Увы, Гуля не могла ответить тем же, хоть и была не намного старше этой тамбовской продавщицы. И не только потому, что мусульманским женщинам строго-настрого воспрещается в любом виде соблазнять мужчин, нет, она никогда не была, да и не стала ревностной мусульманкой, даже когда после развала Союза это стало модным. Просто она никогда красотой не отличалась: невысокая, сухопарая, остролицая, что-то вроде актрисы Лии Ахеджаковой в соответствующем возрасте. Мужеподобная Фатима ещё в меньшей степени "притягивала" мужской глаз, недаром осталась старой девой.

            Не успела Гуля прикинуть, как ей бороться за покупателя во вновь сложившихся условиях,  ещё один "удар" последовал совсем с неожиданной стороны, со стороны рядом расположенной школы, которая и без того стоила Гуле немало испорченной крови из-за её учившихся там детей. Как-то, в начале прошлого учебного года в магазине появилась пожилая женщина со строгим лицом в столь же строгом сером костюме и, глядя через презрительно сузившиеся глаза, поинтересовалась:

            - Вы хозяйка этого магазина?

            Могла бы и не спрашивать, ведь они знали друг друга. Гуля не могла не знать директора школы, в которой учились её дети, ну а та, хозяйку расположенного рядом магазина, в который на каждой перемене десятками устремлялись её ученики. Потом директриса тем же менторским тоном стала обвинять Гулю в том, что она де продаёт спиртное старшеклассникам, и что если это не прекратится, она дойдёт до Управы и добьётся закрытия магазина. Гуля тогда настолько оторопела, что в ответ не смогла сказать ничего вразумительного, но испугалась не на шутку. Она знала, как плохо относится директриса к выходцам с Кавказа, как трудно им бывает устраивать в эту школу детей. Гуле тоже пришлось нелегко, хоть она и жила на микроучастке данной школы, имела все нужные справки и документы. И всё равно пришлось трижды сходить в школу, прежде чем приняли Азиза, не меньшие были трудности и с устройством дочери. После визита директриссы, Гуля не мешкая позвонила брату и взволнованно поведала ему об угрозе.

            - Не беспокойся, мы в Управе хорошо подмазали и там эта директорша ничего не добьётся,- успокоил брат.

            В ответ Гуля, несколько приободрившись, дала волю своим чувствам и эмоциям:

            - Если эта старая лошадь ещё раз заявится я молчать не буду, я ей всё скажу. Видите ли, водку я им продаю. Это не ко мне, а к их родителям и своим учителям пусть претензии предъявляет. Да продаю, и буду продавать, и не потому они пьяницами станут, не у меня так в другом месте купят. Почему-то ни один кавказский мальчишка за водкой не приходят, одни русские. Знаешь, что мне эта кляча заявила? Что я намеренно спаиваю русскую молодёжь. Да она сама спивается, а нас и в этом виноватыми хотят сделать. Сама в школе развела национализм, а я ещё должна за их детей-пьяниц отвечать. Нет, я ей всё скажу, почему из ваших школ столько пьяниц, наркоманов и проституток выходит? Не умеете воспитывать детей, не беритесь... 

            Увы, брат не поддержал Гулю. За долгие годы жизни в Москве он, конечно, многого добился, но стал уж очень осторожным. Гуля удивлялась: как же Москва изменила её когда-то такого уверенного в себе, бесстрашного брата. Хотя... видя, как изменился здесь её собственный муж за какие-то два-три года, она констатировала, что не только азербайджанцы воздействуют на Москву, иногда и Москва на них. Так вот, брат предостерёг Гулю от слишком громких публичных выступлений, ещё раз заверив, что Управу, если что, он возьмёт на себя. Гуля рассказала ему и о конкурентах. Но здесь брат отказался, что-либо предпринимать вообще:

            - Ну что я могу сделать? Они же имеют такое же право, как и ты открыть магазин. Не бойся, я знаю русских, они долго не продержаться, они же не умеют так торговать как мы. Так что просто наберись терпения.

            Гуля промолчала о том, какими "средствами" конкуренты отбивают у неё покупателей, но на брата всё равно обиделась, так как ждала от него более действенной помощи. Тем не менее, следующие зиму и весну она пережила более или менее нормально. Директриса её больше не беспокоила, отток покупателей к конкурентам хоть и имел место, но с этим можно было мириться. И она со всем этим мирилась до тех пор, пока директриса неожиданно не нанесла мощный удар по её торговле... удар, что называется "под дых"...

                                                                                  2

            Гуля каждое лето на месяц-полтора ездила с детьми как бы в отпуск к родителям. На это время за хозяина в магазине попеременно оставались брат, его жена и его старший сын. Гуля возвращалась в конце августа, как раз к школе. Она хоть сама и окончила русскую школу, но это было ещё в СССР, и тогда та школа была не столько русской сколько советской. Сейчас же она перед занятиями старательно напутствовала детей, особенно сына:

            - Математику и русский язык учи по настоящему - понадобятся, а историю и литературу учи для оценки, но помни, это не наши, а русские история и литература, у нас они другие. Она специально приобретала учебники в Азербайджане и постоянно заставляла детей учить свой язык, историю и литературу.

            Так вот, приехала Гуля с детьми из очередного отпуска. Сразу в магазин, а там брат с Фатимой. Обнялись, Гуля начала передавать приветы от родных... Она хорошо знала брата, и одного взгляда на него оказалось достаточно чтобы понять - что-то случилось.

            - У тебя кто-то заболел? В семье всё нормально?- забеспокоилась Гуля, хотя с братом по телефону разговаривала перед отъёздом из Баку и тот ничего плохого не сообщил.

            - Да нет, у меня всё по-старому. Здесь вот... - нахмурился брат.

            - Что-то с магазином?- пунцовые пятна обозначились на смуглом лице Гули, что случалось с ней при очень сильном волнении.

            - Не совсем... но в общем да,- брат тяжело вздохнул и развёл руками.- Пойдём покажу.

            - Они вышли из магазина,- прошли арку, ведущую к школьному двору.

            Брат безнадёжно махнул рукой в сторону школы. Гуля подняла глаза и остолбенела... Когда она уезжала школу и школьный двор, включающий футбольное поле, небольшой цветник и площадку перед входом для всевозможных построений и массовых мероприятий, окружал забор из сетки-рабицы, а напротив арки ведущий во двор образованный жилыми домами была сделана, так называемая, задняя калитка. Эту калитку директрисе закрыть никак не удавалось. Причина неудач была простейшей: люди жившие в близлежащих многоэтажных домах, в том числе и дети, ученики школы, регулярно срывали замок. Всем было удобно ходить через школьный двор из центральной калитки в заднюю, и потом в арку, и далее по своим подъездам. Это позволяло пешеходам идущим из метро, от остановок автобусов и маршрутных такси, не огибать школьный двор, а заметно сокращать расстояние. Но, конечно, больше всего выгод от этой постоянно распахнутой калитки имела Гуля. Ведь её магазин располагался как раз рядом с аркой. Таким образом, основной поток жителей двора проходил рядом с её магазином со всеми вытекающими отсюда последствиями.

            Сейчас вместо прежнего забора из рабицы зловеще чернел свежей краской новый, высотой не менее двух метров из толстых металлических труб, и главное... задней калитки  не было - стояла сплошная стальная преграда. Борясь, прежде всего с тем, чтобы ученики не бегали на переменах в близлежащий магазин, директриса одновременно лишила Гулю не только покупателей-детей, что приобретали в основном лишь жвачку и мороженое, но и массы взрослых покупателей. Теперь поток «потенциалных покупателей» тек в обход и попадал во двор не через арку, а между домами, уже не мимо гулиного магазина, а как раз мимо расположенного с внешней стороны тесного магазина "тамбовцев", и естественно оставлял деньги уже там.