Филипп понял, что у Олега разболелась голова, но он не стал его останавливать - пришла пора узнать всю правду до самого конца.

- Я обещал им все рассказать. И остался. Сначала на день, а п-п-потом, потом, навсегда. Родителей у меня нет и, наверное, не было, меня дядька родной растил. А у них уже не было сына. Такая вот п-п-простая история. - Олег медленно поднялся с пола, давая понять, что исповедь окончена. - Все. Чистые вещи и полотенце в предбаннике. Счастливо.

Когда дверь в комнату Олега захлопнулась, Филипп вздохнул спокойнее: наконец-то все начало проясняться.

5. За решеткой

  На следующий день кости уже не ломило, да и нездоровое горло не так сильно о себе напоминало. Филипп наскоро оделся, быстро перекусил на кухне сыром и печеньем и, не имея ни малейшего желания попадаться ни Зарине, ни Олегу на глаза, поспешил в палатку.

Уже давно рассвело, но Степан еще спал, мирно похрапывая на боку, Родион просто смотрел в потолок, закинув руки за голову, Глеб, оперевшись для удобства спиной о подушку, ковырял в носу, а дед Макар изучал помятую карту, разостлав ее перед собой на постели.

Неподалеку от входа стоял инструментарий, и Филипп, молча кивнув головой тем, кто не спал, двинулся за своей киркой. Он хотел сделать хоть что-нибудь физически, пусть даже камни поколоть, чтобы стало легче морально.

- В доме, небось, лучше? - подал голос Глеб, вытирая о себя слизкий палец.

- Лучше там, где нету идиотов. Два к одному в пользу палатки, - парировал Филипп.

Родион заржал, переходя на кашель.

Когда Глеб не ругался матом, матом он смотрел. Это был особый природный талант - не каждому дано посылать собеседника по известному адресу одним только выражением перекошенной физиономии. На Филиппа он посмотрел именно так.

Филипп широко улыбнулся, демонстрируя свои крупные белые зубы, взял кирку и вышел из палатки.

- Это он меня имел в виду? - голос Глеба прозвучал как-то пискляво - ему даже самому не понравилось.

- Ага, - отозвался Родион. - Про того контуженного с маманькой тоже верно подмечено.

Дед Макар беседу не поддержал. Он, нахмурившись и едва заметно высунув язык от чрезмерной сосредоточенности, водил пальцем по нарисованной дороге и не обращал ни на кого ни малейшего внимания.

Филипп пошел вдоль реки к своему участку. Он не собирался добывать золото, он собирался просто крошить породу. Можно было и не ходить так далеко, а попросту вскопать грядку возле дома, но очень хотелось прогуляться и все хорошенько обмозговать.

«Так. Когда Славик повесился, кто-то очень рано увидел труп, кто-то, кто явно не заинтересован в обыске дома, палатки или территории. Где стоит телефон, - прямо в прихожей дома - знал каждый. Трубку могли разбить, пока все собирались на вопли Макара. Снять клапанный предохранитель - дело вообще быстрое и нехитрое. Здесь и специалистом быть не нужно. Самоубийство не входило в какие-то планы, оно их нарушило. Наркес лег спать позавчера, а потом пропал. За ним не могли зайти через комнаты - нужно было бы пройти через меня и Олега. Ну ладно, я в бреду мог и не слышать, но Олег уж вряд ли кого-то бы пропустил. Скорее, встреча была назначена, но Наркес не стал никому о ней говорить. Он с кем-то заодно и не хочет предавать это огласке. Он что-то скрывает. До вертолета еще неделя и пять дней, многовато». - Кирка выпала из ослабевшей руки и со звоном отлетела в сторону, потому что прямо за большим валуном Филипп увидел труп Наркеса.

Ноги мертвеца омывались ледяной водой, которая то и дело накатывала до толстого живота, глаза были широко распахнуты, а руки согнуты в локтях и растопырены в стороны, как лапы плюшевого мишки.

- Твою мать!- Филипп ударил себя по коленке, даже приседая от подобного зрелища. - Алтайский катакомбник приплыл, чтоб тебя!

Волны не были нежными и ласковыми. Они накатывали лихо, стремясь снова забрать тело с собой: похвастались новой добычей - и будет. Пущай еще поплавает. Филипп не стал долго раздумывать, ведь еще пара мгновений - и трупа на берегу больше не будет.

Филипп распрямил спину, развел обычно ссутуленные плечи, поправил съехавшие очки, засучил рукава и смело шагнул к ускользающему в поток телу. Он отбросил брезгливость в сторону, плотно сжал зубы, подхватил Наркеса подмышки и начал вытягивать его из воды. Труп был тяжелым и скользким, когда Филипп тянул его в сторону травы, мокрые волосы мертвеца насквозь пропитали байку своею влагой. Филипп знал, что делал и за что боролся в этот момент: он боролся не с рекой и уж отнюдь не со смертью. Он боролся за восстановление справедливости и за правду. Если труп снова пропадет, то ни о каком полноценном расследовании не может быть и речи - Филипп очень хотел, чтобы полицейские как следует занялись этим делом.

Убедившись, что до кустов, куда он оттащил труп, выходило прилично и до этого места река уж точно не сможет дотянуть свои ледяные щупальца, Филипп кабаньей рысью поскакал на базу. Он бежал и думал о том, что уж больно странными были у трупа глаза: белки ярко-красные, будто в них гуашью плеснули, - просто жуть!

Он влетел в палатку с таким видом, что все сразу поняли: дело неладно. Волосы, и без того позабывшие расческу, стояли дыбом, а совиные очи совсем округлились.

- Я труп нашел, там, на берегу. - Он махнул рукой в сторону прииска. Его виски были влажны от пота, байка и футболка под нею липли к груди от мертвой воды, а стекла очков поблескивали тревожно - все мужчины мигом всполошились и повскакивали со своих мест.

- Разбираем кровать! - скомандовал Родион, скидывая постельное белье и матрац, которые раньше принадлежали Ярославу, на землю. - Нам нужны носилки!

Очень быстро мужчины высвободили пружинный лежак и все впятером направились к речке. Олега не позвали, а Зарину вообще побоялись трогать: не ровен час - еще в лицо вцепится.

- К козе всех в трещину! - сплюнул Глеб, заглянув в физиономию мертвяку. - Ну и рожа у него!

- На тебя бы я посмотрел, если бы ты вот так в воде провалялся, давай, раз-два, взяли! - Родион ухватил тело за ноги, а Степан - за руки. Они мигом водрузили Наркеса на самодельные носилки.

- Погодите! - Дед Макар предупреждающе поднял руку и опустился перед мертвецом на колени. - Дайте фонарик!

Фонарика ни у кого не нашлось, зато у Филиппа был с собою мобильный телефон. Он зарядил его в доме и теперь на всякий случай с ним не расставался. Он включил подсветку и вложил гаджет в раскрытую ладонь деда.

Яркий луч скользнул в приокрытый рот - Макар постарался как смог оттянуть нижнюю губу Наркеса.

- Смотрите! - Он указал на серую кайму у самого основания зубов. - Видите?

Филипп склонился пониже и начал пристально рассматривать это подобие траурной ленты.

- И что? - Он ничего не понял.

- Это ртутная кайма, понимаете? У нас лет этак сорок назад на работе такой случай был...

- Ты не про случай, а трупак потянули, - перебил его Глеб. - По дороге расскажешь.

Наркеса понесли, а Макар все время семенил рядом и взахлеб тараторил, словно боялся упустить что-то очень важное.

- Так вот, я еще тогда на государство трудился. Мы добывали руду, народу было много, и бабы тоже были. Образовалась у нас одна пара. Она - видная такая бабенка, ядреная, кровь с молоком. Такая как хватанет лопатой - напоперек перешибет. А он тоже весь из себя: здоровенный такой. Короче, застукал он её с начальником и решил отравиться.

- Вот дурак! - не выдержал Глеб. - Я бы ни в жизнь.

- В общем, ртуть он достал, прилично так достал, ну, а что? - где золото, чего рядом только нет? Ну и выпил, значится.

- Сколько? - Глеб даже слюной подавился, потом кое-как сплюнул.

- Не знаю. Только поутру нашли его возле туалета с такими вот красными зенками и серыми зубами в кровавой рыгальне, прости господи. - Дед Макар мелко перекрестился.

- Так Наркес что, тоже того-этого, отравился? - на всякий случай переспросил Филипп.

- Ага, отравился и утопился, - не выдержал Родион. - Здесь же убийство налицо, на лице - явное, короче.