– Всё готово, – прорычал Айгон.

Леди Мадонна стояла в основании кровати, уставившись на вампиршу, которая лежала поверх покрывала.

– Лорд Нуар играет с огнём, похищая его, – сказала она, испуганно встряхивая головой.

– Но ты сама говорила, что не наше дело задавать вопросы, – раздражённо отозвался Айгон.

– Я знаю, что я говорила, ты, пулеголовая обезьяна! – рявкнула она, молниеносно шлёпая его по голове. Огр даже не вздрогнул. – Давай убираться отсюда!

Консьерж поднял глаза, услышав шорох дверей лифта. С тех пор, как его работой стало окликать такси, переносить багаж и снабжать гостей информацией о ближайших ресторанах и туристических достопримечательностях, звонок всегда привлекал его внимание, неважно в какое время суток он звонил. Занимая эту должность, он перевидал все возможные типы супружеских пар, прогуливаясь по вестибюлю «Пичтри Парк Отель». Но он вынужден был признать, что пара, которая покинула этим утром лифт, была более чем странной. Женщина выглядела вполне обычной, правда, исключая то, что её манера поведения была чрезвычайно напористой для беременной. А вот её спутник вызвал бы удивление даже в цирке. Хотя мужчина слегка согнулся под весом мешка, перекинутого через плечо, он был семь футов ростом, голова беременной женщины доставала ему только до груди. Оценив ширину его плеч и бритую голову, консьерж отнёс его к профессиональным атлетам – вероятно, защитник «Соколов» или борец.

Консьерж попытался себе представить, как такая физически несовместимая пара занимается сексом, и его воображение потерпело фиаско. И он решил, что некоторым вещам лучше оставаться неизвестными.

Глава 13

Придя в себя, Эстес обнаружил, что завёрнут в пластиковый мешок. Он судорожно закашлялся, стараясь втянуть чистый воздух в свои ноющие лёгкие, кожу покрывала липкая испарина от его собственного дыхания. Он обнаружил, что свободен от зловонной тьмы, когда его бросили на голый бетонный пол. Штабеля картонных коробок и пятигаллонных пластиковых контейнеров с арахисом и солёными крекерами, разложенные у стен, подсказали ему, что он в подвале «Ножика Долли». Когда он попытался подняться на ноги, рука размером с виргинский окорок схватила его за загривок.

– Ах, Эстес-младший. Сколько воды утекло с нашей последней встречи.

Несмотря на то, что афро и водолазка сменились на модные дреды и костюм от Братьев Брукс, лицо вампира не изменилось с тех пор, как Эстес видел его в последний раз.

Эстес попытался глазами найти какой-нибудь выход из комнаты, но пальцы огра сжали его шею, заставив скривиться от боли.

– Не делай глупостей, дорогой мальчик, – сухо посоветовал Нуар. Зло, излучаемое его улыбкой, было так же осязаемо, как зловоние гнилых отбросов, разносимое горячим суховеем. – Полагаю, Айгон не просто готов – он способен оторвать тебе голову.

– Блэкхарт! – Эстес выплюнул это слово изо рта, словно сгусток.

Вампир шагнул вперед, подчеркивая неторопливым движением свою нормальность.

– Ах! Сколько воспоминаний связано с этим именем! Как бы то ни было, я больше не пользуюсь этим псевдонимом. Ты можешь называть меня именем, которое я взял после своего воскрешения…

– Лорд Нуар, – сказал Эстес, закончив фразу.

На мгновение Нуар замолчал, поднял бровь и оскалился словно зверь, родившийся в далёких голодных джунглях.

– Ты сам разыскал эти крохи информации, или твоя хозяйка тебе рассказала? Я знаю, что ты вообразил себя охотником на вампиров, но разыскала меня она, не так ли?

– Соня не моя… у нас другие отношения.

– О? Так ты не её слуга?

– Нет! Я… она мой друг.

Нуар насмешливо фыркнул.

– Называй это как пожелаешь, мальчик мой! Ты ей принадлежишь, в этом я абсолютно уверен. Хотя, должен признать, ты весьма неплохо держался для человека. Я многое рассмотрел в тебе во время нашего недолгого тет-а-тета.

– Раз уж ты так словоохотлив, не мог бы ты мне сказать, как долго я был без сознания?

– Меньше часа, – ответил Нуар. – До сумерек ещё далеко. Впрочем, солнечный свет никогда сюда не проникает.

– Зачем ты притащил меня сюда? Почему просто не приказал своим головорезам убить меня в отеле и покончить с этим?

– Ты неправильно понял, мальчик мой, – произнёс лорд-вампир с обманчиво непринужденной улыбкой. – Можешь не сомневаться, я охотно тебя убью, но только если ты не оставишь мне другого выбора. Нет, я привёз тебя сюда, потому что ты мог бы ко мне присоединиться.

– С чего ты взял, что я это сделаю? Ты тот ублюдок, который убил моего отца!

– Au contraire^[58] юный Эстес. Твой отец убил себя сам. Перерезал себе горло от уха до уха.

– Только потому, что ты его заставил!

Нуар кивнул головой, словно признавая уточнение.

– Это правда, я заставил этого идиота плясать как марионетку, которой он и был. Но судьба твоего отца была определена в тот момент, когда он решился меня обворовать. Это же так просто. Одна из моих привычек – уничтожать того, кто меня предал. Я стал в этом довольно хорош после прожитых столетий. И все же я не понимаю, почему ты так меня ненавидишь. Безусловно, смерть твоего отца была для тебя небольшой потерей. Он редко бывал дома, а когда бывал, разве у него находилось время на тебя? Разве ненависть ко мне – не просто безопасный способ перенаправить свой гнев на истинного виновника того, что твоя жизнь лежит в руинах?

Поверь мне, я знаю, на что похоже желание убить отца. Я даже знаю, каково это – убить собственного отца! Это не столь ужасно, как другие себе представляют. Но в твоем случае вендетта – это излишне. Не я уничтожил твою семью, мой дорогой мальчик – это сделал твой отец.

– Ты говоришь, как доктор Морриси, – прорычал Эстес. – Он всегда настаивал, что нет в мире никаких монстров, кроме чувства вины и стыда.

– Действительно, мудрый человек. Ты должен был прислушаться к его словам, юный Эстес. Если так подумать, ты должен быть благодарен за всё, что я для тебя сделал. Если бы не я, ты был бы ещё одним представителем южно-калифорнийского поколения икс, с разведенными родителями, проблемами с алкоголем и неспособностью завести нормальные отношения. И без сомнения, ты бы не стал машиной для убийства, как сейчас.

Влияние отца на мальчика больше, чем каких-либо других людей в его жизни, и ты должен признать, что я оказал куда большее влияние на твои мышление и поведение, чем мог бы Франклин Эстес. Ты такой же мой сын, как и его, может, даже больше. Когда я смотрю в твои глаза, мальчик, я вижу бесконечное одиночество. Ты бредёшь во тьме, ты живешь во тьме; твой хлеб – это смерть, твое вино – кровь врагов. В этом ты так же мой сын, как если бы ты был порожден из моих чресел.

Ты сирота, без семьи и будущего. Я знаю, каково это, быть брошенным на произвол судьбы, быть лишенным того, на что имеешь право по рождению, стать изгоем против своей воли. Я знаю, что такое – идти против толпы. Присоединившись ко мне, ты станешь частью семьи намного более крепкой, чем любая другая из тех, что могут породить мужчина и женщина. Однажды инициированный, ты будешь принят моим выводком без сомнений и колебаний. Ты будешь братом и сыном своей матери, так же, как она будет сестрой и женой для тебя. Ты будешь сыном и внуком для меня, ибо я есть исток, из которого берут начало все исходящие сущности.

Нуар подался вперед со своего места, его слова холодили щеку Эстеса.

– Кроме того, кого, ты думаешь, ты защищаешь? Человечество? Если твой вид закрывает глаза на педофилию и серийные убийства, насколько легче им будет сделать вид, что более опасных хищников не существует? Человек живет бок о бок с монстрами, но притворяется, что не видит их, потому что так проще. Лучше быть избирательно слепыми, чем видеть безобразную правду – вот выбор людей.

Люди неблагодарные безмозглые твари, больше склонные нападать на тех, кто пытается их защитить, чем на тех, кто на них охотится. Думаешь, если ты выйдешь на улицу и скажешь им, что в мире существуют вампиры, то услышишь слова благодарности за предупреждение? Конечно, нет! Они назовут тебя сумасшедшим и попытаются упрятать в такое место, где тебя никто не станет слушать и не поверит в то, что ты скажешь.