Бомбардировщики. Записки воздушного стрелка-радиста

В авиацию

В полку

Воздух

Воздушный стрелок-радист

Первый боевой вылет

Учеба

Подвиг

Вступление в партию

Высота - восемьсот метров

Комиссар полка

Недоигранная партия

Снова в полку

«Не возьмешь»

Американец

Кюстрин

Победа

Примечания

СОДЕРЖАНИЕ

Личак Георгий Кириллович

Бомбардировщики. Записки воздушного стрелка-радиста

Автор: Всю войну я служил в бомбардировочном авиационном полку воздушным стрелком-радистом. Большой боевой путь прошел наш полк - путь от Москвы до Берлина. Битва под Москвой, Орловско-Курская дуга, Изюмо-Барвенковская, Бобруйская операции, Днепр, Висла, Одер, штурм Берлина - вот наиболее знаменательные вехи на боевом пути полка. За годы войны летчики, штурманы, стрелки-радисты полка разрушили сотни вражеских объектов, опорных пунктов, уничтожили много техники, живой силы, сбили десятки самолетов противника. Годы совместной боевой жизни спаяли коллектив узами крепкой дружбы, которая выручала нас в тяжелые минуты, смягчала горечь утраты боевых товарищей. О своих однополчанах, их мужестве и отваге, боевых делах в годы войны я и написал в этой книге. А еще мне хотелось рассказать нашей молодежи о профессии летчика-бомбардировщика

От автора

Всю войну я служил в бомбардировочном авиационном полку воздушным стрелком-радистом. Большой боевой путь прошел наш полк - путь от Москвы до Берлина. Битва под Москвой, Орловско-Курская дуга, Изюмо-Барвенковская, Бобруйская операции, Днепр, Висла, Одер, штурм Берлина - вот наиболее знаменательные вехи на боевом пути полка.

За годы войны летчики, штурманы, стрелки-радисты полка разрушили сотни вражеских объектов, опорных пунктов, уничтожили много техники, живой силы, сбили десятки самолетов противника.

Годы совместной боевой жизни спаяли коллектив узами крепкой дружбы, которая выручала нас в тяжелые минуты, смягчала горечь утраты боевых товарищей.

О своих однополчанах, их мужестве и отваге, боевых делах в годы войны я и написал в этой книге. А еще мне хотелось рассказать нашей молодежи о профессии летчика-бомбардировщика. [3]

В авиацию

Коренастый немолодой мужчина, в военной форме, с двумя прямоугольниками на петлицах, - военком Кировского района Ленинграда - испытующе посмотрел на меня, потом взял со стола исписанный листок бумаги.

- Ваше заявление? Во флот проситесь? Плавали раньше? - задавая один за другим вопросы, военком чуть насмешливо щурил глаза. Казалось, он хотел сказать: «Знаю, вижу тебя насквозь. Мальчишество. Начитался приключенческих романов и мечтаешь о море».

- Н-нет… Не плавал. Но хочу служить только во флоте.

Я хотел объяснить все четко, по-военному, держа руки по швам. Но от волнения запинался, говорил что-то невнятное и, к своему ужасу, отчаянно жестикулировал.

Нет, я не умел рассказать о своих мечтах…

Море… Всегда, кажется, оно было в моих мыслях. Часто бессонными ночами думал о нем. Стоило закрыть глаза - и вставали пенные гребни волн, матросы, бесстрашно взбирающиеся по вантам; я слышал свист ветра в снастях судна, отрывистые команды. Видел ледоколы, прокладывающие путь к полюсу; безбрежную, сверкающую под ослепительными лучами солнца гладь южных морей, коралловые атоллы, затерянные в океанах необитаемые острова…

Мальчишеские мечты! Пусть мальчишеские. Но они превратились в цель. В 1939 году я пошел учиться в Ленинградский институт инженеров водного транспорта, и, [4] успешно выдержав экзамены, был принят на судоводительский факультет. Правда, учиться не пришлось. Началась война с белофиннами. На фронт ушли многие мои товарищи.

Проходил набор добровольцев. Я тоже подал заявление и вот теперь стоял перед военкомом, проклиная свою стеснительность.

- Комсомолец?

- Да.

- Ну, если комсомолец, должен понимать. Сейчас нам нужны кадры грамотных авиационных специалистов. Этого требует Родина, партия, интересы народа. Предлагаю идти во флот, но не в морской, а воздушный. В бомбардировочную авиацию.

Нет! Не понимал меня этот человек!

Словно прочитав мои мысли, он улыбнулся и предложил:

- Садитесь.

Я присел на край стула.

- Ведь я летчик-испытатель по специальности, - задумчиво проговорил военком. - С Чкаловым вместе учился. Потом бомбардировщики испытывал. Да вот в прошлом году врачи запретили летать - сердце пошаливает. И пришлась, как моряки говорят, на земле якорь бросить. А тянет в воздух. Увлекательное дело авиация, скажу вам по совести, - в голосе его зазвучали теплые нотки, - особенно бомбардировочная. Вы, например, если дадите согласие, будете учиться в школе, получите специальность, а потом летать… Летать! Научитесь стрелять и бомбить цели, овладеете радиосвязью. В бомбардировочной авиации много специальностей. Можно стать летчиком, штурманом, стрелком-радистом или механиком, техником - выбирайте, что хотите. Самолеты сейчас новые, скоростные, оснащенные замечательным оружием, приборами. Это все чрезвычайно интересно! Вы ведь любите моторы, машины?

- Очень.

- Я так и думал. Поразмыслите над моим предложением. А завтра сообщите, согласны или нет…

Военком встал, давая понять, что разговор окончен.

Я потоптался на месте, потом неуклюже повернулся и пошел к двери. Мысли смешались. Рассеянно, невпопад [5] отвечал я на жадные вопросы товарищей, ожидавших очереди у дверей.

Родине нужны авиационные кадры… Что ж, пойду в авиацию! Буду летать. Главное - быстрее на фронт.

В полку

Но летать пришлось не скоро. Я был направлен в школу младших авиационных специалистов, которая готовила мастеров авиационного вооружения. Мы, курсанты, обслуживали боевые вылеты полка, стоявшего у нас на аэродроме. Конечно, это было далеко от непосредственного участия в боях, но все же… Особенно нравилось мне помогать техническому составу подвешивать бомбы на самолеты. С интересом прислушивался я и к разговорам летчиков. Посадив самолет после боевого вылета, они возбужденно делились впечатлениями: говорили о «виражах», «зенитках», «боевом курсе», «разворотах» и о многом другом, большей частью непонятном. Переспрашивать я стеснялся, но слушал, не упуская ни одного слова. Летчики, штурманы, стрелки-радисты казались мне людьми необыкновенными.

Уже тогда появилась у меня новая мечта - летать на самолете. Я жалел, что не попросился в школу летчиков, штурманов или стрелков-радистов.

Мысленно я сравнивал море с безбрежным воздушным океаном, а морские корабли - с парящими в голубой выси самолетами. Воздушный флот. Да, это - флот. И с морским у него много общего. Так же как и на корабле, на самолете есть штурман. Он прокладывает курс, по приборам ведет самолет ночью, в тумане, за облаками. Летчик, как капитан корабля, управляет машиной в воздухе. На военном судне есть артиллеристы, радисты. А на самолете эти специальности сочетает в себе один человек - воздушный стрелок-радист. Военный корабль - это машина, которой управляют сотни людей. Бомбардировщик - это тоже грозная машина, а вот власть над ней имеют всего несколько человек - экипаж самолета…

Весной 1940 года меня направили в полк на должность мастера авиационного вооружения. Война с белофиннами в то время закончилась, и полк занимался боевой учебой. Летные дни сменялись занятиями в классе и на аэродроме. Часто объявлялись учебные тревоги. Тогда мы [6] подвешивали на самолеты бомбы, устанавливали пулеметы, и полк поднимался в воздух - летел на полигон бомбить «противника».

Меня назначили в экипаж старшего лейтенанта Уса. Это был высокий худощавый человек, замкнутый и неразговорчивый. Он был очень некрасив. На тонкой шее - большая голова. Лицо изъедено оспой. Резко выделялся нос, длинный и тонкий, загнутый книзу, как у хищной птицы. По внешнему виду казалось, что он очень желчный и раздражительный. Но когда я ближе узнал командира, то убедился - человек он был добрый и справедливый.