— Каким образом? — с жадным любопытством спросил Джозеф.

— Убить президента, — безмятежно отозвался Роберт. — Или хотя бы попытаться убить.

— Убить Горбачева?

— Нет. Нашего старого, доброго Ронни, когда он поедет с дружественным визитом в Москву.

Джозеф ошарашенно уставился на своего начальника, за мыслями которого часто не поспевал.

— Зачем, во имя всего святого, вам это понадобилось? — наконец спросил он. — То есть я, конечно, догадываюсь, зачем. Но почему в Москве?

— Простите за каламбур, дружище, но мы таким образом сможем убить сразу двух зайцев. Даже трех. Ублажить «ястребов», произвести кое-какие политические перестановки и, главное, сделать Россию ещё одной страной международного терроризма. Как вы думаете, сядет кто-нибудь после этого с русскими за стол переговоров?

— Думаю, что нет, — пробормотал Джозеф, все ещё осмысливая услышанное.

— А я так просто в этом уверен. Теперь — более чем уверен. Нужный человек найден, проинструктирован, и нам осталось, как я уже говорил, ждать естественного развития событий. Даже если он промахнется, — скандал будет громким. А он не должен промахнуться. Во всяком случае, насколько мне известно, до сих пор он этого не делал.

— А если русские его обезвредят? — поинтересовался Джозеф.

— Для того чтобы кого-то обезвредить, его нужно сначала вычислить. — усмехнулся Роберт. — А информацией располагает такое ограниченное число людей, что утечка практически невозможна. То есть я её просто не допускаю.

— Но если…

— Если у русских есть собственный Джеймс Бонд или князь Малко, то мы, безусловно, проиграем, и мне придется в лучшем случае подавать в отставку. В лучшем случае. Но таких людей там нет. Их там никогда не было. Русские не приучены думать самостоятельно, у них все подчинено распоряжениям вышестоящих, как они говорят, товарищей. И не нужно снова задавать вопрос «А если?». Даже если произойдет утечка, русские обязаны будут поставить нас в известность о том, что на Рейгана готовится покушение. Мы же предупредили их, когда в прошлом году такое планировалось по отношению к Горбачеву во время его визита к нам. Это — неписаные правила охраны любой страны, Джо, и нарушать их никто никогда не будет. Ситуация беспроигрышная на… девяносто девять процентов.

— Почему же не на все сто, босс? — не без ехидства осведомился Джозеф.

— Потому что один процент всегда следует оставлять на непредвиденные обстоятельства, но в данном случае я говорю это из чистого суеверия. Я ведь чертовски суеверен, Джо, наверное, поэтому так долго продержался на своем посту. Хотя… никто ещё не отменял постулата о том, что в нашем деле успех от катастрофы отделяет лишь тонкий волосок.

— В прошлом году ребята из охраны Горбачева произвели на меня скорее благоприятное впечатление. Они не выглядят зашоренными идиотами, Боб. А их начальник — тем более. Мне показалось, что он даже чересчур осторожен и умен, хотя всячески пытался это скрыть и уходил от любого серьезного разговора. Этот человек может поломать всю вашу игру. Он отвечает за безопасность Горби, значит, малейшая опасность его насторожит. И вообще, если русские что-то заподозрят…

— То сообщат нам! — с нескрываемым раздражением отрезал Роберт, громыхнув стаканом по столу. — Понятно? А уж я постараюсь, чтобы они никого не обнаружили. Да, вы правы, они не идиоты, но и не супермены. К сожалению, я лично не общался с начальником охраны Горби, но вряд ли он чем-то отличается от всех остальных. В общем, хотите пари? Мне давно нравится ваш портсигар.

— А мне — ваше кресло, босс, — шутливо отозвался Джозеф. — Раз вы так уверены в успехе, то давайте заключим пари. Мой портсигар против вашего кресла. Я не слишком много запрашиваю?

Роберт немного отпил из своего стакана и слегка покачал головой:

— Нет, Джо, не слишком. Но вряд ли вы и это получите.

Собеседники и представить себе не могли, что за две недели до заключенного ими пари в одном из ресторанов Нью-Йорка ужинали двое: Руководитель международной террористической организации и его финансовый Советник. Такие ужины давно стали традиционными, между сменой блюд происходил обмен важнейшей информацией, подписывались документы, решавшие судьбу целой страны или нации, не говоря уже об отдельных политических деятелях. Но иногда это были просто приятные совместные трапезы с ни к чему не обязывающими светскими беседами. Руководитель ценил своего Советника за безупречное прошлое (его руки совершенно не были запятнаны чьей бы то ни было кровью), высокую компетентность в его сфере, наконец, за молчаливость. Советника же искренне восхищал тот блеск, с которым Руководитель проводил самые головоломные операции, запутывая службы безопасности и ловко обходя хитроумно расставленные ловушки. Иногда, правда, казалось, что Руководитель внушает Советнику что-то вроде страха — слишком много человеческих жизней было у того на совести и слишком легко он к этому относился, — но это Руководителю было только лестно: он всегда считал, что обладает почти феноменальной силой внушения и может напугать кого угодно одним лишь взглядом.

В тот вечер они встретились за обычным ужином. Разумеется, затрагивались и деловые вопросы, но вскользь, как бы предварительно, примеривающе. На сей раз речь зашла о предстоящем визите Рональда Рейгана в Москву.

— Потепление в отношениях? — равнодушно осведомился Советник. — Надо поинтересоваться, нет ли там каких-нибудь стоящих совместных проектов. Можно было бы выгодно поместить часть денег…

— Даже и не думайте, старина, — хохотнул Руководитель. — Гораздо выгоднее просто раздать эти деньги на благотворительные цели. Или выбросить с крыши небоскреба. По крайней мере сейчас, конечно.

— Вы так полагаете? — чуть более заинтересованно осведомился Советник. — Я считал, что для вложения капиталов русские все-таки перспективны. Там начинается какая-то перестройка…

— Она скоро закончится, — безапелляционно отозвался Руководитель. — И не без нашей с вами помощи.

— Мы не единственные, кто может вкладывать деньги в их бизнес, — пожал плечами Советник.

— Вы не поняли, старина. После того, что скоро произойдет, никто не станет вкладывать деньги в русских. Вот тогда придет наш черед. Но только тогда.

Советник чуть приподнял брови и знаком приказал крутившемуся поблизости официанту принести ещё выпивки. Это качество — полное отсутствие любопытства, ну, разве что чуть-чуть обозначенное, из чистой вежливости по отношению к собеседнику, — особенно высоко ценил Руководитель. Людей такого склада он мог пересчитать по пальцам на одной руке.

— Чтобы вы не забивали себе голову, старина, скажу вам: в Москве на Ронни будет покушение. А с террористами, как мы знаем, в переговоры не вступают. Во всяком случае в цивилизованном обществе.

— Они сошли с ума, — отозвался Советник. — Зачем им нужен новый международный скандал? Мало Афганистана?

— Они не сошли с ума. Они ни о чем не знают. Покушение совершит человек, которого я нашел. По просьбе некоторых заинтересованных лиц.

— Я никогда не сомневался в ваших талантах, сэр, но как-то не улавливаю сути в этой интриге. Впрочем, мое дело — финансы, в политике я полный ноль.

На сей раз знак официанту сделал Руководитель. Ужин явно удался, собеседник был идеален, и можно было позволить себе чуть-чуть расслабиться, что происходило крайне редко, точнее — никогда.

— Это правда, старина, не обижайтесь, в политике вы ни черта не смыслите. Да и зачем вам? Достаточно того, что вы — финансовый гений.

— Вы мне льстите, сэр. Если бы я был гением, то мгновенно просчитал бы финансовые выгоды от вашего предприятия.

— Для этого ещё вполне достаточно времени. Я вас проинформировал. Рейган — уже труп, Москву в качестве делового партнера можете забыть навсегда. Стопроцентная гарантия. Я сам подбирал человека, утечка информации исключена — у меня работают только профессионалы, вы же знаете.

— Снова комплимент, хотя и косвенный, — краешком губ усмехнулся Советник. — Но я свято верю в силу денег и совершенно не верю людям. Особенно с оружием в руках. Рано или поздно даже ас промахивается…