На моих глазах во Львове ребята спокойно делали максимумы — 600 очков из 600 возможных! Представляете, один за другим 60 выстрелов — и все! — в «десятку»…
Уже и сегодня, как это ни странно, но маловато оказывается для достижений предельных результатов только одного мастерства спортсмена. Требуется и высокое мастерство изготовления оружия…
Бездонны проблемы мира стрельбы… Чего уж там прятать глаза: кое-что и получше нас делают западноевропейские фирмачи — Аншутц, Вальтер… Или произнесите в стрелковой среде слово «тенекс», оно означает марку английских малокалиберных патронов, будете сами свидетелями восторженного и завидующего блеска в глазах наших ребят…
Что говорить, классное оружие и оптику к нему делают западные немцы… Классные патроны штампуют англичане, финны, американцы…
Мы в этом вопросе пока на грудь сзади… Хотя стреляем из их оружия и их патронами — будь здоров!..
Но давайте кончать погружение в заманчивые сферы острых стрелковых проблем: ведь просто сказать, что у нас мало еще добротно оборудованных тиров и заметно уменьшился приток в стрельбу молодежи, — еще ничего не сказать… Факт, конечно, что стрелковыми балаганчиками-тирками, на которых кричит лозунг: «Учитесь метко стрелять», — положение не выправишь…
Под прицелом моих размышлений «бегущий кабан» — островок в океане стрельбы… А сам по себе Роман со стрельбой многопланов, высокоэтажен, густо-густо заселен характерами…
Когда-нибудь, может быть, я напишу его…
Скажет свое веское слово Повторяемость, и я снова вернусь к миру выстрела.
Выстрел прекрасен, если после него не умирает живое, а чище и наплывней стучит сердце…
Выстрел — это огонь. Всякий раз неповторимый…
Выстрел — это гонка со временем. Кто кого?.. Психологические эксперименты доказывают: умеющий разумно спешить ведет себя в этой гонке лучше.
Выстрел — это вечный выбор. А что, как не выбор, делает нас людьми?..
Я не буду дописывать до конца стрельбу Иогана в этой последней серии 72-го года… Не хочу.
Я обрываю ее на пятом выстреле. Пусть стрельба Иогана будет бесконечной, потому как мне трудно представить миг, когда он в последний раз спустит курок…
Пусть Иоган и Яков еще долго идут в одной связке, которую не смогло разорвать напряжение олимпийского года…
А к весне семьдесят второго пирамида элиты «кабанятников» в основном была завершена. Через мельчайшее сито тренерского отбора прошло около пяти десятков лучших мастеров «кабаньей охоты». Все они легли в основание и тело пирамиды. Верхушку же ее украсили шестеро: Валерий Постоянов (Петрозаводск), Иоган Никитин (Воронеж), Яков Железняк (Одесса), Владимир Полосин (Душанбе), Валерий Старателев (Подмосковье) и Анатолий Фарафонов (Волгоград).
На этих теперь смотрели в оба, им уделялось «божественное» внимание, от этих теперь требовались максимумы…
Говорят, что тяжела шапка Мономаха. Не знаю. Не носил. А вот тяжесть олимпийского шерстяного тренировочного костюма, где по груди нашиты мягкие белые буквы — «СССР», как бы ощутил сам. Тренировки, соревнования, контрольные работы по стрельбе, томительное ожидание: попаду или не попаду в Мюнхен… фу-у…
Каждый из шести олимпийских абитуриентов знал: конкурс сверхтрудный. На одну путевку в Мюнхен три претендента. Только двоих «кабанятников» примет самолет, что 18 августа поднимется с полосы Шереметьевского аэродрома и возьмет курс на Западную Германию. Только двоих… Еще один, запасной, останется в стране…
…Львов был началом. Шестерка лидеров повела гонку… Для Иогана начало на «кабане» было скверным.
Промах в первой серии «быстрого бега» и «шестерка» с тремя «восьмерками» во второй отбросили его на шестое место среди олимпийцев. Первым был Яков. 564 очка в холодную, ветреную погоду львовской весны — здорово!..
На второе место вышел Валерий Постоянов… На третье Толя Фарафонов: вне стрельбы добродушный, любящий поспать, «отдохнуть», как он сам определял, парень. Мне он напоминал этакого спортивного Стиву Облонского… Помните, в «Анне Карениной» есть микросценка: вечером после охоты на дупелей?..
«— Ах, какая ночь! — сказал Весловский, глядя на видневшиеся при слабом свете зари в большой раме отворенных теперь ворот край избы и отпряженных катков. — Да слушайте, это женские голоса поют и, право, недурно. Это кто поет, хозяин?
— А это дворовые девки, тут рядом.
— Пойдемте погуляем! Ведь не заснем. Облонский, пойдем!
— Как бы это и лежать и пойти, — потягиваясь, отвечал Облонский. — Лежать отлично…»
Одной только реплики «как бы это и лежать и пойти» достаточно, чтобы слепить законченный портрет Стивы…
Иоган хорошо хохмил над Фарафонычем. Когда тот, проспав зарядку, все еще нежился на кровати, Иоган, выйдя в коридор гостиницы, громко говорил якобы со старшим тренером сборной Евгением Ивановичем Поликаниным:
— Евгений Иваныч, заходите…
Толя слышал эти слова и через мгновение был уже одет и смотрел в окно. Трех секунд, по-моему, ему было достаточно, чтобы одеться… Потом входил Никитин и серьезно спрашивал у Толи:
— Ты чего не спишь? Поликанин мимо прошел…
Стива в олимпийском костюме плевался…
Мытищи. Платформа «Динамо». 18 мая… Традиционные международные соревнования, на которых я был участником того грустного разговора двух чемпионов мира: Иогана Никитина и Гете Гаарда…
Снова впереди Яков. На втором месте Валерий Старателев. На третьем, в шестерке, Иоган…
Несколько слов о Валерии… Это опытный, сильный боец. Высокого роста. Характера жесткого и порою бестактного… Я не хочу вдаваться в подробности, но скажу: Старателев был единственным, кто сумел обидеть Иогана… Причем сам Валерий, привыкший к грубоватости в отношениях с людьми, к открытому панибратству, по-моему, так и не понял, что он такого сделал, живя в одной комнате с Иоганом… Ладно. Дело прошлое. Но сам по себе инцидент навел меня тогда на раздумья: все-таки пока еще слабовата психологическая работа тренеров в коллективе сборной. Уж кому, как не им, тренерам, знать характеры своих подопечных. Даже размещение стрелков по гостиничным номерам — дело серьезное. А на такие «мелочи» в сборной, как правило, внимания не обращалось…
После Мытищ дорога шестерки легла за кордон. В Дортмунд (Западная Германия)… После сражения под Мытищами до осени в Минске я не видел Иогана и Якова… Зато получал письма от Иогана. Первое пришло на фирменном бланке отеля «Ромберг-Парк».
ПЕРВОЕ ПИСЬМО ИОГАНА
22 мая экипировались к поездке. Как всегда, с трудом решилась проблема с патронами. Поданную несколько дней назад заявку на патроны потеряли и обвинили нас же, отчего Меривяли сильно разволновался. (Энн Юганович Меривяли — тренер «кабанятников». — Ю. С.)
Разница в партиях может сказаться на нас изменением величины выноса.
Неудобства последней ночи уже не волновали — переспали в 40-местной «комнате» пансионата ЦСКА.
«Ил-62» с комфортом доставил нас во Франкфурт-на-Майне. Далее поездом через Висбаден — Бонн — Кельн добрались до Дортмунда. Устроили нас в гостинице «Ромберг-Парк». Находимся в 5 км от центра города, в черте зелени. По утрам на зарядке дышишь не воздухом, а ароматной струей…
Все наши с удивлением рассматривают расширенный зрачок рабочего глаза Старателева. У него было осложнение на глаз при простуде. Не повредит ли напряженная стрельба? На первых тренировках с его стороны есть жалобы на некоторую неполноценность зрения. При обсуждении командой состава четверки (по предложению организаторов) именно это повлияло решающе. Старателев — запасной, но тоже стреляет.
Итак, сегодня третья, заключительная тренировка…
Юра, так я пытался начать, но когда вкрутились в зачетные стрельбы, было не под силу выделять время для размышлений. Учти, что нам приходилось также много «экскурсировать» по городу (по магазинам), и это — одна из отрицательных сторон сохранения спортивного режима за границей.
29 мая переехали в Висбаден, соединились с основной группой стрелков и жили здесь до 2 июня. Устраивали даже тренировки, хотя пользы они и не давали. В разговоре с одним из грамотных тренеров я понял, что они тоже знают и чувствуют неправильность тактики подготовки. (Иоган здесь имеет в виду чрезмерную перегруженность тренировочного графика. — Ю. С.)