Диффузия трудолюбия

Сильная спутанность идентичности обычно сопровождается острым нарушением умелости либо выступает в форме неспособности сконцентрироваться на требуемых или предложенных занятиях, либо в саморазрушительной поглощенности какой-то односторонней деятельностью, например в чрезмерном чтении. Описание пути, который проходят такие пациенты, когда под воздействием лечения они находят ту деятельность, в которой могут вновь выработать утраченное ими ощущение умелости, требует отдельной главы. Здесь хорошо бы вспомнить ту стадию развития, которая предшествует пубертату и отрочеству, а именно время начальной школы, когда ребенка учат

180

тому, чего требует конкретная технология его культуры, лают ему возможность и ставят перед ним жизненную задачу развития умелости и участия в общественном производстве.

Как мы уже показали, школьный возраст следует за стадией Эдипова комплекса: осуществление реальных шагов в направлении места в экономической структуре общества позволяет ребенку вновь идентифицироваться с родителями в большей степени как с тружениками и носителями традиций, чем как с сексуальными и семейными сущностями, развивая таким образом по крайней мере одну конкретную и достаточно нейтральную возможность стать подобным им. Реальные цели начального обучения умениям распределены между детьми в зависимости от мест обучения (баня, церковь, мастерская, кухня, школа), большинство из которых географически отделены от дома, от матери и детских воспоминаний; между тем здесь проявляются весьма заметные различия в отношении детей разного пола. "Трудовые" цели, затем, без сомнения, только поддерживают и эксплуатируют подавление "детских" целей; они также усиливают роль "эго", предлагают конструктивную деятельность с настоящими инструментами и этим требуют новой сферы своего проявления. Тенденция "эго" повернуть пассив несравненно выше простого превращения пассива в актив в детской игре и фантазии, тогда как сейчас внутренняя потребность в активности, практике и профессиональном становлении готова принять соответствующие требования и возможности социальной действительности.

Вследствие прямого предшествования Эдипова комплекса началу идентичности установка на труд вновь оборачивается у наших молодых пациентов установкой на состязательность и соперничество с сиблингами. Таким образом, спутанность идентичности сопровождается не только неспособностью к концентрации, но и чрезмерной осведомленностью об отвратите л ьности соперничества. Хотя наши потенциальные пациенты обычно интеллектуальны и способны и часто оказываются успешными в работе, учебе и спорте, они теперь утрачивают способность к работе, упражнениям и общению и этим теряют наиболее важное средство социальной игры и способность к отказу от неоформленной фантазии и смутной тревоги. Вместо этого инфантильные цели и фантазии наделены опасной

181

энергией, исходящей от сексуальной зрелости и порочной агрессивной силы. Один из родителей вновь становится целью, а другой - помехой. Эту ожившую Эдипову борьбу не следует интерпретировать как исключительно или даже преимущественно сексуальную. Это возврат к ранним истокам, попытка решить диффузию ранних интроекций и восстановить шаткие детские идентификации - другими словами, желание родиться вновь, вновь познать самые первые шаги по направлению к реальности и взаимности и получить новое разрешение на развитие контакта, активности и соперничества.

Юный пациент, почувствовавший себя как бы застрявшим в колледже, ощущал себя почти слепым на протяжении начальной фазы лечения, явно находясь в деструктивной сверхидентификации с отцом и терапевтом (причем оба они были профессорами). Однажды он пришел к выводу, что обладает самобытным талантом к живописи, деятельности, которая только благодаря интенсивному лечению не превратилась для него в саморазрушительную гиперактивность. Когда способность к живописи стала играть весьма заметную роль в возникновении у пациента чувства собственной идентичности, ему приснилась новая версия старого сновидения, которое прежде всегда заканчивалось ужасным пробуждением. Как всегда, ему снилось, что он бежит от огня и преследования, но на этот раз от спрятался в чаще деревьев, которые он сам изобразил, и, как только он вбежал в нее, рисунок, выполненный углем, превратился в реальный лес с уходящей в бесконечность перспективой.

Выбор негативной идентичности

Потеря чувства идентичности часто выражается в презрительной и снобистской жестокости по отношению к ролям, предлагаемым в качестве желательных для какой-либо семьи и ближайшего окружения. Любой аспект роли или все они - будь то маскулинность или фемининность, национальность или классовая принадлежность - могут попасть в центр юношеского пренебрежения. Такое чрезмерное пренебрежение к устоям наблюдается среди старых англосаксонских и новых латинских или еврейских семей; это может превратиться в общую неприязнь ко всему американскому и иррациональное переоценивание всего иностранного либо в возврат назад, к истокам. Кажется, что

182

ясизнь и устойчивость существуют только там, где нет чего-то одного, в то время как расстройство здоровья и угроза опасности происходят там, где есть только одно. Этот типичный пример иллюстрирует триумф "супер-эго" по поводу обесценивания неустойчивой юношеской идентичности: "Внутренний голос, который обесценивал его, начинает приблизительно в это время усиливаться. Этот голос дошел до вмешательства во все, что индивид делал". "Когда я курю сигарету, когда я говорю девушке, что люблю ее, когда я делаю жест, когда я слушаю музыку, когда я пытаюсь читать книгу, этот голос все время живет во мне: "Ты делаешь это ради эффекта, ты фальшивый". Этот голос становится довольно безжалостным и неотступным. Однажды, когда я ехал в колледж на поезде, мое внимание привлекли люди, населявшие беднейшие окраины города. И я неожиданно почувствовал, что гораздо ближе по духу этим людям, чем товарищам по колледжу или родным. Казалось, что жизнь существует только здесь, а колледж, напротив, является уютным, изнеживающим местом".

В этом примере важно увидеть не только самонадеянное "супер-эго", слишком четко понимаемое как возражающий внутренний голос (но недостаточно интегрированное для того, чтобы привести молодого человека к поиску альтернативной карьеры), но также и острую спутанность идентичности, проецируемую на различные сегменты общества. Аналогичен этому и случай с франко-американской девушкой из достаточно процветающего шахтерского городка, которая испытывала чувство паники, вплоть до паралича, оказываясь наедине с юношей. По-видимому, многочисленные предписания "супер-эго" и конфликты идентичности оказываются напрямую замкнутыми на навязчивой идее, что каждый юноша имеет право ожидать от нее приверженности к так называемой "французской" сексуальной практике.

Такое отчуждение от национальных и этических корней редко приводит к полному отказу от личностной идентичности, хотя общим для молодых людей, пытающихся найти убежище в новом имени, является их яростное стремление называться специально данным именем или прозвищем. Таким образом, происходит конфабуляторная реконструкция собственных истоков. Одна очень изобретательная ученица старших классов из среднеевропейской семьи

183

тайком нашла компанию шотландских иммигрантов, тщательно изучающих и ассимилирующих свой диалект и свои социальные привычки. С помощью книг по истории и туристических поездок она реконструировала свое детство в конкретной обстановке настоящего шотландского городка, причем все это выглядело достаточно убедительным для выходцев из Шотландии. Она говорила о своих родителях, американцах по рождению, как "о людях, которые перенесли меня сюда". Придя ко мне, она представилась как Лорна и описала свое детство "там" во впечатляющих подробностях. Я двигался по этой истории, решив, что в ней больше внутренней правды, чем реальности. И действительно, внутренняя правда обернулась памятью, а точнее, следствием уходящей корнями в раннее детство привязанности девушки к соседке, приехавшей с Британских островов и давшей ей больше той любви, в которой она нуждалась, чем ее собственные родители могли дать или давали. Силой, стоящей за почти иллюзорной властью выдуманной "правды", было в свою очередь желание смерти родителей, которое является латентным при всех острых кризисах идентичности. Полупреднамеренность этой иллюзии выступила на передний план, как только я спросил девушку, каким образом ей удалось выстроить все детали жизни в Шотландии. "Помилуйте, сэр, - сказала она умоляющим голосом, с резким шотландским акцентом, - я нуждалась в прошлом". Нет необходимости говорить, что при таких способностях к языку, лицедейству и личностной теплоте "иллюзия" по своей природе и прогнозу весьма отличается от настоящего психотического состояния.