы найти прекрасный дворец, а поэтому прошептала:

— Прекрасная госпожа, моя мама больна, и я очень хочу, чтобы она выздоровела. Не могла бы ты дать мне цветок Смертьстой, который ее исцелит?

Еще раз попыталась королева фей уговорить малышку остаться. Она рассказывала ей о вечной прекрасной жизни, предлагала красивые платья и веселые игры, но все обещания так и не смогли переубедить ребенка. Девочка попросила королеву фей не сердиться, ведь она не может оставить мать. Красивая женщина улыбнулась и ласково ответила:

— Ты хорошая девочка и получишь чудотворный цветок. Твоя мать поправится, а в награду за верность ты счастливо проживешь свою жизнь.

Не успела девочка поблагодарить фею, как земля под ее ногами дрогнула, и фигура прекрасной феи медленно опустилась вниз. Малышка закрыла глаза и услышала невнятные голоса, которые становились все тише и тише. Когда она снова открыла глаза, то стояла на лесной прогалине, которую окутывал серебристый лунный свет. Кругом царила тишина, ни один листочек не шевелился на ветвях.

Когда девочка вернулась домой, ее уже в дверях встретила мать. Она выздоровела! Среди ночи мать проснулась, не ощущая никаких болей, и тихо позвала дочь, но ей никто не ответил. Она как раз собралась выйти и покричать свою малышку, когда та радостно вбежала в дом и бросилась в ее объятия.

Прошло время, девочка вышла замуж за красивого, доброго парня и, как предсказала королева фей, была счастлива всю свою жизнь.

Много сотен лет тому назад, когда дремучие леса еще покрывали окрестности Фишаменда, стоял на берегу Фиши прекрасный замок, в котором жила гордая молодая графиня. Графиня была такая заядлая охотница, что кроме этого ей ничего было не надо; ради охоты она даже в воскресный день забывала ходить в церковь. Когда колокола призывали прихожан под своды церкви, она, сопровождаемая звуками охотничьего рога, садилась на коня и окруженная сворой заливающихся лаем собак скакала со своей свитой в лес. Графиня и ее спутники неслись галопом по самым плодородным полям, вытаптывая посевы, и если какой-нибудь крестьянин молил ее пощадить хлеба, она стегала его плеткой и гнала прочь.

В одно воскресное утро неистовая графиня снова оседлала коня и поскакала на охоту. Вскоре собаки графини подняли оленя и погнали в глубь леса. Спутники графини один за другим отставали и возвращались назад, но она гнала коня сквозь дремучие заросли и колючки. Долго преследовала она дичь по каменистым осыпям ущелья, пока смертельно уставшее, обессилившее животное не свалилось у подножия деревянного креста, стоявшего перед хижиной святого отшельника.

Старик вышел из хижины, заслонил собой оленя и, расставив руки, остановил графиню со словами:

— Довольно, графиня! Небо привело эту невинную тварь под мою защиту. Не пренебрегайте днем Господним ради необузданной страсти и даруйте лесному зверю хотя бы сегодня покой.

Бессердечная графиня только засмеялась, натянула лук и убила лежавшего измученного оленя. Старый отшельник был настолько возмущен жестоким поступком графини, что погрозил ей воздетым кулаком и воскликнул:

— Ты осквернила крест, у которого бедное животное искало убежища. Будь же навеки проклята! Твой дух будет бесприютным призраком скитаться в этих лесах и охотиться до скончания века.

Казалось бы, своенравная графиня должна была только посмеяться над проклятьем старика. Она и собиралась это сделать — но смех застрял у нее в горле. Внезапно ей стало страшно. Мертвый олень, изможденный отшельник, глубокая тишина вокруг нее в лесу привели в ужас графиню, которая прежде никогда в жизни не ведала страха. Мгновенно повернув коня, она захотела поскакать туда, где осталась ее свита, но поняла, что не найдет ее, потому что очутилась вдруг в незнакомом месте. Со всех сторон ее окружал исполинский лес — мрачные, темные деревья, густой подлесок, заболоченные торфяные прогалины и каменистые склоны. До позднего вечера блуждала в лесу графиня. Она охрипла от крика, но вокруг не было ни души, и в конце концов ее охватил смертельный ужас. Стояла кромешная тьма, и она слышала лишь зловещие крики ночных птиц. И тут, наконец, гордая, безрассудно смелая графиня сошла с коня и попросила Бога простить ее. Внезапно она услышала вдалеке слабый, чуть слышный звон колокола. Это был колокол фишамендской башни.

Графиня поднялась с колен и радостно поскакала навстречу колокольному звону. В конце концов она в полном изнеможении добралась до деревни Фишаменд и пала ниц перед деревянным крестом на башне, плакала и благодарила Бога за спасение. Потом графиня узнала, что никто не бил в колокол — он зазвонил сам. В память об это чуде графиня повелела, чтобы колокол звонил ежедневно в такое же позднее время, дабы указывать дорогу каждому, кто заблудился в лесной чаще.

Прошла не одна сотня лет, а жители Фишаменда еще верят, что проклятье отшельника исполнилось после смерти графини. Когда начинает смеркаться, рассказывают они, графиня со сворой собак выезжает на призрачную охоту в полях и лесах. Каждый раз, когда бьют в колокол фишамендской башни, она начинает стонать и плакать; с последним ударом колокола воцаряется мертвая тишина, и графиня со сворой собак исчезает.

В Мархфельде неподалеку от Мархегга стояло когда-то старое-престарое дерево, которое за его красоту звали гордой сосной. В давние времена в дереве жила добрая фея. День за днем, обернувшись уродливой старухой, сидела она под сосной и просила милостыню у прохожих, чтобы проверить их щедрость. Никто и подумать не мог, что одетая в лохмотья старуха на самом деле прекрасная, знающая толк в волшебстве женщина.

Тогда же в Мархегге жил зажиточный, но скупой крестьянин, который каждый день вместе с своей служанкой, бедной сиротой, проходил мимо дерева на свои поля. Девушка жалела старую женщину и всегда делилась с ней куском хлеба, который хозяин давал ей на завтрак. Но скаредному крестьянину даже крошка, перепадавшая старухе, не давала покоя, и он ото дня ко дню отрезал своей служанке все меньше хлеба, пока не настало утро, когда он не дал ей ни кусочка. Бедняжке приходилось теперь трудиться до обеда на пустой желудок, но больше всего она жалела нищенку, которой вообще ничего не доставалось. Каждый раз, когда девушка проходила мимо сосны, ей казалось, что старуха очень хочет хлеба, и оттого, что ей нечего было нищенке подать, она плакала.