В сопредельной с юго-западным краем австрийской Галиции украинофильская партия продолжала действовать. Органами ее были газеты «Вечерница» и «Мета»[244]. Но сначала они не имели успеха, и только после битвы при Садовой[245] и Славянского съезда в Москве[246] потерявшие свой кредит украинофильские идеи вновь стали оживляться для противодействия сочувствию славян к России, выразившемуся на этнографической выставке; кроме того поводом к этому явлению были выборы депутатов в рейхсрат на основании дарованной Галиции автономии, причем на сеймах во Львове представители общины св. Юрия[247] домогались предоставления галицким русинам права посылать в рейхсрат своих депутатов, независимо от депутатов со стороны галицийских поляков.

Польская интрига, опасаясь, чтобы обособление галицких русин не разрешилось сближением их с малороссами, а затем великороссами, как то и должно последовать на основании общих законов тяготения, придумало, для сближения галицких русинов с поляками, новую политическую арену и избрала для того орудием старую украинофильскую мантию, которою так долго ловко прикрывались польские патриоты на правом берегу Днепра. Затемнить истину, сбить с толку галицких русин и неокрепшее у них общественное мнение, дать отпор вредным действиям их органа (антипольского журнала «Слово»[248], появившегося в Галиции в 1861 г. стараниями членов общины св. Юрия) и наконец довести галицких русин до полного слияния с поляками — и с этою целью, в 1872 г., стали издавать для своих земляков журнал «Правда».

Журнал «Слово» вполне анти-польский, издавался сначала под редакциею известного Дедицкого[249], искреннего друга России и русских, а потом издавался во Львове под редакциею некоего Площанского, человека совершенно неизвестного в ученых сферах, непопулярного и в литературном мире. В августе 1874 г. он приезжал в Киев по случаю бывшего здесь археологического съезда и в беседах своих с киевскими учеными далеко не оправдал того понятия, какое господствует в России о редакторах заграничных периодических изданий, так что даже возникло подозрение не есть ли Площанский подставной редактор «Слова», за которым скрывается другая личность, не желающая держать явно знамя партии враждебной галицийским полякам. Задача «Слова», или его политическая программа — есть союз, соглашение и даже слияние с русскими всероссийской империи, хотя последняя идея, выказываемая этим журналом, не вполне была определительна и ясна, т. е. в такой форме, какой необходимо придерживаться при политическом положении русин в Габсбургской империи. Защищая постоянно интересы славян вообще и русских в особенности, «Слово» не только не позволяло себе раздражать маджьяров и в особенности австро-венгерское правительство резкими выходками, но иногда даже подлаживалось под их политические вкусы. Впрочем, защищая русин, составляющих главную массу сельского населения Галиции, эта газета по своему характеру не могла считаться ни демократическою, ни социалистическою, ни коммунистическою, а скорее консервативною; она печаталась на местном русском наречии довольно небрежно и с значительными орфографическими ошибками; существование «Слова» далеко не обеспечивалось подписчиками, но его редакция получала значительные субсидии от славянских благотворительных комитетов, существующих в России, и кроме сношений с этими комитетами и представителями русской прессы, других сношений с Россиею и русскими не имела никаких.

По отзывам сербских газет «Слово» проводило идею славянской федерации, но без точного определения знамени, вокруг которого должно группироваться славянам; поэтому вопрос о том, желают ли галицкие русины группироваться под сенью императорской России, Габсбургского дома, или же они мечтают об учреждении самостоятельного государства — составляет вопрос пока довольно темный.

Другой галицко-русский журнал «Правда»[250] — чисто украинофильского направления — проводил идеи сепаратизма, приняв в основание своей теории первоначальную мысль Богдана Хмельницкого о составлении независимого русского государства. Не касаясь заветной мечты о слиянии русин с поляками, без чего возрождение Польши немыслимо, «Правда» прилагала все усилия, чтобы установить между двумя народами полное согласие, и много заботилась о просвещении русин, об их благосостоянии и сохранении в ненарушимости их прав. Издавался этот журнал на местном русинском наречии, тоже кириллицей, как и журнал «Слово», но с предварением, что как только степень народного просвещения поднимется до более значительного уровня, кириллица будет заменена латинскими письменами. Эта программа доставила редакции «Правды» некоторую субсидию со стороны Галицийского сейма (тысячу гульденов), который, как известно, ассигновал четыре миллиона гульденов на устройство в Львове народного русинского театра, в видах образования русин в польском духе. Впрочем, утверждают, что гораздо ранее значительную субсидию редакция «Правды» получила от украинофилов обоих берегов Днепра, в числе коих называли молодого графа Владислава Браницкого (проживавшего в м. Ставищах Киевской губ.) и многих других польских вельмож — сторонников идей Богдана Залесского, Падуры и др. «Правда» издавалась тщательно, опрятно, на русинском наречии, но с польскими оборотами. Номинальный редактор этого журнала некто Огоновский, брат известного в Галиции профессора того же имени, действительный же редактор был Шушкевич. Кроме сего, над редакцией «Правды» простиралась опека двух известных в Галиции и Польше литераторов, а именно: униатского священника Качалы[251] и бывшего помещика Волынской губернии Крашевского[252], из которых первый снискал себе известность некоторыми политическими брошюрами и близкими отношениями к семейству князей Чарторижских и других влиятельных польских вельмож, а второй своими повестями и романами, в которых рельефно изображается преимущественно домашний быт польского дворянства в пределах России. Оба они вдохновляли редакцию «Правды» и руководили ею в выборе статей для сего журнала.

В ноябре месяце 1872 г. в Киеве возник отдел Русского географического общества, наименованного Юго-западным, имевшим целью — изучение края в статистическом и этнографическом отношении. Открытие действий отдела состоялось в присутствии главного начальника края[253], который весьма сочувственным словом приветствовал новое учреждение и затем представил избранных им вице-президента и членов на утверждение правительства. Главным действующим лицом, по приглашению которого составился список членов отдела, и даже, как говорят, главный виновник возникновения самого отдела был Павел Платонович Чубинский[254], член разных ученых и технических обществ, который в 1860 году был сослан под надзор полиции в г. Архангельск за свои буйные речи, обращенные к собравшимся на ярмарку в м. Борисполь Переяславского уезда Полтавской губ. крестьянам, за что, как слышно, и был наказан своими слушателями розгами на площади. Последнее обстоятельство, еще не изгладившееся из памяти киевских старожилов, взиравших на Чубинского не совсем доверчиво, заставило его избрать себе сотрудником в деле приглашения членов для возникновения отдела профессора Антоновича[255]; таким образом Чубинский подкрепил свой личный кредит кредитом всеми уважаемого в то время доцента университета св. Владимира и этим способом ему удалось собрать подписи об учреждении отдела от нескольких — числом около 25 человек, во главе с тайн. сов. Юзефовичем[256], Н. Х. Букгельгиным и др. пользующихся прочною известностью в городе лиц, а затем, когда они подписались, то под прикрытием их имен в число членов отдела, при настойчивости, с которою Чубинский стремился к достижению своих целей, вошло не мало далеко не популярных лиц, а именно: Ф. Волков[257], Трегубов, Руссов[258], Цветковский[259], Беренштам, Житецкий[260] и др. личности, известные своим украинофильским направлением; поэтому люди благонамеренные, составлявшие меньшинство в общем составе членов сего учреждения и вступившие в оный по приглашению Антоновича, перестали посещать его заседания; таким образом, с открытием отдела рассеянные украинофилы получили центр и опору, около которых сгруппировались и стали действовать смелее, так что в течение с небольшим года успех их стал бросаться в глаза. Чубинский был действительным членом отдела, секретарем, получил в 1875 г. малую золотую медаль за собранные им в этнографической экспедиции в юго-западный край материалы и исследования; действительный член отдела, А. А. Руссов получил серебряную медаль за статью его напечатанную в записках отдела о бандуристе Остапе Вересае и за записание от него дум и песен.