— Все-таки решил уйти? А как же карьера?

— Буду делать в другом месте — здесь все равно не дадут. И потом, Вася, ты что, забыл, что нас бывших не бывает? Или это я в девяносто седьмом отбрыкивался и морды представителям истеблишмента бил, а?

В ответ я только махнул рукой — вспоминать собственное увольнение из рядов совершенно не хотелось. Да и сравнивать ситуацию «чумовых девяностых» и нынешние времена было сложно — десять лет на «гражданке» как-никак..

— Так все-таки почему?

— А хрен его знает, Вася! — слишком горячо для его невозмутимого вида ответил Виталий. — Как из Нью-Йорка отозвали, так все у меня наперекосяк пошло. Поверишь, три последних месяца мне на стол ничего серьезнее обзоров открытой прессы не попадало?!

— То есть там, «на холоде»,[6] вы что-то серьезное зацепили? Или наоборот — вляпались в историю?

— Ты мне друг, но подписки никто не отменял… — хмыкнул Сибанов. — И, следовательно…

— «No comments!»[7] — как говорят твои «лучшие» друзья! — закончил я за него.

— Сам все понимаешь…

Завершив строительство костра, я чиркнул спичкой. За секунду огонек перескочил на кончик лучины, а затем, когда я поднес его к растопке, на кучку стружки. Робко помигав, он было исчез совсем, но затем появился снова и буквально за мгновение охватил всю растопку… Спустя пять секунд в очаге весело плясало оранжевое пламя, а я с чувством выполненного долга уселся в кресло напротив Виталия.

— Хорошо, а что ты можешь сказать о международной обстановке? — максимально светским тоном спросил я друга, сграбастав со стола свой стакан.

— Если честно — то все мутно и непонятно, — не менее светски ответил теперь уже бывший офицер СВР.[8]

Я отхлебнул свой виски и кивнул, приглашая друга продолжать.

— Честно, Васька, все очень мутно — вроде особых трений нет… Кроме, конечно, традиционных, но визу сейчас за океан получить нереально.

— Из-за скандалов? — Я припомнил разразившуюся весной «шпионскую истерию», захватившую не только США и Британию, но и некоторые страны Европы. Причем на какое-то время гневные статьи и «смертельные разоблачения» вытеснили с первых страниц газет панические крики о грядущем распаде Евросоюза.

— Тут непонятно все… У меня ощущение, что проблемы начались едва ли не раньше, чем скандалы. И «потоки» все закрыли, считай.

Упоминание отмененных газопроводов в Европу переключило мое внимание:

— А сам с работой определился?

— Есть кое-какие наметки, но пока ничего определенного.

— То есть ты пока не решил, подходят ли тебе «мишки»[9] по этическим причинам, а евреи из МОССАДа платят слишком мало? — подколол я друга. — Советую перебежать к грузинам — по крайней мере проблем с вином, сыром и мандаринами у тебя не будет.

— Тебе хиханьки с хаханьками, а мне теперь пять лет отдыхать только на курортах Сочи, чтоб им провалиться!

— В стране столько морей, а он на Черном зациклился! Попробуй южный берег Карского или моря Лаптевых! Говорят, там отдых не хуже!

На крыльце дома появилась моя благоверная, и я, поставив на стол пустой стакан, отправился рассказывать ежевечернюю сказку. Сегодня, пожалуй, расскажу сыну историю про банную шапку, тем более что завтра будем париться всей семьей.

* * *

Утро началось с внезапной побудки — привезли дрова и надо было выкатывать машины со двора чтобы старенький «пятьдесят третий» «газон» мог проехать к месту разгрузки. Виталик даже удачно скаламбурил: «А то проедет „газон“ по газону!» Семь утра — время для меня не самое удачное. Обычно, если мне приходится вылезать в этот ранний час из кровати, я искренне негодую. По неизвестной мне самому причине подъем в семь часов утра приводит к тому, что я не могу потом заснуть как минимум до обеда. Если в пять встану или даже в четыре — все нормально, вернувшись в постель, засыпаю без проблем, а в семь — ни в какую!

«Ну и черт с ним, со сном! — подумал я, направляясь к дивану в гостиной. — Потуплю с журналами, пока все не встанут…» Включив по дороге кофеварку, я обложился автомобильными журналами и приготовился сибаритствовать. Через пару статей кофе был готов, и, томимый «жаждой горожанина», я принялся колдовать за кухонным столом.

«Вот ведь как подсел на кофе-то! Еще десять лет назад хорошо, если два раза в неделю варил, а сейчас, после появления всех этих кофеен, и дня без него прожить не могу. Одно радует, что с коньяком его мешать привычки нет, а то бы точно спился!» — усмехнулся я про себя, доливая в кружку сливки.

Когда я приземлился на диван и сделал первый глоток, левая рука машинально взяла пульт от телевизора. А может, это не она машинально, а я? Начать утро с новостей — что может быть привычнее?

За спиной хлопнула дверь, ведущая из прихожей в гостиную.

— Уже вскочил? — Хозяин дома, позевывая, проследовал в ванную комнату.

— Угу. Кофий, барин, будете?

— Ага, — донеслось сквозь шум воды. — Только мне без сахара.

Пока Виталий приводил себя в порядок (все-таки вчера мы под шашлычок литра два употребили, и некоторая томность в теле ощущалась), я сварганил порцию живительного напитка и для него.

— Ты ружжо привез? — Виталик приземлился рядом на диван.

— Даже три. СКС, надо заново пристрелять. Я ему новый прицел купил. И еще «мелкашку» смешную — прикинь, ЭмПэ-5[10] под «двадцать второй» патрон и с длинным стволом.

— Что, прям-таки и ЭмПэ? — непонятно было, то ли друг кривил губы от недоверия, то ли кофе был слишком горячим.

— А что? Сейчас принесу — сам посмотришь! — загорелся я. — Мелкие с женщинами все равно раньше чем через полчаса не вылезут.

— Ну, давай, маньяк ты оружейный! — Вид Сибанов на себя напустил скучающий, но я-то его почти пятнадцать лет знаю и задорное посверкивание глаз заметил.

Сбегать на второй этаж и принести чехол с «гээсгой», как я называл свое приобретение, — дело минутное, и вот я уже достаю из чехла ствол.

— Это что, тебе киллеры знакомые продали? Прям так — с глушителем?

— Не трындите, а то улетите! А ваши инсинуации, сударь, вполне тянут на попадание в таблоид! — Я прижимаю кулак к скуле Виталия и затем резко отдергиваю руку.

— А не слишком ли вы распускаете руки, сударь, разговаривая с человеком, в руках которого автомат? — ржет он в ответ и делает вид, что собирается приложить оружие к плечу.

— Но-но! Осторожнее! Хоть таким калибром меня и не возьмешь. Нам, пришельцам из космоса, только ядреный бластер подавай!

— Тогда пойдем Вовку напугаем! У меня пара масок найдется… Типа группа захвата… — по-прежнему хохоча, предложил Виталий.

— А инфаркт военпред с перепою не заработает?

— Кто? Этот слонопотам? Да ни в жисть!

В этот момент экран телевизора, на котором беззвучно раскрывали рот ведущие какого-то утреннего шоу, мигнул и погас.

— Андреич, что у тебя с теликом? — крикнул я вдогон Виталику, пошедшему, как я понял, за подходящей для розыгрыша одеждой.

— Ничего. Сам вспомни, мы ночью футбол смотрели.

События ночи я помнил не очень хорошо, все ж таки в умении потреблять горячительное я ни Виталию, ни Вовке не конкурент. И веса не хватает, и схваченный много лет назад в Таджикистане гепатит в этом вопросе мне подкузьмил. А потому принялся переключать каналы. Телевизор работал, о чем говорили сменяющие друг друга цифры в углу экрана, но это не сильно помогло — мне как зрителю предлагалось на выбор две картинки: черное поле и черно-белая мельтешня помех.

— Что-то ничего не кажет!

— Может, с антенной что? Старенькая она уже. Пойдем, в бане проверим, ну и над Вованом приколемся.

— Лады! — и я протянул ему пустой «тридцатиместный» магазин. — Только уж ты сам, без меня.

Усевшись на крыльце, я с интересом наблюдал, как Виталий, натянув на себя черный рабочий комбинезон и напялив на голову шерстяную шапочку-маску, кривляясь и потрясая в воздухе карабином, направился к бане.