— Все на сегодня? — спросил Тони, отхлебнув воды.

— Да, пожалуй, — кивнула Стейна, забирая у него бутылку и по-свойски прикладываясь к горлышку.

Она погладила его по спине, не в силах обойтись без тактильного контакта. Ей нравилось трогать его. И она не отказывала себе лишний раз в этом удовольствии.

— Завтра повторим в это же время. Нормально? — спросила Стей, как обычно.

Тони не ответил, и Старшая посчитала, что молчание — знак согласия. Она спрятала меч в ножны и уже направилась в сторону лагеря, как ее догнали слова:

— Нет, Стей. Не нормально.

— Что? Почему? — она остановилась, недоумевая.

— Потому что пора заканчивать эти благотворительные уроки фехтования.

Последние слова Тони поговорил с такой качественной злостью, что Стейна почти испугалась и слегка возбудилась.

— Так-так-так, — прищёлкнула она языком. — Это что еще за новости?

— Брось, Старшая. Ты сама понимаешь, что я достиг потолка.

— Ха, вот так всегда с мужиками. Стоит один раз упасть на спину, и они мнят себя Македонскими.

Тони усмехнулся, но не спешил поддерживать ее игривый тон.

— Я же не в том смысле. Просто чувствую, что сейчас на пике формы. Ты просто теряешь со мной время.

Стейна обошла его кругом, заставляя парня озираться и нервничать. Она встала за спиной Тони, положила ему ладони на плечи и зашептала в шею:

— А с чего ты взял, что я теряю время? Может, я его просто провожу с приятным мне человеком, получаю удовольствие, да и сама сохраняю форму.

— Стей, — скорее просвистел, чем сказал Тони.

— Что, малыш?

Она провела руками по его спине, заметив легкую дрожь в мышцах, и улыбнулась, радуясь такой реакции. Тони резко повернулся к ней, сузил глаза. Он был явно не в восторге от прикосновений Старшей и того, как его тело отозвалось на них.

— Люди и так болтают, — проговорил парень.

— Люди всегда болтают, Тони. Они обсуждают, судят. Так уж устроено общество. Даже такое специфическое и тесное, как наше. Чужой кошелек, чужая постель, чужая смерть — это всегда интересно. Это нормально.

— Я не хочу тебя компрометировать.

— Тебе этого и не удастся. Я уже давно скомпрометирована, и мне это нравится. А тебе?

Стейна поднялась на цыпочки, дотянулась до его щеки губами.

Тони стоял, словно каменный, пока она целовала его лицо, шею.

— Скажи, Тони.

— Что? — прохрипел он.

— Я тебе нравлюсь?

Стей смотрела ему прямо в глаза, улыбаясь. На ее лице и волосах играли яркие лучи Северного солнца.

— Я… мне… — начал мямлить парень. — У меня девушка есть.

Старшая оглянулась по сторонам.

— Где? Здесь?

— Нет, в Москве.

— О. Это прекрасно. Ей очень повезло с тобой. Я очень за нее рада. Но ты не ответил на мой вопрос. Я тебе нравлюсь?

— Стей…

— Просто скажи это, Тони.

— Черт, ты сама прекрасно знаешь, что да, — огрызнулся он, разозлившись на собственные нелепые чувства и то, как глупо он звучал, признаваясь.

— Я хочу услышать. Скажи, — настаивала Стейна.

— Ты прекрасна. Самая удивительная женщина, что я встречал. Нравишься, да. Это мягко сказано, если честно.

Стей не сдержала довольного мурлыканья. Тони поднял руку, почти коснулся ее лица пальцами, но одёрнул. Старшая сразу же нахмурилась.

— Хочешь коснуться меня?

— Да.

— Не надо хотеть, просто сделай это.

Каменная рука Тони легла на ее талию, а пальцы чуть дрожали, когда он аккуратно приложил ладонь к ее щеке.

— Хочу… поцеловать тебя, — выдохнул он, склоняясь нерешительными рывками к ее рту.

— Не надо хотеть, просто целуй.

Их губы встретились, и стоны слились в приглушенное мычание. Стейна прильнула к крепкому мужскому телу, растворяясь в теплой страсти и томном желании. Сгорев однажды дотла, она впервые за долгое время почувствовала себя живой, теплой, согретой. Старшая вцепилась в Тони изо всех сил, желая сохранить эти безмятежные ощущения, продлить их. Как можно дольше.

— Ты в порядке? — спросил Артур, не в силах больше выносить затянувшееся молчание и замершую позу Нори.

— Нет, — тихо ответила она, поведя плечами.

Девушка очень медленно повернула голову в его сторону и смотрела. Долго смотрела. Почти не моргая.

— Знаю, для тебя это все так… дико. Наверное…

— Типа того, — икнула Нори, не сводя с него глаз.

— Хорош, Нор. Скажи уже что-нибудь, а то я начинаю нервничать под этим твоим удручающим взглядом.

Артуру и правда становилось не по себе. Он ожидал от Нори бурной реакции, разноса, новых обвинений в идиотизме и порочности, но ее тихий ступор его обескураживал.

— Я всегда думала, что в сексе втроем главное, чтобы была приглашенная звезда, — проговорила Нори таким голосом, словно они обсуждали специфику времен в английском языке.

— В каком смысле?

— Третий должен быть незнакомцем, разве нет?

— Что? Нет! Почему? — аж растерялся Савицкий.

— В тройничке всегда есть пара плюс один человек, который в идеале должен быть незнакомцем.

— Ты говоришь так, словно для этого есть какие-то правила, и мы их все к чертям порушили.

— А разве правил нет? Разве вы их не порушили? Стейна чуть не убила Анну, потом тебя и даже себя пыталась. Согласись, Артур, — это явно свидетельствует о том, что вы все сделали не так. Кто был твоей парой? Кажется, Анна. А Стей была звездой. Только вот хотела ли она ей быть?

— Если бы не хотела, то ничего бы не было, — парировал Артур.

— Возможно, — согласилась Нори. — Но, кажется, где-то в середине действа ей захотелось стать твоей парой. Или в конце, когда ты орал, что любишь ее, кончая в рот жене.

— Блядь, — только и ругнулся Савицкий, стекая по стенке на пол.

Он уронил голову на колени, зарыл пальцы в волосах, чувствуя себя сбитым с толку, совершенно разбитым.

— Ты права, Нор! Какого черта ты права? Девчонка, которая толком и не трахалась ни с кем, учит меня правилам группового секса. Капец, я дожил. Господи!

— Большое видится на расстоянии, Кини, — печально улыбнулась Нори, садясь с ним рядом.

Она потрепала мужчину по волосам, обняла. Артур склонил голову ей на плечо, чувствуя облегчение и новый виток нервотрепки одновременно.

— Ты часто этим занимался, да? С Анной, — спросила Нори.

— Да.

— И кто был третьим?

— Ее подружка, Мила. Или Инг. А иногда все вместе: третий и четвертый. Это всегда работало, — откровенничал Артур.

— Ты был влюблен в Милу?

— Нет, конечно. Нет! Она в меня вроде была. Немного.

— Это неудивительно, — Нори хихикнула. — А Инг?

— А что он?

— К нему ты тоже не испытывал чувств?

— Цветочек, ты головой поехала? Какие чувства я могу испытывать к мужику? Разве что товарищеские.

— В том и дело, сладкий.

— В том, что я не гей?

— В том, что ты развлекался, просто трахался с этими норвежскими извращенцами. А со Стейной у тебя даже тет-а-тет никогда не было просто.

Ведь я — носитель всех пороков зараз -

Любой дурак все это с детства усвоил!

Артур медленно застегивал рубашку, глядя в окно на ночной город.

— Малыш, может, останешься на ночь? — проворковала Анна с кровати, призывно дернув бровями. — Вся ночь впереди.

— И мне нужно всю ночь спать, красавица, потому что завтра важная встреча, — парировал мужчина, стараясь смягчить отказ ласковой улыбкой.

— Какой ты иногда зануда, Кини, — надула губы девушка.

— Он не зануда, а деловой человек, — вступился за приятеля Инг, запуская руку под простыню, чтобы прикоснуться к горячему телу Анны. — Хорошо, что мы с тобой не обременены такими глупостями.

Артур усмехнулся, а Анна фыркнула.

— Разве нам плохо вдвоем, Ани? — спросил Инг, активно лаская ее, явно настраиваясь на продолжение бурной ночи после ухода Кеннета.