Он сипло рассмеялся:

– Я их вижу временами, когда ты забываешь в комнате свои шорты, – приглушённо, чтобы не услышали другие, проговорил он.

– Что ты прицепился к моим трусикам? – я ткнула в него вилкой, – Хочешь, дам поносить, если так нравятся. Тебе какие: розовые с рюшами или чёрные кружевные?

Расмус заржал громче прежнего и быстро прикрыл рот рукой.

– Тебе пойдёт, – невинно хлопнула глазами я.

– Ну уж нет. Носи сама свои трусики с рюшами. Я уж как–нибудь в плавках, – он продолжал посмеиваться и качать головой, сверкая озорными искорками в светлых глазах.

К концу ужина я раскраснелась, как рак – действие слабого столового вина, которое подавали к еде. Щёки горели огнём, и я невольно зажмуривалась, когда прохладный морской воздух, доносящийся из открытых окон, обдувал лицо.

– Душно? – сосед снова отвлёкся от рассказов парней, – Пойдём прогуляемся?

– Пойдём, – вяло ответила я.

– Стойте! – остановил нас Саша, – Совместное фото первого дня. Это традиция, возражения не принимаются.

Подозвав бармена, он протянул ему свой телефон и попросил по–английски сфотографировать всех собравшихся за столом. Послышался щелчок, присущий всем айфонам, а потом наш «фотограф» указал телефоном на нас с Расмусом:

– Sit closer, please. You are not clear on picture.

Мы переглянулись, и подвинули свои стулья навстречу друг другу, соприкоснувшись плечами. Ещё один щелчок, телефон вернулся к хозяину.

– Все включаем Bluetooth, – последовала его отрывистая команда.

Восемь голов склонились над своими аппаратами. Я тоже подхватила свою трубку со стола, нажала заветную кнопку. Телефон булькнул, оповестив о передаче файла, я нажала «Принять». Мгновенная загрузка, и вот на экране наша компания с загорелыми лицами – одна я, как бело пятно на их фоне.

Улыбка тронула мои губы, и я, недолго думая, выбрала в меню снимка «Использовать, как обои». Настроив фото на наши с соседом лица, я установила его и улыбнулась шире. Показав мобильник Расмусу, я подмигнула ему и прошептала одними губами: «Спасибо».

Он ничего не ответил, просто рассеянно кивнул и бросил задумчивый взгляд на моё лицо.

You push me harder for the way

I'm feeling hotter than fire.

I guess I know and how to be and make me feel I'm a child

Didn't say you gotta know, boy it's you I desire

Your love, your love, your love.

Lana Del Rey «West coast»

– Ты знаешь, а мне нравится такая работа, – сказала я вечером третьего дня, развалившись в подушках на патио, – А реально работать весь сезон, а потом жить на заработанные деньги до следующего?

Он медленно затянулся и стряхнул пепел в маленькую металлическую пепельницу, которую стащил из ресторана, пока никто не видел. Пожал плечами, почесал покусанное комарами плечо.

– В принципе можно, если грамотно распределять средства.

– А ты почему работаешь в Таллинне охранником? – моё любопытство не унималось, и я вместе с ним.

– Кредит за учёбу выплачиваю, – он улыбнулся, предугадывая следующий вопрос.

– А на кого ты учился? – я хлопнула по ноге, на которую присел противный кровопийца, и потянулась за спреем от насекомых.

Разбрызгав по коже вонючую жидкость, я протянула баллончик Расмусу.

– Я учился на медбрата, – он распылил средство по спине и плечам, – И не делай такое удивлённое лицо.

– Ты – медбрат? – прошептала я, округлив глаза.

– Да. Хотел поступать дальше, на кардиохирурга, но не вышло.

– А почему? – снова спросила я, и осеклась, когда он рассмеялся.

– Агата, тебя надо было назвать «Почемучка».

Я поёжилась, сжала губы и процедила:

– Не хочешь, не отвечай. Я вообще ни о чём больше спрашивать не буду, – буркнула я, отвернувшись.

Он коротко фыркнул, замолчал ненадолго, а потом снова заговорил:

– Моя мама умерла пять лет назад, – тихо сказал он.

Я нервно дёрнулась и посмотрела на него, мысленно шлёпнув себя рукой по лбу за бестактность.

– Прости.

– Не извиняйся, ты не могла этого знать, – резко ответил он, – В общем, мама умерла и мне, вроде как, больше не для кого было учиться дальше. У неё было больное сердце.

– Ты надеялся, что станешь врачом и поможешь ей?

– Да, надеялся, – он докурил и затушил сигарету, сложил руки на согнутые колени и посмотрел в ночное небо над заливом, – Не судьба, видимо.

Я открыла рот, чтобы ещё раз выразить свои скупые соболезнования, но быстро его захлопнула. Наверное, не стоит.

– Ты совсем не куришь с тех пор, как мы приехали, – заметил он, когда я поморщилась от запаха дыма.

– А знаешь, не хочется, – я немного оживилась и посмотрела на него, – Наверное, это хороший повод бросить.

– Да, пожалуй, да, – он улыбнулся, не так открыто, как обычно, но всё же, – Забыл сказать – завтра у нас выходной. Я договорился с Пеэтером, хочу показать тебе остров.

– Серьёзно?

– Да. Тут есть очень красивые места.

– Это я уже поняла. А где мы возьмём машину?

– Агата, вот ты вроде бы брюнетка – он махнул рукой на мою голову с растрёпанными чёрными волосами, – А вопросы задаёшь иногда такие тупые, что я хочу узнать, не прячутся ли у тебя где–нибудь белые корни. В прокат возьмём, – вздохнул он с улыбкой.

– Когда ты ведёшь себя, как умник, ты меня бесишь, – огрызнулась я, – Нормальные у меня вопросы.

– Глупые.

– Нормальные.

– Глупые, утка–почемучка.

– Умник–грубиян, – я показала ему язык, и он снова рассмеялся.

– Утка–почемучка звучит оригинальнее.

– Иди ты, – буркнула я, потянувшись к телефону.

– Собрала лайки своим обедом? – подколол он.

– На самом деле, – я подняла голову от экрана и вздёрнула бровями, – Больше лайков и вопросов собрала фотография из самолёта.

– Это там, где моя рука видна? – он улыбнулся.

– Ага. Все хотят знать, кому она принадлежит.

– Давай создадим ещё большую интригу, – Расмус ехидно улыбнулся, – Иди сюда.

Раскинув руки, он подёргал бровями, как я совсем недавно. Я фыркнула и подползла к нему, устроившись на широкой груди с набитыми под ключицами крыльями.

– Давай телефон и устраивайся поудобнее, – он протянул ладонь, и я вложила в неё свой мобильник.

Моя макушка удачно вписалась в его подбородок. Обняв меня одной рукой – той, что была полностью покрыта чернилами, он вытянул вторую и на экране показалась я собственной персоной. Щёлкнул затвор, снимок готов.

– Дай посмотреть, – я потянулась к телефону и принялась разглядывать фотографию с лукавой улыбкой на губах.

Его лица не было видно, только губы и тёмная щетина. Моя кожа, казавшаяся мне до этого момента загоревшей за эти дни, казалась бледной на его фоне. Рука, обнимающая меня, получилась чёткой – можно было разглядеть практически все рисунки: часть черепа в розах на плече, большую птицу на предплечье, а также ту самую надпись «TRUST».

– Круто, Мистер Икс, – сказала я, выставляя фотографию, – Как подпишем?

– Не знаю, придумай сама что–нибудь, – промычал он у моего виска.

От его дыхания по коже поползли крошечные мурашки. Одной рукой он продолжал обнимать мой живот, а другую положил на плечо, пока я выдумывала незамысловатое название для снимка.

Его ладонь была горячей, обжигающей, и от контраста с прохладным вечерним воздухом я вся стала похожа на полиэтиленовый пакет с пупырышками. Мысли из головы куда–то разбежались, и я просто выставила фото, так и не подписав его.

– Замёрзла? – шепнул он, на этот раз его губы оказались на уровне моей щеки.

Я вздрогнула и отстранилась. Обернулась через плечо на него, криво улыбнулась.

– Да, немного. Во сколько завтра подъём?

– Можно поспать подольше, – задумчиво ответил он, прищуриваясь, – Выходной ведь.

– Хорошо. Тогда я спать, – быстро сказала я, подпрыгнула на ноги и вошла в номер.

Прикрыв за собой дверь, я бросила из темноты взгляд на его силуэт, снова потянувшийся к пачке сигарет. Судорожно вздохнула, и прикрыла пылающие щёки ладонями.