ручке, чтобы открыть ее, но отец опередил ее. И

снова преградил путь. Она была вынуждена

посмотреть на него снизу вверх и изо всех сил

старалась не сердиться, но, вероятно, потерпела

неудачу.

Люциан, казался, совершенно не беспокоило ее поведение. Она никогда раньше не подводила родителей. Она не была нарушительницей правил в их семье. Знала, чего от нее ждут, и строго следовала правилам.

У нее было отчетливое чувство, что это будет совсем не то же самое. Ее отец выглядел так,

будто тоже это знал, если судить по его напряженной позе.

— Я хочу зайти в дом, принять душ и

вздремнуть, — сухо сказала Лючия. — Так что

извини меня.

Люциан покачал головой и снова скрестил

руки на груди. Предательский знак, что он не

сдвинется с места, совсем. Она видела, как он снова и снова использовал ту же позу на протяжении многих лет с ее упрямым братом Джоном. Люциан был кирпичной стеной, и ни одно чертово тело не могло пройти сквозь него.

Все очень просто.

Лючия сегодня была не в настроении.

— Папочка, отойди, — сказала она.

Но он этого не сделал.

— Знаешь ли ты, — пробормотал он. — Что несмотря на то, сколько свободы я давал всем

своим детям на протяжении многих лет включая

тебя, Лючия, для тебя это всего лишь иллюзия.

Конечно, я позволяю тебе делать свой

собственный выбор, ошибки и пути. Я делаю шаг

назад и наблюдаю издалека, как ты падаешь, снова

поднимаешься и преуспеваешь в следующей

попытке. Я не держу тебя за руку, когда ты

разбираешься в жизни или в чем-то еще, чему тебе

нужно научиться. Я позволяю тебе делать все, что

нужно, чтобы быть счастливой и процветать.

Лючия с трудом сглотнула.

— Я знаю.

— Но свобода, о которой ты думаешь это иллюзия, — продолжал Люциан холоднее, чем

когда-либо. Она не думала, что слышала тон своего отца таким холодным. — Потому что неважно, каким ты меня видишь в конце дня, будь то просто мужчиной, или твоим отцом, или мужем твоей матери... Я всегда буду тем, кто я есть, Лючия. И ты знаешь кем?

— Нет.

— Членом Мафии. Человеком, у которого

всегда мишень на спине из-за жизни, которую я

выбрал, и из-за этого, так будет и у тебя, и у всех,

кого я привел в эту жизнь. Так что, да, я даю тебе

иллюзию свободы, но в то же время, когда ты

думаешь, что я наблюдаю только со стороны, я

также защищаю тебя наилучшим образом.

— Я не поним...

— Я и не жду от тебя этого, — резко перебил ее отец. — Потому что какая польза от иллюзии, если ты можешь видеть сквозь неё?

Люциан мрачно рассмеялся и немного

смягчил позу. Он провел рукой по небритому

подбородку и оглянулся на входную дверь, словно

ожидая, что она вот-вот откроется. Лючия гадала,

где в эти минуты находится ее мать.

— У тебя есть люди, которые присматривают за тобой, — тихо сказал отец, не

глядя на нее. — Люди, которых ты не видишь, но которые держат меня в курсе, когда это необходимо. Ты потеряла их прошлой ночью —

нет, прости, не ты. Ты ведь не была за рулем,

правда?

Лючия моргнула и замолчала.

Тогда отец встретился с ней взглядом.

Видеть ее дерьмо насквозь, даже если он не собирался ее в этом обвинять.

— Они уже не в первый раз замечают

молодого человека или то, что ты его искала, —

невозмутимо продолжал отец. — Его зовут Ренцо

Зулла. Похоже, у него есть какие-то связи с твоим братом. Я решил, что позволю тебе разобраться с

этим, и ты достаточно быстро поймешь, что он не

там, где твое внимание будет лучше всего

потрачено. Ты умная девочка — знаешь, что нужно держаться подальше от людей, которые могут причинить тебе ненужные неприятности. И это, Лючия, именно то, кем является Ренцо. Неприятностью.

Она напряглась, когда горячая волна недоверия и гнева пронзила ее позвоночник.

— Почему? — твердит она.

Глаза Люциана сузились.

— Почему?

— Именно об этом я и спрашиваю, папочка. Почему он неприятность?

— Ты провела с этим молодым человеком

больше нескольких минут, чтобы узнать, с кем он

общается и чем занимается. Ты прекрасно знаешь,

Лючия, почему он неприятность.

Так ли это?

— Значит, такой же как и ты? — настаивала она.

Люциан выпрямился, словно кто-то воткнул ему в спину нож.

— Прошу, не сравнивай нас.

— Такой же как и Джон?

— Лючия...

— Как дядя Данте или дядя Джио? И как дедушка тоже? Может, Андино? Как и все вы тоже? Он ведь такой же как и ты, верно? Если ты собираешься бросать камни, убедись, что твой дом не стеклянный, папочка. Слышала, что это не очень хорошо получается.

Ее отцу потребовалась секунда, а затем и две, прежде чем он наконец нашёл слова для

ответа.

— Это не одно и то же.

— Думаю, что одно.

— Лючия..

— Думаю, что это то же самое, — перебила Лючия, не желая отступать от своей точки зрения. — И ты можешь интерпретировать это так, как захочешь. Можешь нарисовать нашу семью любой золотой кистью, какой захочешь — видит Бог, мы можем позволить себе рисовать себя так, как хотим, чтобы общество нас увидело, верно? Но он не может. Он тот, кто он есть, так что, ты видишь его таким, какой он есть. Он не скрывает того, что не хочет, чтобы весь остальной мир видел, как это делаешь ты — как это делает остальная часть нашей семьи. Это точно то же самое; мне все равно на сказанное тобой.

У нее не было причин защищать Ренцо.

После того, как он ушел от нее в то утро, она

могла бы просто бросить его на съедение волкам и

сказать: к черту все это. На самом деле, это был

бы лучший способ справиться с этим.

И все же она не могла.

Если она выбросит это утро из головы и

подумает обо всем остальном, что знала о Ренцо,

то правда станет для нее гораздо яснее. Он боролся. Едва держал голову над водой. На нем лежала ответственность заботиться о своём брате и сестре и поддерживать себя в живых. Он делал все, что мог, с тем, что ему дали, даже если это не так уж и много.

Никто не имел права судить его за это.

И уж точно не ее отец.

— Лючия, — сказал отец, когда она открыла дверь дома, когда он отошел в сторону. — Держись подальше от этого молодого человека. Я не спрашиваю. Я говорю тебе. Держись от него

подальше.

Неа.

Определенно нет.

А если и будет, то лишь потому, что

предпочитала держаться на расстоянии. И не потому, что кто-то велел ей это сделать.

Все очень просто.

***

Лючия передвинула сумочку, висевшую у нее на плече, немного облегчая ее вес. Она была

сосредоточена на том, чтобы не споткнуться о

край входа приюта, когда выйдет из парадной двери вместо того, чтобы смотреть прямо перед

собой.

Возможно, ей следовало это сделать.

Это подготовило бы ее к встрече с ним.

Но, скорее всего, нет.

— Куда-то идёшь, принцесса?

Лючия резко вскинула голову и увидела

Ренцо, прислонившегося к ее Лексусу. Как обычно,

он выглядел как плохая новость, стоя там в своих рваных джинсах, армейских ботинках и кожаной куртке, наброшенной поверх простой белой

футболки. Будто ему было наплевать на весь

мир, кроме того, на что он смотрел в этот момент.

На неё.

Зажженная сигарета свисала с кончиков его

пальцев, когда он выпустил пьянящее облако

серого дыма и одарил ее улыбкой, от которой у нее

внутри все сжалось.

К черту его за то, что он так с ней поступил.

Вместо того, чтобы думать о том, что этот

парень заставлял ее чувствовать, все хорошие и

ужасные вещи, она решила сосредоточиться на

мальчике крепко державшегося за игрушечный

грузовик, стоя рядом со своим старшим братом.

— Привет, Диего, — поздоровалась Лючия.— Ты был сегодня в детском саду?

Диего широко улыбнулся и кивнул.

— Да, был. Тебя сегодня там не было.

— Я сегодня работала на кухне.

— О-о. — Диего взглянул на Ренцо, говоря:— Она пойдёт, Рен?

Что?

Ренцо потрепал Диего по макушке своей

большой рукой и бросил взгляд на Лючию.

— Это еще предстоит выяснить, приятель.

Ты занята, принцесса, или как?

Лючия ощетинилась.

Отчасти из-за прозвища, а отчасти из-за

того, что она не видела его с того самого утра, как

он ушел, даже не попрощавшись с ней. Блядь. Уходя, он даже не взглянул на нее.

Лючия не собиралась быть мужской

салфеткой, которую можно использовать и выбросить, когда он закончит с ней, но особенно

этого парня. Не имело значения, как сильно ее

глупому сердцу нравилось то, как он смотрел на

нее, или как эти чертовы бабочки вернулись

совершая беспорядок из ее внутренностей.

Это не имело ни малейшего значения.

Возможно, если бы она продолжала твердить себе эти вещи, то начала бы в них верить. Боже, она полностью запуталась.

Лючия подумала, что сначала надо попытаться подойти к делу более тонко, а потом

уже действовать.

— Что, Рен, ты не получил от меня того, что хотел в первый раз? Нужно больше?

Его взгляд потемнел, когда он оглядел ее, а затем на мгновение сузился.

— Ты злишься на меня.

— Думаешь?

— Почему?

— Ты просто сбежал!

Она не хотела, чтобы это прозвучало

достаточно громко, чтобы отпугнуть птиц,

отдыхающих вдоль линий электропередач, но она

сорвалась. Лючия смотрела, как птицы

разлетаются в разные стороны, в то время как парень в нескольких метрах от нее просто захихикал, будто она сказала что-то смешное.

— Перестань смеяться надо мной, — огрызнулась она.

Ренцо поднял обе руки, его сигарета опасно болталась в кончиках пальцев.

— Прости, принцесса.

— И перестань меня так называть.

— Это сейчас было что-то вроде припадка, так ведь?

Лючия не ответила.

Ренцо посмотрел на брата и вздохнул.

— Послушай, я должен был быть кое-где в

то утро, и если бы я не встал и не ушел, то пропустил бы время встречи из-за того, что мне нужно было бежать через весь город. У меня не оказалось бы этих денег, а они нужны мне, чтобы оплатить расходы моей сестры до конца месяца, хорошо?

Лючии потребовалась секунда, но она

смягчила свою позу.

— Мы могли бы вместе съездить, если бы ты мне сказал.

Ренцо откашлялся.

— Нет.

Вот и все; вот и все.

Просто спокойно, простое нет.

— Но...

— Я делаю свою работу, да? — Ренцо пожал плечами. — Я и не думал объясняться. Я просто должен был разобраться со своим дерьмом и уйти. На самом деле мне не нужно думать о других людях, кроме себя, о своём брате и сестре. Так что, если ты ожидаешь от меня чего-то подобного, то тебе также следует ожидать, что время от времени ты будешь разочарована.