Внутренние мышцы сжались, Расмус вскрикнул в мой рот, а потом прикусил мою нижнюю губу. Удовольствие разлилось по телу, пробежало огнём по венам, разлилось теплом в животе. Он продолжал двигаться – толчок, замирает и дрожит. Ещё один, снова замирает и вздрагивает – сильно, всем телом. Запрокинув голову, он хрипло простонал надо мной, и замер.

Я поцеловала его руку, провела по ней носом – мой запах. Соли и чего–то пряного. Он улыбнулся, наклонился и поцеловал мой подбородок, прикусил его, замурлыкав, когда я тихо рассмеялась.

– Теперь можешь меня кормить, – произнёс он, дёрнув бровью.

– Животное, – проворчала я, выпрямляясь, – Тебе лишь бы пожрать и потрахаться.

Фыркнув, он отступил назад и надел свои джинсы. Подняв мою одежду с пола, он протянул мне футболку, и, пока я её надевала, быстро натянул на меня трусики и брюки.

– Сегодня вечером мама с папой приедут.

– О нет, – закатив глаза, шепчет он, – Виктор Павлович опять начнёт приставать ко мне с вопросами о женитьбе.

– Скажи ему, что я не хочу, – пожав плечами, я спрыгнула на пол, – И вытри стол.

– Зачем? Мне нравится отпечаток твоей попы. Думаю, они оценят.

– Вытри, – прорычала я, снова становясь у плиты.

Он вздохнул, потом послышался короткий смешок, шорох ткани и щелчок камеры мобильного телефона.

– Расмус! – взвизгнула я.

– Уже вытираю, – хватая тряпку, висящую на кухонном смесителе, он выполнил моё указание, потряхивая плечами от смеха.

– Может, пора признаться? – осторожно начал он после долгой паузы.

– Ты представляешь, что с ними будет, если они узнают, что их единственная дочь втихую расписалась в ЗАГСе? Да их Кондратий хватит.

– Ну, когда–то же они должны узнать.

– Я думаю, пока не стоит. Накопим денег на свадьбу, и тогда сообщим, сгладив негативное впечатление банкетом и белым платьем.

– Тогда я пойду в магазин. За водкой, – вздыхает мой муж, – Твоему папе лучше выпить и уснуть сном младенца, тогда до разговоров о нашей свадьбе дело не дойдёт.

– Опробуй на нём те методы, которые работают с Витькой. Недаром же тёзки, – рассмеялась я, переворачивая котлеты.

Расмус хмыкнул:

– Я не думаю, что ему понравится, если я возьму его на ручки и начну ему петь.

Улыбнувшись, я посмотрела на него, и моя улыбка разрослась до невозможных размеров. Крошечная чёрная ладошка на левой груди – чёткий отпечаток. Сделал недавно, кожа ещё чуть припухшая. На рёбрах тоже новая – четверостишие, отрывок из моей любимой песни:

Вдох, выдох и мы опять играем в любимых,

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь, не тая этих чувств сильных,

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

Он поворачивается, и я сглатываю – рядом с линиями и завитками, на лопатке, большая надпись на языке суахили:

Mimi upendo wake. Yeye ni maisha yangu.

У меня в том же месте есть почти такая же:

Я люблю его. Он – моя жизнь.

Изнутри

I know it's hard, it's hard

But you've broken all my walls

You've been my strength, so strong…

And don't ask me why I love you

It's obvious your tenderness

Is what I need to make me

A better woman to myself to myself, myself

Christina Aguilera «Save me from myself»

Проходя по сонным улицам, я изо всех сил сдерживаю зевоту и морщусь от слепящего глаза утреннего солнца. Выбросив окурок в ближайшую урну, я машу рукой соседу–собачнику, выгуливающему свою овчарку, и с улыбкой шагаю в подъезд. Быстро поднимаюсь по ступенькам, открываю дверь и тихо прикрываю её за собой.

На часах шесть утра, Агата и Витька ещё спят. Стараясь не шаркать домашними тапочками, которые подарила мне тёща (но так и не знает, что она моя тёща), я пробираюсь на кухню, открываю холодильник и достаю пару яиц и творог. Замешав тесто для сырников, я ставлю сковородку на плиту и, широко зевая, поджариваю завтрак.

Да, я знаю, что в детском саду детей кормят… Но, он же пацан и ему нужно есть много, чтобы вырасти большим и сильным. Так что пусть они там сами едят свою кашу по утрам, а мы с Витькой будем питаться более сытной пищей.

Выпив кофе, я устало потёр шею и решил не переодеваться – всё равно сейчас отводить малого в дошкольное учреждение. Заглянул в спальню – Агата сладко спит, зажав одеяло между ногами и забавно хмурясь во сне. Шагнул по коридору дальше, вошёл в детскую и присел на корточки перед кроватью – сын тоже ещё спит.

– Вить, просыпайся, – шепчу я, едва сдерживая улыбку.

Он заворочался и приоткрыл один глаз. Тут же его закрыл и зажмурился.

– Вставай, я знаю, что ты не спишь.

– Откуда? – выпалил он тонким детским голоском.

– Ты же глаза открыл, – пожимаю плечами и теперь улыбаясь, – Подъем, солдат.

Раздвинув шторы, я впускаю в комнату яркий солнечный свет и оборачиваюсь. Витька сидит на кровати и сонно моргает, потирая глаза. Подойдя к нему, я по привычке беру его на руки – вроде и подрос, три года, а отвыкнуть не могу. Он кладёт голову мне на плечо и утыкается лицом в мою шею. Чуть морщусь от саднящего ощущения – там свежая краска.

Тихо шагая с сыном на руках, я возвращаюсь на кухню, сажусь на стул, усадив Витьку на колени. Тот сразу тянется к сырникам, хватает один крошечной ладошкой и начинает усиленно жевать. Опустив пальцы другой руки в сметану, предварительно налитую на тарелку, облизывает их и предлагает надкусанный сырник мне.

Витька улыбнулся, когда я отказался, и принялся уминать завтрак с животным аппетитом. Поел, слез с колен и пошёл в ванную – умываться. Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, тут же их распахивая – держусь на автопилоте, спать хочется жутко.

Одежду выбрали, куртку с шапкой надели, сапожки зашнуровали – пора на выход. Иду по дорожке с широкой улыбкой – маленькая ладошка в моей руке – странное ощущение. В садике опять что–то говорят о каком–то собрании, надо передать Агате.

Агата… Практически бегу домой, так же тихо открываю дверь и тихо прикрываю её. Захожу в спальню, снимаю рубашку и джинсы, растираю ладони друг о друга и забираюсь под своё одеяло – сейчас приходиться спать под разными. На всякий случай дышу на руку, чтобы не была холодная, прижимаюсь к ней сзади и кладу её на живот с улыбкой идиота на лице. Под ней сразу же начинается движение, а потом чувствуется чёткий толчок. Ещё один. И ещё. Я глажу большой круглый живот ладонью, готовый разрыдаться от этого ощущения – крошечная пяточка под моими пальцами, прямо там – внутри.

Мой второй ребёнок у неё внутри.

Утыкаюсь носом в её шею – пахнет кокосом. Улыбаюсь, улыбаюсь, улыбаюсь, чувствуя толчки под ладонью, и засыпаю с улыбкой на лице.

Я самый счастливый человек на планете.

Всё

Благодарю за обложку Анастасию Шулипа и Алёну Яшину. Девочки, вы лучшие! Люблю вас, всей душой. Чапка, спасибо за вычитку! Моим читателям – простите, что иногда разочаровываю своей меланхолией, а, порой, и жестокостью. Я исправляюсь, честно. Я стараюсь, для вас и ради вас.

Ваша Ди.

[1] Слушай как музыка звучит

Ветер как мечется в ночи

Слышишь как радуга поёт

Послушай (не дословно)

Ott Lepland - Kuula

[2] Видишь сквозь миллионы лет

Видишь тебя ведёт на свет

Ты слышишь тот голос в темноте

Ты слышишь

[3] Слушай, за этой тишиной

Помни, я навсегда с тобой