Точно так же и в русском переводе Аполлодора читаем: «Передняя часть туловища Химеры была львиной, хвост — дракона, из трех же ее голов находящаяся посреди туловища была головой козы и изрыгала пламя».

В то же время перевод Гигина, не отрицая, что Химера была рождена от Тифона и Ехидны и что она, «как говорят, тройным телом выдыхала огонь», сообщает: «Она была спереди лев, дракон позади, в середине химера».

Авторы настоящей книги, не будучи сильны в древнегреческом и ориентируясь в основном на переводы, истратили немало душевных сил, пытаясь представить, как же все-таки выглядела Химера «в середине» — как коза или как химера, и если «как химера», то что это значит. Но потом они полезли в словари и выяснили, что «химера» на языке древних эллинов и означает «молодая коза». И следовательно, загадочное животное, несмотря на свои три головы и выдыхаемое пламя, именовалось попросту Козой. Соответственно средняя его часть была козьей.

Но хотя вопрос о строении Химеры прояснился, вопрос о ее жизнеспособности остался открытым. Недаром О. М. Иванова-Казас пишет: «Химера поражает своей полной дисгармонией (невольно вспоминается триада — лебедь, щука и рак). Особенно раздражает глаз торчащая из середины спины голова козы». Исследовательница считает, что три головы, тем более принадлежащие столь разным по характеру животным, должны были конфликтовать друг с другом в ответственные моменты, например перед нападением. Причем в случае победы львиная и змеиная головы пожирали добычу, козья же не только не пользовалась результатами охоты, но и была лишена возможности пастись, поскольку, «находясь на спине этого монстра, она не могла даже дотянуться до травы».

Отметим, что двадцатью четырьмя веками ранее подобную точку зрения высказал о Химере Палефат, искавший в мифах рациональную основу. В трактате «О невероятном» он писал: «Некоторые полагают, что это было чудовище о трех головах на одном теле. Однако невозможно, чтобы змея, лев и коза употребляли одинаковую пищу».

Тем не менее Химера как-то устраивалась. Несмотря на то что родная мать от нее отказалась, она не погибла в младенчестве — ее, по сообщению Гомера, выкормил некто Амисодар. Кто это такой, толком не известно, но его сыновья, согласно тому же Гомеру, участвовали в Троянской войне на стороне Илиона в войске ликийского царя Сарпедона. Кстати, этот факт вызывает у авторов настоящей книги некоторые сомнения. Дело в том, что мать Химеры, Ехидна, как мы уже писали, погибла в шестнадцатом веке до н.э. Вполне естественно, что ребенка кто-то мог взять на воспитание, но трудно предположить, что это сделал человек, родившийся на три века позже. Возможно, Амисодар был не отцом, а далеким предком воинов — союзников Трои. Во всяком случае, редкие упоминания об Амисодаре, как правило, ассоциируют кормильца Химеры с Ликией, а Палефат даже называет его царем, жившим у ликийской «реки Ксанф на какой-то высокой горе». Страбон пишет, что в его времена, то есть на рубеже эр, в Ликии существовало глубокое ущелье, именуемое Химерой. Как попала Химера в эти места, вполне понятно: ведь они соседствуют с Киликией, где, по распространенному мнению, находились Аримы, в которых обитала мать чудовища.

Итак, «лютая» Химера была, как пишет Гомер, выкормлена «многим мужам земнородным на гибель»; автор «Илиады» называет ее «необоримой». Хотя современные биологи и считают это животное не слишком жизнеспособным, жители Ликии имели возможность убедиться в обратном. Аполлодор сообщает, что «Химера опустошала землю и губила скот», добавляя, что «не только один человек, но даже целое воинство» не могли бы одолеть это чудовище.

Тем не менее человек, взявшийся победить Химеру, отыскался. Им оказался Беллерофонт, живший за два поколения до Троянской войны. Впрочем, у героя не было другого выхода: обстоятельства сложились так, что он вынужден был исполнять приказы ликийского царя Иобата, а царь этот пытался погубить безвинно оклеветанного юношу. Впрочем, позднее восхищенный доблестью героя Иобат раскаялся и отдал ему в жены свою дочь, а с нею — и ликийский трон. Но перед этим Беллерофонту пришлось свершить немало подвигов, в том числе уничтожить Химеру, которая действительно изрядно отравляла жизнь подданным Иобата. Пожалуй, своими силами Беллерофонт не сумел бы этого сделать, но ему на помощь пришла Афина. Богиня подарила герою уздечку для обуздания крылатого коня Пегаса, и Беллерофонт сумел с воздуха поразить злокозненную Химеру. По сообщению Гигина, в местности, где было сражено огнедышащее чудовище, «реки до сих пор, говорят, выбрасывают уголь».

Но наличие угля в реках Ликии не всех убедило в реальности Химеры. Вообще говоря, некоторые просвещенные греки любили истолковывать мифы в реалистическом ключе, и Химере в этом смысле «повезло» больше многих других. Живший в первом веке н.э. Гераклит (не путать с Гераклитом Эфесским) в трактате «Опровержение, или Исцеление от мифов, переданных вопреки природе» утверждает, что никакой трехглавой Химеры на свете не было. «Истина, вероятно, в следующем. Женщина, владевшая этой местностью, имела в услужении двух братьев по имени Лев и Дракон. А была она вероломна и убивала чужеземцев; уничтожил ее Беллерофонт».

Уже упомянутый нами Палефат, который высказал сомнения по поводу питания Химеры, предложил свою версию событий: «Беллерофонту, коринфянину благородного происхождения, пришлось стать беглецом. Построив большой корабль, он грабил прибрежные земли и разорял их. Название же его корабля было Пегас (как и теперь у каждого корабля есть свое название; и, на мой взгляд, имя Пегас больше подходит кораблю, чем коню). У реки Ксанф на какой-то высокой горе жил царь Амисодар; к горе примыкал Телмисский лес, а на самую гору были два пути: один спереди, из города ксанфиев, другой сзади, из Карий. Среди высоких крутых утесов есть глубокая пропасть, из которой вырывается огонь. Название же этой горной местности — Химера. И вот, как рассказывают местные жители, тогда получилось так, что на передней дороге жил лев, на задней — дракон, которые похищали дровосеков и пастухов. Тогда пришел Беллерофонт, гору поджег, Телмисский лес спалил и чудовищ погубил. Итак, местные жители стали говорить: “Явившись со своим Пегасом, Беллерофонт сгубил Амисодарову Химеру”. Такие произошли события, к которым присочинили миф».

И даже Плутарх внес свою лепту в разоблачение трехглавой дочери Ехидны. Историк предположил, что вместо чудовищной Химеры существовал некто Химар — «муж храбрый, но грубый и свирепый». Он был капитаном пиратов, и «его корабль имел на носу изображение льва, а на корме — дракона». Плутарх сообщает, что злокозненный Химар причинил ликийцам много бед, но «наконец его убил Беллерофонт, преследуя его корабль верхом на крылатом коне Пегасе». Историчность Пегаса, в отличие от Химеры, не вызвала у историка особых сомнений. Впрочем, если следовать логике Палефата, у Пегаса во всяком случае не было принципиальных проблем с пищеварительной системой, а значит, и вероятность его существования можно оценить значительно выше.

Еще одной знаменитой дочерью Ехидны была Сфинга, более известная русскоязычному читателю как Сфинкс. Но использование мужского рода применительно к Сфинге — лишь дань традиции, проистекающей из давней ошибки перевода (современные переводчики эту традицию поддерживают далеко не всегда). Греческая Сфинга и грамматически, и по строению тела, и, наконец, потому, что ее часто называют «девой», — безусловно была женского рода. Впрочем, слово «дева» к ней можно применить весьма условно, поскольку девичьим у чудовища было только лицо. Тело ее было львиным, причем к нему крепились мощные птичьи крылья.

О. М. Иванова-Казас, анализируя строение Сфинги с точки зрения биолога, замечает: «Сфинкс, безусловно, очень красивое и гармоничное на вид существо, но насколько оно жизнеспособно? Нетрудно убить человека львиными лапами, но как его съесть без всякой предварительной обработки, имея человеческие челюсти и зубы? И зачем ему крылья?»