***********************************************************************************************
Maxima symphonia
http://ficbook.net/readfic/2054368
***********************************************************************************************
Автор:novel2002 (http://ficbook.net/authors/187892)
Беты (редакторы): Кошарик
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Hurt/comfort
Предупреждения: BDSM, Нецензурная лексика, Групповой секс, Кинк
Размер: Миди, 28 страниц
Кол-во частей: 2
Статус: закончен
Описание:
“Сигаретный дым таинственным туманом неспешно течет с моих губ, «Токката и фуга ре минор» звенит ливнем, вливается потоками в уши. Плещется в голове в темпе аллегро, разгоняет минорные мысли”.
Максим Александрович, владелец “Клуба”, и мужчины, которые его окружают. Что еще можно добавить?
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора
Примечания автора:
БДСМ, как по мне, намеками. Намеками груповуха и совсем не намеками вуайеризм.
Рассказ перекликается с “Волчьей натурой” и “Волчьими повадками”. Эта история одного из второстепенных персонажей первых двух рассказов, и происходит она примерно за три-четыре года от описываемых в “Волчьей натуре” событий.
========== Часть 1 ==========
Maxima symphonia (1)
<center>***</center>
Сигаретный дым таинственным туманом неспешно течет с моих губ, «Токката и фуга ре минор» звенит ливнем, вливается потоками в уши. Плещется в голове в темпе аллегро, разгоняет минорные мысли. Ночная прохлада обнимает, ластится к обнаженному телу, касается живота холодными длинными пальцами, но я не реагирую на ее наглые попытки прогнать меня с балкона. Разве ж меня напугаешь холодом? Только не внешним. А внутренний… С ним я давно научился бороться.
За спиной тихо спит утомленный белокурый красавчик. Лицо и тело у него, как у юного Амура, хоть и вполне сформировавшиеся, мужские, но еще не до конца утратившие детскую припухлость. Он тихо сопит, накрывшись одеялом, причмокивает во сне натруженными губами. Неплохой, в общем-то, парень, но я все же предпочитаю, когда его болтливый заискивающий ротик занят чем-то полезным. Например, заполнен до основания мною.
Я тоже устал. Лечь бы сейчас рядом с ним и позволить сознанию уплыть вслед за туманом, но мне никогда не спалось в чужих кроватях, а до собственной сейчас еще надо доехать. «Клуб» на другом конце города, даже если гнать под сто десять на зеленой волне да по спящему городу, все равно полчаса ходу. Не спится, и музыка – то, что помогает мне на fast wind(2) проматывать долгие ночи.
Медленно тлеет сигарета. Жар не спеша, коварно подбирается к пальцам. Перила давят на локти, а я отрешенно наблюдаю за тем, как машины проносятся по черной ленте, мелькая в оранжевых пятнах, слепя дальним светом. Когда между нотами возникает микронная пауза, слышу, как тишина, нарушаемая лишь накатывающим шорохом шин, давит на уши. Если закрыть глаза и разбудить спящую уже фантазию, можно представить себе, что я на берегу океана и это волны набегают на берег.
Напротив дома, в котором проживает юный Амур, а я, соответственно, торчу голяком на балконе, на освещенном оранжевым конусом месте у самой проезжей части стоит черноволосый пацан. Насколько мне позволяет рассмотреть мое зрение, он одет совсем простецки – в тонкую куртку-ветровку и потертые от долгой носки джинсы. Машин мало, примерно одна в три-четыре минуты, и для трех часов ночи это вполне естественно, но он не уходит, ждет чего-то, провожает их настороженными взглядами. Упрямо торчит на виду, зябко кутаясь в куртку, как гусеница в свой кокон. Хотя, этот, похоже, уже разорвал свое уютное убежище из сомнений и страхов и теперь полноценный, хоть и немного простоватый на вид, имаго(3). Ночная бабочка!
Увлекаюсь созерцанием его робкого полета, усмехаюсь, наблюдая, как парень топчется с ноги на ногу. Судя по его виду, этим его испуганным взглядам и через силу выпрямленной в отчаянной попытке не согнуться под грузом нелегкого решения спине, на панель он вышел в первый раз.
А на вид вроде бы обычный парень без той кричащей шлюховатости, к которой обычно склонны прирожденные представители древней профессии. Хотя все вы так. Сначала скромные бедные мальчики, опасающиеся заговорить с девочкой, а через пару-тройку лет вы уже становитесь самой востребованной блядью на районе. Ведь для того, чтобы эффектно раздвигать ноги, много смелости не надо, главное - смекалка, чтоб на кулак и нож не нарваться. Интересно, что заставило тебя, бедный мотылек, пойти торговать своим телом?
Оглядываюсь назад в темноту чужой спальни. Чувствую, как усмешка кривит горькие от табака губы. Некоторым везет попасть в высшие слои общества, и тогда они тоже становятся ночными бабочками, но уже элитными - с яркой, богатой окраской крыльев. С возможностью сосать своим хоботком нектар сразу из нескольких утомленных жизнью, пожухлых, но все еще нектароносных цветков.
Отворачиваюсь почти брезгливо. Бросаю взгляд на улицу и вижу, что пацан таки дождался своего счастья. Перед ним тормозит большая черная тачка из тех, в которые особенно легко и бездумно садятся длинноногие юные нимфы, теряя по пути свою невинность. Оттуда, как оживший мертвец из катафалка, вылазит мужик в кожанке и с заметно оплывшими телесами. Подходит развязной походкой моряка к парню и затевает беседу. Отсюда мне, конечно, не слышно, о чем они говорят, но я вполне представляю, куда могут завести эти разговоры. Парень вдруг начинает твердо качать головой, отказываясь, судя по всему, продолжить диалог в более интимной обстановке. Мужик не теряется, взмахивает рукой в сторону своего катафалка, и из него являются еще трое не менее внушительных мертвецов. Пацан начинает пятиться и оглядывается по сторонам в поисках способов побега.
Доигрался, малыш!
Потенциальный клиент вдруг шагает вперед, замахивается и бьет парня по лицу. Потом еще раз, но тот уже успевает опомниться и ловко уворачивается от следующего удара. В этот момент их нагоняют оставшиеся трое желающих распять посмевшее трепыхаться создание, и завязывается нешуточная драка.
Роняю сигарету и вцепляюсь пальцами в перила, сжимаю их так, что пластик начинает жалобно трещать.
Пацан дерется отчаянно. Мужики наседают всем скопом, не жалеют кулаков, но он как будто не чувствует их ударов. Сорванная с плеч тонкая куртка валяется на асфальте, затоптанная тяжелыми ногами мертвяков. Даже я отсюда вижу, как кровь хлещет из его разбитого носа, подкрашивая губы лучше самой яркой помады, но бабочка упрямо не хочет отдавать то, что ей дорого - тонкое молодое тело и короткую никчемную жизнь.
Скрипка визжит, смычок рвет мои нервы, и я уже знаю, чем закончится этот первый и последний полет. Бабочку поймают, изомнут тонкие крылья, оторвут усики и лапки, но как же отчаянно она сопротивляется смерти. За то время, пока пацан получает со всех сторон удары, мимо проезжает несколько тонированных машин, но ни одна из них даже не притормаживает, стремясь убежать от неприятного зрелища как можно дальше. Действительно, не их это дело - спасать бабочку.
Парня валят на землю и бьют ногами. Выдергиваю пуговки наушников из ушей, обрывая скрипичную вакханалию. Возвращаюсь в спальню и достаю из кармана пиджака маленькую пластиковую игрушку, настойчиво и торжественно вручаемую мне каждый раз начальником моей охраны. Кошусь на Амура, но тот спит, и его божественному сну, видимо, не мешают возня, ругань и крики почти под самыми окнами. Подношу игрушку к губам.
- Петь, ты еще не заснул там? – голос обычный, спокойно-миролюбивый, и в нем ни тени беспокойства. Я снова выхожу на балкон.
- Нет, Максим Александрович. Мне разогреть машину? – сквозь слабый шум помех слышу совершенно не сонный голос.
- Нет. Пока нет. Выйди, пожалуйста, на улицу и разгони орущих под окнами котов. А то устроили тут кошачью свадьбу. Еще Эдика разбудят, а я и так еле его приспал. Думал, не вырвусь из его алчных лапок.