Знаменитый русский историк Николай Михайлович Карамзин, анализируя эти летописные рассказы, считал, что новгородцы проникли за Урал уже в XI в. С ним согласен и ряд современных историков. Но на Руси до ХVI в. «Югрой» называли как район расселения угорских племен вогулов и остяков (теперь их называют манси и ханты), так и самих его жителей. Эти племена являлись южными соседями «самояди» (ненцев) на обоих склонах Уральских гор и в лесном Приобье. Так что по приведенному выше отрывку из «Повести временных лет» нельзя, на наш взгляд, точно утверждать, что новгородские дружинники собирали дань не в Подкаменной, а именно в Закаменной Югре, то есть к востоку от Урала.

Во второй половине XII в. в летописях отмечено два похода новгородцев за данью в Югру. Так согласно летописи в 1187 г. печорскими и югорскими данниками было убито сто именитых новгородцев из состава отряда, прибывшего для сбора дани. В 1193 г. туда ходил новгородский воевода Ядрей. Он собрал дань серебром, соболями и изделиями из кости (видимо, из моржовых клыков). Согласно летописи, в том году югра и новгородские купцы, торговавшие с местными жителями Югры, объединились и нанесли тяжелое поражение новгородскому отряду во главе с воеводой, посланному властями Великого Новгорода для сбора дани. Так что конкуренция между властями Великого Новгорода и купцами — частными предпринимателями принимала в Югре временами довольно острый характер. В середине XIII в. новгородские летописцы называли среди северных, подвластных Великому Новгороду, областей Пермь, Печору и Югру.

Пушные богатства северных районов привлекли к себе внимание князей русских северо-восточных княжеств. Недалеко от устья р. Юг на пути новгородцев в Печорскую и Югорскую земли ростовские князья в 1218 г. основали г. Устюг (затем г. Великий Устюг), который как клин врезывался в новгородские владения. Оттуда стали совершаться набеги на новгородских сборщиков печорской и югорской дани. А новгородские бояре не прекращали посылку для сбора дани на Печору и Югру отрядов добровольцев — «путников», как их называет летопись, набиравшихся из «детей боярских и удалых людей», то есть шаек ушкуйников (6, с.75).

С присоединением в XIV в. Устюга к великому княжеству Московскому давление устюжских князей на новгородских сборщиков дани при поддержке Москвы усилилось. Устюжане не раз перекрывали новгородцам свободный проход в Югру, и особенно на обратном пути, когда те с грузом ценных мехов пытались пройти мимо Устюга на запад по Сухоне в Новгород. Впервые об этом поведали новгородские летописи за 1323 г., когда новгородские дружины были пленены, а собранную ими дань отправили в Москву. С этого времени вплоть до середины ХV века между Великим Новгородом и Великим Устюгом с переменным успехом не прекращается кровавая борьба, в ходе которой то новгородцы успешно прорываются домой, погромив Устюг, то устюжанам удается отобрать «меховую казну».

Но и по всем этим летописным сведениям XII— первой половины XIV вв. нельзя категорически утверждать, что речь идет о походах новгородских дружинников за «Камень». Впервые об этом абсолютно ясно сказано в Новгородской четвертой летописи, где за 1364 г. отмечено: «Теи зимы с Югры новгородцы приидоша дети боярскиа и молодые люди и воеводы Александр Абакуновичь, Степан Ляпа, воевавше по Обе реки до моря» (7, с.9).

Оба склона Северного Урала — Печорский и Югорский — имели важное значение для новгородских купцов, в первую очередь из-за богатства «соболми и горносталми и черными кунами и песцы и белыми волкы и рыбьими зубы», которые исключительно высоко ценились на Руси и в Прибалтике. В середине XIV в. новгородские купцы, торговавшие с Югрой, даже объединились в особую корпорацию «Югорщину», центром и охранительницей которой стала построенная в 1365 г. каменная церковь Св. Троицы на Редятиной улице в Новгороде (6, с.138; 8, с.367, 368).

Отечественные историки географических открытий И. П. Магидович и В. И. Магидович считают, что отряды новгородцев могли пройти за Урал по двум дорогам: подняться по Усе, правому притоку Печоры, а затем перейти через Полярный Урал на Собь, левый приток Оби, либо пройти за Урал более южным маршрутом по р. Щугор, правому притоку Печоры, а затем перевалить через Северный Урал и выйти к верховьям Северной Сосьвы, притоку Оби. В результате этих походов район Нижней Оби на какое-то время стал новгородской волостью, а его жители платили Новгороду дань (9, с.220).

Последний большой поход новгородцев на Югру отмечен летописью под 1445 г. На этот раз за Урал направились двинские ратники во главе с Василием Шенкурским и Михаилом Яроль. После этого похода Югра фактически перестала быть подвластной Новгороду.

Московские летописцы в 1408 г. впервые употребили для обозначения зауральских земель слово «Сибирь» и записали: «Тохтамыш (хан Золотой Орды. — М.Ц.) убит в Сибирской земле близ Тюмени» (8, с.36).

По поводу происхождения слова «Сибирь» ученые не пришли к единому мнению. Наиболее обоснованными являются две гипотезы. Часть ученых выводит слово «Сибирь» от монгольского «Шибир» («лесная чаща») и полагает, что со времен создания монгольской империи Чингисхана и его потомков (XIII в.) так называлась монголами граничащая с лесостепью полоса тайги в Северной Азии. Монгольские конные отряды не смогли проникнуть в эти таежные районы, непреодолимыми препятствиями для них были болота и таежный гнус (2, с.7).

Эти ученые считают, что в Западной Европе слово «Шибир» впервые стало известно из рассказов Марко Поло и других европейских путешественников, побывавших в самом сердце монгольской империи и в завоеванном монголами Китае.

Вторая из наиболее обоснованных гипотез происхождения названия «Сибирь» связывает это слово с самоназванием племен, населявших лесостепное Прииртышье («сабиры» либо «савиры» или «сипыры» — все это племена, родственные грозным гуннам, чуть не сокрушившим войска Западной Римской империи в V в. н. э.). (2, с. 7; 11, с. 15). Так известный отечественный историк Л. Н. Гумилев утверждал, что слово «Сибирь» бытует с V в. н. э.: «Так назывались угорские племена, населявшие бассейн Оби и ее притоков, в частности манси (вогулы). Название «Сибир» фигурирует в титулатуре двух тюркских ханов: Сыби-хан и Шиби-хан» (9, с.221).

В Западной Европе «Сибирь» впервые появилась на Каталонской карте 1375 г. в начертании «Себур». И. П. и В. И. Магидовичи считают, что это начертание перенято у арабских и персидских авторов первой половины XIV в. («Сибир и Абир», «Ибир-Шибир»). А на известной круговой карте мира венецианского картографа монаха Фра-Мауро, составленной в 1457–1459 г., «Sibir» обозначает страну, расположенную к северу от «Азиатской Сарматии» и отделенную от нее горами (9, с.221).

Уже по Яжелбицкому договору, заключенному между Великим Новгородом и московским великим князем в 1456 г., Югорская земля перешла в сферу влияния Москвы. Прибирая к своим рукам северные «волости» Великого Новгорода, Иван III решил послать в Югру отряд ратных людей. Устюжанин Василий Скряба по поручению Москвы сформировал в Устюге отряд добровольцев («хотячих людей») и выступил с ним в поход 9 мая 1465 г. «Вожами» — проводниками в отряде были вымичи — жители бассейна р. Вымь, правого притока Вычегды со своим князем Василием. В результате похода два угорских «князька» (племенные вожди) Калпик и Течик приняли русское подданство. Им был поручен сбор дани с окрестных племен и передача ее в казну Ивана III.

В 1472 г. в Югру направился еще более крупный отряд во главе с князем Федором Пестрым. В результате приуральские районы рек Колвы и верхнего течения Вишеры, населенные угорскими племенами, были окончательно включены в состав Московского государства. Таким образом, в руках московских властей оказались новые, более удобные пути за «Камень» (5, с.248; 8, с.368).

Но не все «княжества» Югорской земли перешли в московское подданство. Часть предводителей югорских племенных объединений совершали набеги на селения коми и русских в Приуральском районе. Племена коми, в свою очередь, вторгались в Зауралье, разоряли селения мансийского «княжества» Асыки, расположенного в бассейнах рек Лозьва и Пелым.