Нет, в этот раз Джек не проявлял вчерашнего усердия в употреблении алкоголя. Всё же теперь он чувствовал себя спортсменом, а следующие занятия были намечены на полдень. Надо было не только успеть проснуться и позавтракать, но и деликатно объяснить новой подруге, почему он вновь так быстро отказывается от её общества. Делать это заранее Джек не хотел — Джоан была весела, пьяна и счастлива, так что поднять подобную тему не представлялось возможным. Не представлялось возможным без нежелательных последствий: мужчин вокруг было много, Джоан уже почувствовала вкус любви, а коварный виски с легкостью мог бросить её в постель к одному из них. К тому, кто утром не попросит её уйти. Или всё-таки попросит, но не станет договариваться об этом заранее.

За несколько минут до полуночи Джек и Джоан покинули веселящуюся компанию, вновь уединившись в номере отеля. В состоянии подпития Джоан была прекрасна, но и вульгарна одновременно, что бросилось в глаза Джеку, выпившему, как уже говорилось, несколько меньше. Ужимки, хихиканье, слишком мокрые губы, излишне томный взгляд. «Но какая разница, не жениться же мне на ней!» - решил он, когда она со смехом кинула трусики ему прямо в лицо. Идеальная отговорка для самого себя! В разных интерпретациях позволяет делать что угодно, как мужчине, так и женщине. Главное, вовремя произнести внутри себя эти волшебные слова, а дальше они сами сделают свое дело. Без обязательств... свобода!

Утром Джоан не ушла. Не ушла, и всё тут! Ей вдруг стало невероятно интересно посмотреть, как Джек занимается виндсерфингом. Он говорил, что только начинает тренировки, что еще неловко чувствует себя на доске, но она и слышать ничего не хотела. Пусть падает, пусть барахтается в воде, пусть неуклюжий, как ребенок, но лучше видеть его и океан, чем подружку с её жеребцом. Что тут поделать? Джек согласился взять девушку с собой. Авось, ей станет скучно и она уйдёт сама.

Расчет Джека оказался верен. Недаром он изучал психологию и повадки людей — сыщик всё-таки! Джоан ушла с середины второго часа. Ушла незаметно, когда он, выехав далеко в море, с наслаждением выписывал широкие круги, радуясь удачному ветру и собственной ловкости. Выбравшись на берег и не заметив её среди других отдыхающих, Джек, тем не менее, даже немного огорчился. Да, он этого хотел, но могла сделать это не по-английски, а как-то повежливее. Очко не в её пользу. Длинный минус. Посмотрев на часы, Джек пожал плечами — еще одно занятие и он сможет плавать сам, сколько хочет и куда захочет. Джоан, находясь здесь, была бы лишь помехой. Осталось только еще потренироваться делать duck jibe, потом взять в аренду подходящую доску и вечером можно самостоятельно выйти в океан. На закате... романтика! А девушки, дело, как известно, наживное.

В три часа пополудни Джек получил удостоверение. Удостоверение об окончании начальных курсов по управлению виндсерфингом. Теперь он с полным правом мог говорить «Алоха» при встрече со своими собратьями, подчеркивая таким образом свою принадлежность к особому кругу. «Алоха» - международное приветствие серфингистов. Ну а то, что он еще новичок, так это ничего не значит — все однажды были такими.

Фирм по сдаче в прокат необходимого инвентаря на побережье было предостаточно. Дело прибыльное. Каждый десятый приезжий на Гавайи имеет интерес к серфингу. Джек со всем управился за час — выбрал доску своего размера, парус к ней (не цветной захотел, а прозрачный), поторговался о цене на костюм, обсудил погоду, подписал документы и оплатил неделю пользования. Всё!

Вечером, как он и хотел, Джек был уже на волне. Настроение великолепное — он своего добился. После заката, когда кататься будет уже невозможно — вечеринка в бунгало. Всем присутствующим по коле за его счет, он так решил. В честь своей победы. Джоан недавно звонила — извинилась. Извинения он принял, но решил, что сегодня последний день, проведенный ими вместе. Странная она, да и незачем зацикливаться на одном. Завтра начнется с белого листа.

С белого листа... в этом Джек оказался прав. Сбылось желание. Закрутив s-образный вираж, он немного не рассчитал с выходом и, увлекаемый кренящимся парусом, полетел в воду. Всё бы и ничего, мало ли он падал, но на этот раз доска, всегда уходившая в сторону, пошла вперёд, накренилась, и сильнейший удар о её ребро пришелся точно в бровь. Находясь в нокдауне, Джек несколько раз взмахнул руками, глотнул солёной воды один раз, затем второй, затем третий... Всё.

Глава третья. Джека Брандла больше нет.

Темнота или яркий свет? Все однажды задумываются о том, что ждет их после смерти. Есть такие, которые говорят, что ничего такого не думают, живут здесь и сейчас. Есть скептики, преимущественно врачи и ученые, которые утверждают, что после смерти нет ничего, а человек лишь биологический объект. Врут. Врут, прежде всего, самим себе, причём, сознавая это. Все надеются, что «ТАМ» что-то есть, но если это идет вразрез с вбитыми в мозг догмами, то как признаться?

Джек Брандл не увидел ни света, ни тьмы. Только оттенки серого. Размытости нет, всё видно предельно отчетливо. Звуков нет, есть лишь представление о них. Дыхания нет, но из-за этого только легче. Всё остальное на своих местах. Тело, притяжение, сознание. Вокруг природа, травка, небо. Пусть всё почти одного цвета, но, оказывается, это не так важно. Что касается температуры — её словно нет. Ни холодно, ни жарко. О ней не задумываешься и не замечаешь. Может быть, её действительно нет?

Первая его мысль, свойственная всем, кто умер внезапно — это сон. Они спят, все им приснилось, скоро проснутся и всё будет по-прежнему. Доля правды в этом есть: смерть и сон есть суть одной природы. Только сон желанен, а смерть нет, сон на время, а смерть навсегда. В остальном разница невелика и для сознания неразличима. В том и другом случае человек попадает в тонкий мир, формирующийся коллективным разумом всех в нём находящихся. Там есть всё, но в роли физических объектов выступают ментальные образы. Очень реальные.

- Что за ерунда?! - Джек огляделся, но кроме бескрайней равнины, кое-где приправленной небольшими колками, ничего не увидел. Страха не было, не было отчаяния. Только непонимание.

- Э-эй! - зачем-то крикнул он, но голос будто упирался в невидимую стену, не выходя за пределы небольшого пространства вокруг него.

- Я умер? - подумал он. - Но как же это произошло... так быстро и просто... нет-нет, это неправильно! - Джек потрогал левую бровь, поскольку отчетливо помнил, что был сильный удар именно в это место. Боли не было...

- Или я все же сплю? - под эту мысль Джек пошел было вперед, затем направо, а потом и вовсе вернулся на прежнее место. Он подергал себя за мочку уха, ущипнул руку (больно!), несколько раз зачем-то подпрыгнул. - Но если я сплю, то в каком моменте? Дома в Далласе, или на Гавайях? Может быть, мне так хотелось в Гонолулу, что я как бы пережил всё это путешествие во сне, а поездка только еще предстоит? Но вода... эта мерзкая солёная теплая вода! Я помню ощущение, как она попадает в рот, а затем неожиданно заполняет все тело. Ты её ненавидишь, тебе плохо и страшно, но ты глотаешь её вновь и вновь, всё больше и всё жаднее...

Надо было что-то делать. В любом случае, стоять здесь и ждать, что что-то произойдет, бесполезно. Надо идти. Но куда? Джек еще раз огляделся. Сзади только степь, справа тоже, а вот по левую руку, равно как и спереди, виднелись деревья. Колки. Это такие участки древесной растительности, небольшие оазисы в травяной пустыне. Значит, туда. Хоть какая-то цель. Ориентир.

- Наверное это сон. Я никогда не был в этом месте, даже в кино ничего подобного не видел... или видел... не помню. Но вообще во сне бывает и не такая белиберда, - Джек на ходу поддел носком ноги какую-то кочку и только в этот момент осознал, что он бос. А из одежды лишь то самое трико, которое он взял на прокат. Было красно-черное, теперь серое. - Действительно умер, что ли? - Джек похлопал себя по ногам, по животу, по груди. - Но трава какая мягкая, шелковая. Совсем не чувствуется, что я без обуви. Странная трава - следов не остаётся...