Во времена исторических перемен - а какие еще на нашей памяти? - одно поколение так сильно отличается от другого, что разрушаются традиционные элементы воспитания. Возникающие при этом конфликты - конфликт между тем, как воспитывалась мать в детстве, и ее собственным стилем самовоспитания, конфликт между советами специалистов и теми приемами воспитания, которые мать усвоила с детства, конфликт между авторитетом специалистов и собственным стилем - могут разрушить у молодой матери чувство доверия к самой себе. Более того, такие массовые трансформации американской жизни, как иммиграция, миграция, индустриализация, урбанизация, механизация и др., способны помешать молодой матери в выпол-

113

8-798

нении ею своих задач - простых и чреватых серьезными последствиями одновременно.

Каждый раз, когда разговор заходит о проблемах развития, неизбежно приходится начинать сначала. Это не слишком удачно, конечно, ведь мы так мало знаем о самой ранней и самой глубокой страте человеческой психики. Можно сказать, что мы сейчас уже наметили основные линии изучения любого из выделенных компонентов человеческой витальности - от самого начала жизни до кризиса идентичности и далее. Мы не сможем в равной мере осветить все этапы, однако эта глава должна включить в себя тот "список", который наметился уже на первой стадии жизни. В дополнение к выделенным аспектам роста наша имплицитная схема должна включать следующее:

(1) Расширяющиеся либидные потребности развиваю

щегося живого существа и с ними новые возможности

удовлетворения, фрустрации и "сублимации".

(2) Раздвигающийся социальный радиус, то есть коли

чество и характер людей, с которыми человек может ос

мысленно взаимодействовать, опираясь на

(3) свои все более дифференцирующиеся способности.

(4) Кризис развития, порождаемый необходимостью

овладеть новыми способами поведения в заданный проме

жуток времени.

(5) Новое чувство отчужденности, возникающее и

развивающееся вместе с осознанием новых зависимостей

и новых связей (скажем, в раннем детстве чувство забро

шенности, покинутости).

(6) Специфически новая психологическая сила (на дан

ной стадии предпочтение доверия недоверию), которая яв

ляется фундаментом для всех будущих сил.

Этот внушительный список5 одновременно отвечает и нашей непосредственной задаче, а именно описанию раннего опыта, который облегчает или затрудняет человеку достижение в будущем идентичности.

Что могли бы мы считать наиболее ранним и наиболее недифференцированным "чувством идентичности"? Я склонен предположить, что оно порождается встречей матери и младенца, дающей взаимное доверие и взаимное узнавание. Это во всей своей детской простоте и является первым опытом того, что впоследствии вновь проявится в любви, в способности восхищаться и что может быть названо чувством "благословенного присутствия", потреб-

114

ность в котором на протяжении всей жизни остается основной для человека. Отсутствие этого чувства или его ослабленность может опасно ограничить способность переживания "идентичности", когда в подростковом возрасте человек должен оставить детство и встретить взрослость и вместе с ней начать лично выбирать свои любовные привязанности.

Здесь я должен добавить к представленному выше списку еще одно, седьмое измерение - вклад каждой стадии в то главное стремление человека, которое в отрочестве попадает под влияние зарождающейся на этой стадии специфической силы и ритуального удовлетворения от ее специфического отчуждения.

Каждая следующая стадия и каждый следующий кризис имеют определенную связь с одним из базисных институциональных стремлений человека по той простой причине, что жизненный цикл человека и социальные институты развивались одновременно. Между ними двойная связь: каждое поколение привносит в эти институты пережитки инфантильных потребностей и юношеского пыла и берет от них - пока они, естественно, в состоянии поддерживать свою институциональную витальность - специфическое подкрепление детской витальности. Если я называю религию в качестве института, который на протяжении всей человеческой истории боролся за утверждение базисного доверия, я тем самым вовсе не считаю религию чем-то детским, а религиозное поведение - регрессивным, хотя очевидно, что в широком смысле инфанти-лизация не чужда практике и целям религии. Если мы преодолеем нашу универсальную забывчивость, касающуюся пугающих сторон детства, то сможем признать, что в принципе великолепие детства продолжает свое существование и во взрослой жизни. Доверие тогда превращается в способность верить - витальную потребность, для которой человек должен найти определенное институциональное подтверждение. По-видимому, именно религия и является самым древним социальным институтом, который служит постоянному ритуальному возрождению чувства Доверия в форме веры, одновременно предлагая ясную формулу греха, с которым надо бороться и от которого надо защищаться. Существование в этом социальном институте детской силы, равно как и потенции инфантили-

115

зации, можно предположить на том основании, что вся религиозная практика включает в себя периодическую детскую капитуляцию перед Властью, которая творит все, распределяя земную судьбу так же, как и духовное благополучие; демонстрацию человеку с помощью покорных поз и смиренных жестов, как он мал и зависим; признание в исповеди, молитве, песнопениях в своих неправедных действиях и мыслях, греховных побуждениях и страстный призыв к исходному воссоединению через духовное наставничество. В лучшем случае все это принимает высокостилизованные формы и таким образом становится над-персональным6; индивидуальное доверие превращается в общую веру, индивидуальное недоверие - в общественно формулируемый грех, когда мольба отдельного человека о возрождении оказывается частью ритуальной практики многих людей, знаком того, что данная общность заслуживает доверия.

Когда религия теряет свою актуальную власть в настоящем, тогда, видимо, возраст должен находить другие формы общего благоговения перед жизнью, которые бы извлекали витальность из расчлененной картины мира. Только осмысленно устроенный мир может дать веру, которую мать передает ребенку через витальную силу надежды, являющуюся в свою очередь бесконечной готовностью человека верить в достижимость главных своих желаний, несмотря на возникающие время от времени анархические позывы и приступы зависимости.

Наиболее краткой и точной формулировкой идентичности, являющейся завоеванием самого раннего детства, может быть следующая: "Я есть то, что, надеюсь, я имею и даю".

2. Раннее детство: воля быть собой

Психоанализ обогатил словарь словом "анальность", предложенным для обозначения определенного удовольствия и своеволия, связанных в раннем детстве с органами выделения. Для ребенка ценность полной процедуры очищения кишечника и мочевого пузыря, конечно, с самого начала повышается за счет предстоящей награды за большое "хорошо сделанное" дело. Вначале эта награда должна компенсировать частый дискомфорт и переживаемое напряжение, которые создаются, покуда кишечник учится

116

делать свою ежедневную работу. Необходимый "объем" анальному опыту дают две линии развития: появление достаточно сформированного стула и общая координация мускульной системы, которая обеспечивает произвольное выделение, равно как и произвольную задержку стула. Это новое измерение в подходе к вещам не ограничивается, однако, одними лишь сфинктерами. В действительности развивается общая способность - напряженная потребность в принципе сохранять опрятность и по желанию выбрасывать то, что накопилось, - сменяющая произвольное задержание или освобождение от стула.