Максим говорил все так же спокойно и рассудительно. С легким сожалением и мягкой улыбкой. Именно так, как и должен был бы прощаться со своим учителем повзрослевший, но бесконечно благодарный ученик.

Назар потемнел лицом. Его кулаки сжались, превратившись в два опасных орудия убийства. Максим чуть челюсть не уронил, увидев эту крайнюю степень гнева в исполнении наставника.

- Эту хорошую высокооплачиваемую работу предложил тот твой небедный друг? – холодно спросил Назар.

Максиму даже не пришлось изображать удивление. Оказывается, Назар все еще помнил тот утренний разговор и авто Густава, которое доставило чуть хмельного от выпитого вина и ласк Максима домой. А ведь уже года два прошло. Удивительно, насколько же далеко простиралась забота Назара об учениках. Если бы не это «целую-люблю», услышанное Максимом буквально пару минут назад, он бы даже обрадовался, что у него появился пусть призрачный, но шанс заставить Назара ревновать. Как же ему хотелось в этот момент обмануться. Но Густав учил его отличать правду жизни от собственных фантазий и всегда стойко смотреть ей в глаза. Густав много чему толковому его научил.

- Он, - кивнул Максим. – Но это вполне легальная работа, связанная с финансовым аудитом. Как раз по моему профилю. Так разве имеет значение, кто мне ее предложил, если она хороша?

Ему казалось, что они снова вернулись в то утро, когда он застал Назара у своего подъезда. Когда доказывал ему, что тот не имеет права вмешиваться в его дела. Все повторялось, только теперь он уходил от Назара безвозвратно.

Назар вздохнул всей грудью, проводя знакомую Максиму успокаивающую дыхательную гимнастику. Медленно разжал кулаки и опустил плечи.

- Ты прав. Не имеет, – проронил он. – И я рад, что ты выбрал свой путь. Каким бы он ни был. Надеюсь он принесет тебе счастье.

- Я тоже очень на это надеюсь. Спасибо вам, Назар Григорьевич, за ваши наставления, – искренне поблагодарил Максим. - Я буду помнить их. Всегда. Хотя и не обещаю, что буду все время следовать им.

Назар отвернулся к стеллажу с инвентарем и начал рассеяно перебирать защитные накладки для рук. Складывал их то так, то этак, и никак не мог найти удовлетворяющее его положение. Максим с тоской наблюдал за его суетливыми, неловкими движениями, и ему было искренне жаль Назара. Он в очередной раз разочаровал своего учителя.

Открылась дверь, и в зал начали заходить переодетые в спортивную форму парни. Они почтительно здоровались с Назаром и с задорными улыбками кивали Максиму. Тот понял, что время вышло, и ему пора было уходить.

- До свидания, Назар Григорьевич, – тихо, так чтобы не слышали остальные, сказал Максим. – Приглашайте, когда наша школа будет выступать на соревнованиях. Я обязательно приду поболеть за вас.

Назар отвлекся от своего бессмысленного занятия и обернулся. Лицо его к тому времени снова приобрело то невозмутимое выражение, к которому привык Максим. Почти приобрело. Взгляд Назара оставался каким-то надломленным. Больным. Совсем не соответствующим привычному облику мудрого наставника.

- До свидания, Максим, – глухо ответил он. - Приходи в школу, когда захочешь. В любое время. Двери для тебя всегда будут открыты.

Максим в последний раз благодарно кивнул. Покидая зал под недоуменными взглядами учеников, он всей напряженной спиной чувствовал неподъемный вес и нестерпимый жар лишь одного единственного взгляда. Тяжелого удушливого взгляда Назара.

<center>***</center>

-Ты уже осмотрел спорткомплекс? Ты же знаешь, я в спорте не сильно разбираюсь. Много предстоит работы?

Густав усталым движением снял пиджак и аккуратно повесил его в шкаф. Развязанный галстук последовал туда же буквально через минуту.

- Ну, я еще тоже не настолько опытен, чтобы сходу сказать тебе точно, сколько предстоит работать. Но навскидку… Дохренища!

Максим лежал прямо на покрывале, которым еще несколько минут назад была идеально ровно застелена кровать. Его руки были раскинуты в стороны, а взгляд устремлен в потолок. Он как зашел, так и валялся, не сняв ни обуви, ни костюма. Видимо, не имел уже ни малейших сил на то, чтобы снять их. Туфли Максима немилосердно пачкали уличной пылью светлый ковер и свисающий с кровати край покрывала.

Густав приблизился к кровати, медленно расстегивая пуговицы рубашки. Присел рядом с Максимом на корточки и потянулся к этим бессовестным туфлям. Приподнял ногу и ловко развязал шнурок. Стянул обувь с одной ступни и так же спокойно взялся за вторую. Потом отнес туфли в шкаф, а обернувшись, заметил, что Максим удивленно на него смотрит.

- Ты ходишь в уличной обуви по ковру, – невозмутимо отчитал его Густав. – Мало того, приперся в ней в спальню.

- Извини! – обезоруживающе улыбнулся Максим без малейшего следа раскаяния на лице. Подтянулся и забрался на кровать с ногами.

Густав хмыкнул. Снова сел рядом с ним и начал раздевать. Крутил, как неваляшку, туда-сюда, пока не освободил Максима сначала от пиджака, а потом и от брюк. Затем положил ровно и взялся за галстук и рубашку. Максим с лукавой усмешкой наблюдал за ним, не предпринимая никаких действий. Стащив с расслабленного тела рубашку и носки, Густав оставил Максима в одних трусах и, покопавшись в шкафу, извлек свой банный халат. Бросил его Максиму.

- Когда ты уже принесешь себе смену одежды? - ворчливо спросил он. – Или прикажешь мне самому купить ее для тебя?

- Ты намекаешь, что мне стоит заиметь здесь дополнительный комплект чистого белья? – поинтересовался Максим, накрывшись халатом, как одеялом, вместо того чтобы одеть его. Подтянул длинные ноги так, чтобы они полностью скрылись под плотной тканью, и превратился в один компактный махровый холм.

- Я намекаю, что тебе уже давно пора это сделать. И не только белье. Собственный домашний костюм тебе бы тоже не помешал.

- А так же щетка и бритва, - мурлыкнул Максим и потерся носом о ворот халата. Тот неуловимо пах Густавом.

- И это тоже, - согласился Густав.

Лег рядом с ним и уставился в потолок.

- Раз мы сегодня оба устали и никуда не идем, давай закажем ужин на дом, – предложил Максим.

- Закажи, – кивнул Густав.

Разомлевший от тепла и уюта Максим не шевельнул и пальцем. Зато язык его, похоже, чувствовал себя намного бодрее хозяина.

- Я ушел из спортивной секции. Насовсем.

Густав перевернулся на бок, подложил руку под голову и стал смотреть на Максима. Тот, судя по равнодушному тону, был очень расстроен. Благо, он не смотрел на Густава и не видел, каким торжеством горели его глаза в этот момент. Максим правильно истолковал бы этот огонь, и Густаву было бы стыдно за это неуместное эгоистичное ликование.

- Почему?

- И ты туда же, - проворчал Максим. – Знаешь… Вырос я уже из всего этого. Философии идеальных твердолобых воинов теперь не кажутся мне такими уж мудрыми, какими казались прежде. Да и насчет работы я тебе не соврал. Ее действительно будет дофига. И даже больше. Боюсь мне с тобой спать будет некогда, не то что спортом заниматься.

- Ты можешь отказаться. Я не обижусь, – сказал Густав. И тут же уточнил: – Отказаться от работы, я имею в виду. Не от того, чтобы спать со мной.

Максим тоже лег на бок и смотрел на Густава с возмущением.

- Ты что, шутишь? Это же мое первое серьезное дело. Как я могу отказаться? Мне уже давно пора переходить от теоретических выкладок к практике. Ты так не считаешь?

Густав улыбнулся.

- Считаю. Ты хороший аналитик и будешь хорошим аудитором, а, возможно, в будущем и хорошим управленцем.

Он подгреб закопавшегося под халат Максима к себе и положил его голову на свое плечо. Вдохнул запах его волос, состоящий из запаха самого Максима, вони тех сигарет, которые он курил тайком от Густава, и пыльной вечерней прохлады, принесенной с улицы.

- Рад, что ты выбрал… – прошептал он.

Рад, что ты выбрал меня. Нет. Этого он бы не произнес, но думать так было приятно. Возможно, не любовью и не деньгами, но заботой и доверием он постепенно привязывал к себе Максима. Эта мысль принесла ему тихое блаженное умиротворение. Наверно, это и называлось счастьем.