Характерное повизгивание напильника заставило парня ещё пристальнее вглядываться в глубины огибаемых им садов-огородов. Но за почти сплошной стеной ягодных кустов, плодовых деревьев, бахчево-грядочной растительности, где даже помидорная ботва, подвешенная сверху к специальным металлоконструкциям вытягивалась выше человеческого роста... За всем этим источник того звука разглядеть не представлялось возможным. Пройдя ещё немного, парень понял, что это не соло напильника-одиночки, а самое малое созвучие двух, а то и более инструментов, и доносится дружный лязг вовсе не со стороны огородов, а откуда-то из-за приусадебных участков, засаженных в основном уже выкопанной картошкой. В той стороне располагалась общеколхозная свалка.

            Парень пошёл было дальше своей дорогой, но вдруг что-то заставило его изменить маршрут и двинуться на источник назойливого звука. Идти пришлось на свалку, скопище всевозможного мусора: битого кирпича, обрывков бумаги, тряпок, зловонных куч, разлагавшихся облепленных мухами помидор, видимо не принятых по причине низкого качества на заготовительном пункте в райцентре... Тут же всякого рода технический хлам: проржавевшая деформированная кабина от грузовика и прочий металлолом, который был когда-то сенокосилками, конными граблями, большими и малыми плугами, остатками тракторного двигателя... Именно возле разукомплектованного движка с уже почерневшей ржавчиной сосредоточенно орудовали напильниками трое подростков лет четырнацати-пятнадцати.

            - Привет, пацанва! А что это вы тут делаете?- парень, подкравшись незаметно, спрашивал нарочито громко, рассчитывая на испуг "юных умельцев".

            Однако эффект превзошёл его ожидания. Мальчишки, до того полностью сконцентрировавшиеся на своих слесарных занятиях, буквально подскочили от неожиданности и растерянно озирались, не видя кто их застукал. Первым оправился самый крепкий из них, голый по пояс, тёмно-коричневый от загара в выцветшей серой кепке и тёмных, с заплатками сатиновых шароварах. Чертыхнувшись, он сжал в руках свой напильник, решительная складка пролегла от угла его крепко сжатого рта вверх  - по всему, он на всякий случай приготовился к схватке.

            - Вы эт чего... никак в штаны напустили?- широко улыбаясь, парень вышел из-за большой кучи мусора, которую использовал в качестве прикрытия.

            - А эт ты...- с заметным облегчением, но в то же время и с некоторым высокомерием произнёс тот, что приготовился к бою.

            Своеобразное сходство сразу бросалось в глаза - и у парня, и у мальчишки имелось что-то общее во внешности, но только не в лицах. У двадцатилетнего оно открытое доброжелательное, у пятнадцатилетнего, напротив, флюиды подозрительности, казалось, исходили из каждой черты: не верю, жду подвоха, опасности... И волосы, у обоих примерно одного оттенка, у парня смотрелись какими-то мягкими, так и просящими к ним прикоснуться... у малчишки, это были жёсткие и прямые как солома патлы. И, тем не менее, они являлись родными братьями, о чём, прежде всего, свидетельствовал одинаковый покрой их фигур: младший смотрелся несколько уменьшенной, но совершенно точной копией старшего, такое же непропорциональное соотношение необычно длинных ног и относительно короткого туловища.

            - Фу ты, Толян... напугал,- отреагировал и второй "слесарь", невысокий белобрысый паренёк, струхнувший по-настоящему.

            - Так чем же вы тут заняты молодые люди?- уже строго, изображая этакого дядьку-наставника, переспросил парень, обращаясь в основном к брату.

            Младший, ни слова не говоря, уселся на прежнее место и вновь заелозил напильником по куску разбитого клапана от движка. Заготовка уже обрела контуры лезвия довольно большого ножа с более узким отростком, к которому должна крепиться ручка.

            - А ты нас не заложишь?- с тревогой спросил третий, длинный и узкий как глист очкарик в майке и самодельной шляпе из газеты.

            - Ну, уж и не знаю, как с вами быть,- продолжал выдерживать принятый им тон парень и, обойдя игнорирующего его брата, подошёл к очкарику и взял из его рук небольшой кусок обтёсанного по краям металла. То ли зрение сказывалось, то ли очкарик вообще оказался слабоват для такой работы, но продвинулся он совсем немного по пути превращения куска клапана в режущий инструмент.- Значит, финорезы точите... А к чему это?

            Повисло тяжёлое молчание. Работал только брат парня, очкарик с белобрысым так и стояли, переминаясь с ноги на ногу и чего-то ждали. Поработав с минуту, младший понял, что старший брат так просто не уйдёт. Он с нескрываемым раздражением отбросил напильник с заготовкой и, откачнувшись назад, легко вскочил на ноги и напустился на слегка опешившего брата:

            - Слушай, ты чё прикопался до нас, а!?... Тебе от нас чё надо!?... Видишь, мы здесь не бухаем, план не курим... Ты куда шёл... к Таньке!?... Ну так и двигай себе!...

            Похоже, братья пребывали в определённых "контрах". Старший хмуро выслушал младшего, вплотную подошёл к нему и, взяв за плечо, твёрдо сказал:

            - А ну... отойдём, поговорить надо.

            - Ладно, пусти... О чём ещё говорить!?- младший старался высвободиться, кривясь как от зубной боли. Его товарищи тревожно переглянулись.

            - Сейчас узнаешь о чём!- угрожающе повысил голос старший и пошёл вперёд. Младший нехотя, чертыхаясь вполголоса, поплёлся следом.

            - Вы соображаете, что делаете!?- парень накинулся на брата, когда они вышли на край свалки.- За такую финку ведь срок схлопотать можно.

            - А чё такого... ножик не шпалер,- по-прежнему хорохорился младший.

            - Ты под блатаря не коси, и меня дурнем не делай.... Вы что, армян стращать задумали?

            Сарший возвышался над братом как скала, но тот, по всему, мало его боялся.

            - Слышь, Толян, иди, куда шёл,- уже примирительно посоветовал младший.

            - Я те сейчас как врежу по шарабану, сам пойдёшь!- старший напротив отреагировал резко.

            - Врезал один такой,- снова ощетинился мальчишка, опасливо поглядывая на правую, видимо, ударную руку брата.

            - Отец, если узнает, он тебе ноги повырвет!- пригрозил старший.

            - А что, настучишь?- безбоязненно усмехнулся младший.

            - Тьфу ты... ну урод,- старший сплюнул и, сдёрнув с головы бейсболку, раздражённо потёр затылок.- Ты что, в самом деле не секёшь... это же может плохо кончиться? В колонию захотел?

            - Никуда я не захотел... Просто не хочу, чтобы они меня как поросёнка безоружного подрезали!- младший заговорил со злым ожесточением.- Вы ж с Танькой твоей, ни на дискотеку, ни на гулянья не ходите, как бирюки одни сидите, да обжимаетесь, и ничего, что вокруг творится знать не хотите! Они ж все, понимаешь, все с ножами, обкуренные, под планом туда приходят!...- негодование мешало младшему говорить.

            - То есть, как это с ножами... на танцы с ножами?- недоверчиво переспросил старший.

            - А вот так. В эту субботу кодлой на танцверанду завалили... В общем, у двух я сам тесаки видел, и у других, пацаны говорили, тоже были.

            - Так в милицию надо было, дежурному,- неуверенно проговорил старший.

            - Ну, ты даёшь... милицию, совсем уж западло. Что мы, сами с ними не сладим?- снисходительно отверг предложение брата младший.

            - А что обкуренные, это точно?

            - Один точно. Там у них деятель есть постарше, длинный такой фитиль, борзый, сразу видно, что плановой.

            - И что там они, на танцверанде-то, к девчонкам что ли пристёбывались?- парень отлично знал "слабость" этнических кавказцев.

            - Пока нет. Просто кучковались да глазели... на девок конечно.

            - Так что ж с того? Может вам просто показалось... ну насчёт ножей-то?- вновь не очень уверенно спросил старший.