Назад! Живее выбираться отсюда! Немедленно удирать! Но как?

«Сидог» находилась перед пляжем по пеленгу 60°. Командир быстро определил дистанцию до тонущего транспорта. Она составляла около 350 метров. Хватит ли места, чтобы развернуться? Нет! Из-за северного течения и уменьшающихся к берегу глубин Эрл не смог бы развернуться, двигаясь в направлении транспорта № 1. Но выбора нет. Только поворот вправо. Такая команда и была подана.

Затем Хайдмэн приказал прослушивать шумы впереди по курсу лодки и брать глубины эхолотом. Одновременно он дал команду погружаться на 45-метровую глубину. Эрл рассчитывал при этом на 82-метровую глубину, которую показал его эхолот при подходе сюда, и меньшие глубины думал встретить только у самого берега. Он считал, что при повороте на транспорт маневр подводной лодки будет происходить на глубине не менее 45 метров.

Именно так: не 44,9 метра и не 45,1 метра, а 45 метров. Ибо точность прежде всего. К несчастью, Хайдмэн не спросил у Нептуна, какова действительная глубина в этом месте у острова Хоккайдо. Шумопеленгатор не успел заработать, а эхолот дать точные сведения о глубине, как «Сидог» резко остановилась и ее корпус содрогнулся от сильного удара. Глубомеры показывали не 82 метра и даже не 45. Они зарегистрировали остановку на 35 метрах. Лодка уткнулась в грунт на курсе 65°, ведущем к пляжу.

Над головой вражеский самолет. Кругом японские корабли.

— Будь мы летчиками, нас выругали бы за то, что мы своевременно не выпустили шасси, — пошутил Хайдмэн. Право же, он обладал удивительной способностью вызывать смех, когда это особенно необходимо.

«Сидог» зарылась в грунт, правда, не так глубоко, как это могло бы случиться, если бы ее носовая часть была, как у бульдозера. Однако хладнокровие и сообразительность не изменили Хайдмэну и на этот раз. Кроме того, на боевых постах погружения и всплытия у него стояли превосходные специалисты, ибо Хайдмэн не считал, что рулевые-горизонтальщики должны уметь обслуживать только носовые или только кормовые горизонтальные рули. Он обязал своих рулевых научиться управлять обоими рулями, и в то утро это обстоятельство сослужило «Сидог» хорошую службу.

В течение 15 минут судьба корабля находилась в умелых руках механика и искусных рулевых-горизонтальщиков.

Прекрасно справившись со своими обязанностями, они вытащили «Сидог» задним ходом и развернули ее кормой на юг. Теперь у нее было достаточно места для поворота влево и отхода от злополучного пляжа.

В течение этого времени весь экипаж под внешним спокойствием тщательно скрывал мучительные опасения за свою судьбу. Сбросит ли неприятельский самолет свои яйца? На какой глубине они разорвутся? Сколько времени пройдет, прежде чем появятся другие самолеты с новым смертоносным грузом? Сколько времени пройдет, прежде чем японские противолодочные корабли начнут поиск подводной лодки?

Сколько времени?

Вначале многие на борту подводной лодки не дали бы и ломаного гроша за свои шансы на спасение. Их поймали с поличным на месте преступления при попытке забраться в чужой курятник, и положение было отчаянное. Но Хайдмэн не из тех, кто быстро впадает в панику. С навигационной точки зрения в их положении не было ничего тревожного. «Сидог» могла в любое время выбросить часть балласта и сняться с грунта. Мудренее было всплыть с грунта и уйти на глубины, не выходя на поверхность и не повредив винтов.

По мере того как шло время — пять минут… десять… пятнадцать… полчаса… час, — чувство обреченности сменялось надеждой. В вахтенном журнале появилась запись: «Как ни странно, нас никто не атаковал. Мы временно ушли на глубину, чтобы собраться с силами и осмотреть повреждения. К счастью, у нас только поломан вибратор и погнут вал».

Беспристрастно анализируя происшедшее, Эрл писал: «Атака сорвалась из-за нашего жадного стремления использовать все носовые торпедные аппараты против трех прекрасных, никем не охраняемых транспортов. Поэтому атаку мы начали поспешно и с такой дистанции, которая была слишком мала для поражения нескольких целей. К тому времени, когда мы снова были готовы к действиям, появилось несколько дозорных кораблей, которые начали вести поиск, то удаляясь от берега, то приближаясь к нему. На следующее утро пришел эскадренный миноносец, чтобы тщательно обследовать весь район. Обследование продолжалось целый день».

По-моему, Эрл несколько ошибается. Подводная лодка — оружие стремительного нападения. Молниеносный укол шпагой иногда лучше рассчитанного удара саблей. Когда вы рыскаете в кустах, вполне естественно, что вы можете споткнуться о корни. Помню, когда я еще был начинающим подводником, мой начальник, прощая один из моих промахов, сказал:

— Ничего, все в порядке. Ведь и яичницу не изжаришь без того, чтобы не разбить скорлупу.

Контратака противника не состоялась, и Хайдмэн увел свой корабль на 45-метровую глубину. После длительного напряжения личный состав порядком утомился и нуждался в отдыхе. Сдав вахту своему старшему помощнику Линчу, Хайдмэн внимательно осмотрел все приборы в боевой рубке и центральном посту. Люди стояли на своих боевых постах, а глубомеры показывали 45 метров. Не 44,9 и не 45,1, а именно 45 метров. Точность прежде всего.

Подводная лодка была в полном порядке, и вскоре командир «Сидог» уже отдыхал и видел сладкий сон, в котором все совершалось, конечно, «самым точным образом».

Атака 19 июня, в результате которой был потоплен один транспорт противника, могла бы окончиться большим. Если бы не внезапное появление японского разведывательного самолета, «Сидог» взяла бы на прицел еще одно судно противника. Что ж, так, видно, было угодно богу войны.

В течение десяти дней подводные лодки стаи Хайдмэна действовали так решительно и добились таких результатов, что противник поспешил накрепко захлопнуть двери курятника. Все суда замерли в портах, кроме эскадренных миноносцев и противолодочных кораблей, высланных на охоту за подводными лодками, которые вызвали ужас и оцепенение во всей империи сына неба. Японские газеты и радио были переполнены официальными и полуофициальными сообщениями о событиях в Японском море. Среди фантастических толков и душеспасительных речей, между прочим, сообщалось, что подводные лодки прорвались в Японское море. Как удалось осуществить этот прорыв — не объяснялось. Очевидно, на парашютах!

Нелепые разъяснения перемежались с не такими уж глупыми угрозами и обещаниями пресечь действия налетчиков. Японцы начали усиленный поиск подводных лодок, бросив на это свои лучшие силы флота и авиации, которых у них было немного, ибо они понесли тяжелые потери, а возмещать их становилось все труднее. По морю они стали перевозить, по-видимому, лишь крайне необходимые для них грузы и только на судах, которым давно пора было отправляться на корабельное кладбище. Большинство судов стало совершать переходы только по ночам, с охранением и выключенными отличительными огнями.

Таким образом, свой богатый урожай «Сидог» собрала в основном за первые две недели боевых действий. Две недели назад на рассвете 9 июня подводная лодка обогнула северную оконечность острова Садо и направилась в залив Рёцу, чтобы осмотреть гавань на восточном берегу залива. Убедившись, что в порту Рёцу для нее нет ничего интересного, «Сидог» в 14.55 взяла курс на северо-восток, собираясь всплыть в десяти милях от маяка Хадзики на острове Садо. Как и другие маяки этого, по общему мнению, безопасного побережья Японии, Хадзики ярко горел.

Как случилось, что японские военные руководители, с такой дьявольской хитростью подготовившие удар по Пирл-Харбору, пока их дипломаты вели мирные переговоры в Вашингтоне, с детской доверчивостью оставили зажженными все маяки на конечных пунктах жизненно важных коммуникаций в Японском море, было выше понимания Хайдмэна и его товарищей по оружию.

9 июня в 20.00, вскоре после захода солнца, когда Хайдмэн собирался всплыть на поверхность пролива шириной примерно в 20 миль, который проходил между восточным берегом острова Садо и побережьем Хонсю, акустик доложил: