— Вернёмся назад к нашему разговору. В древние времена волшебники делали грязную работу из-за запросов от людей во власти, это не значит, что такими были все. На самом деле их было даже меньшинство, и волшебники, практикующие магию ради аскетизма, не имели ничего общего с теми, кто работал на политиков.

Тацуя поднял эту тему не для того, чтобы продвинуть разговор, а для того, чтобы узнать, правда это или нет.

— Да. Существовали знаменитые боевые монахи из храмов Кофуку-дзи и Энряку-дзи. Как ты и сказал, Тацуя, после установления сёгуната в Эдо жестокие аспекты из традиционных религиозных школ были убраны. Была проведена так называемая «охота за мечами». Политикам запретили иметь вооруженные религиозные силы. Это, конечно, очевидно. В то же время, хотя необходимо иметь учрежденную армию и политическую систему, нельзя закрывать глаза на применение излишней силы. С современной точки зрения, правительство Эдо просто полнилось разнообразными проблемами. Ведь в то время начались большие восстания.

— И из-за этого ушли в подполье не только люди, потерявшие работу.

Среди них было немало людей, обладавших боевой «силой буддизма».

— В точку. Среди них были как пешки политиков, так и те, кто предпочитал скрываться в тени, но не позабывшие свои навыки, теперь они стали называться мастерами боевой магии. Те из них, кто некогда были частью Девятой лаборатории, сейчас называют себя «традиционалистами». — Минору сделал большой вздох, выпуская своё презрение и показывая усталость. — Мастера древней магии были схожи с практиками Девятой лаборатории, но множество онмёдзи, которые отделились от Цутимикадо, пользователей ниндзюцу и прочих не использовали такие бесстыдные имитации, однако…

— А в чём разница?

— В том, что они тренировались сдерживать свою гордыню, — тут же ответил Минору, несколько раз моргнув. Он говорил будто сам с собой. Можно было подумать, что это его озадачит, но его вид был более обычным. — Извини. Я не хотел отходить от обсуждения. Похоже, мне не хватает разговоров с людьми моего возраста.

— Не беспокойся об этом. Это ведь всё равно не была пустая болтовня.

— Благодарю. Умм, на чём я закончил?.. Ах да, рождение традиционалистов.

Увидев, что Тацуя кивнул в знак согласия, Минору продолжил говорить о главной теме:

— Из-за такой истории они основали базы традиционной школы недалеко от мест, из которых изначально вышли. Хотя, наверное, лучше сказать в арьергарде.

— Например, возле известных храмов и святынь?

— Да, и это раздражает сильно религиозных людей.

Тацуя и Минору посмотрели друг на друга и горько улыбнулись. Однако поразительную улыбку Минору, которая была вне различий пола, нельзя было сравнить с более мужественной улыбкой Тацуи, хоть и подобной. Общей у них была атмосфера загадочности.

— Думаю, нам пора возвращаться назад на станцию Нара.

— Да, ты прав, — коротко ответила Миюки. До сих пор Тацуя был сосредоточен на разговоре с Минору.

— На самом деле самая большая школа традиционалистов находится в Наре, недалеко от храма Касуга, недавно я там бывал. И это как раз на пути к станции Нара. Потому мы можем сосредоточиться на городе Кацураги. На юге Нары будут, несомненно, лояльны традиционалистам…

— Хорошо, мы на тебя полагаемся.

— Решение за тобой.

Минору повёл их троих к старой пешеходной дороге, которая называлась «Кацураги» и была расположена в городе Госё, на юго-западе долины Нара. Он выбрал эту дорогу, когда они проезжали посёлок Икаруга, скорее всего потому, что в нём не было укрытия традиционалистов.

«Кацураги» была прогулочной дорогой, которую неспешно можно пройти за шесть-семь часов, но на этот раз у них не было столько времени. Минору сообщил, что лимузин будет ждать в конце пути, и предложил взять напрокат электрические роботизированные скутеры стоячего типа.

Хотя роботизированный скутер был автоматическим, для езды на нём требовались водительские права на одноместный мотоцикл, и права на двуместный мотоцикл для езды на двуместном типе. К сожалению, ни у Миюки, ни у Минами не было таких прав.

Нет, для Миюки это было «к счастью», а не «к сожалению», ведь они взяли напрокат двуместные скутеры, поскольку у Тацуи было водительское удостоверение на большой, а у Минору на обычный двухместный мотоцикл, так что они разделились на пары Миюки с Тацуей и Минами с Минору.

— Извини, Минору-сама.

— Не волнуйся об этом. Ведь из нас двоих только я умею водить.

Минами не стала извинятся дальше, но Минору это совершенно не заботило. Просто для неопытного старшеклассника такие обстоятельства были достаточно новыми и выгодными. Минами не считали милой девушкой очень мало парней, хоть её уровень и не дотягивал до Миюки. Каким бы Минору притягательным парнем ни был, он не мог не быть недовольным.

Что же до другой пары…

Двуместный моторизированный скутер был таким транспортом, где пассажирам приходится стоять друг за другом, водитель держится за руль, а пассажир держится за ручки безопасности, присоединённые к каркасу. Однако Миюки не держалась за ручки. Она обхватила Тацую за талию и прижалась к нему.

Роботизированный скутер Тацуи и Миюки следовал за Минору. Они не ехали рядом, потому что Минору показывал путь и ещё потому, что нужно было оставлять некоторое место до тротуара, чтобы не мешать прохожим. Кроме того, можно сказать, что таким образом Минору и Минами не видели брата и сестру, которые цеплялись друг к другу. Однако каждый раз, когда Минами оборачивалась, чтобы проверить, как там они, обессилено вздыхала. Минору же, впервые видевший физический контакт брата и сестры, выглядел спокойно.

Таким образом, Минами была вынуждена отодвигать умственную усталость, наблюдая за проходящими пейзажами.

Если говорить о результате, поиски на старой дороге «Кацураги» оказались тщетными. Впрочем, о такой вероятности Минору предупредил заранее, чтобы не было разочарования. Вместо этого, пользуясь случаем, они осмотрели достопримечательности (осмотр ограничился лишь магическими пробами снаружи) и за короткое время посетили храм Кухондзи, святилище Хитокотонуси, святилище Такамахико и прикоснулись к освежающей ауре древних храмов и святынь.

А также произошла неожиданная встреча.

— Шиба-кун?.. — молодой человек, по-видимому ученик священника, подметавший территорию храма Такакамо, обратился к Тацуе. Он был одет в традиционную белую «хакама» и, хоть он и не носил очки, Тацуя вспомнил его лицо.

— Цукаса-сэмпай, давно не виделись.

Это был Цукаса Киноэ, ученик и сейчас бывший капитан клуба Кэндо Первой старшей школы, в апреле прошлого года он пострадал от промывки мозгов антимагической организации в «инциденте Бланш».

— Ты меня запомнил… хотя, я ведь доставил тебе много неприятностей. У меня не было возможности должным образом извиниться. Я прошу прощения, — он искренне опустил голову. Сейчас он выглядел совсем по-новому.

— Нет, Цукаса-сэмпай, ты ведь был тоже жертвой…

Киноэ покачал головой:

— Я был слаб, и потому меня сбили с пути. Однако, могу сказать, я благодарен за твою доброту. — Затем, будто вдруг вспомнив, он без презрения в тоне добавил: — Также я больше не «Цукаса». Моя мать развелась и взяла свою девичью фамилию, так что теперь я Камоно Киноэ.

— Неужели? Не в этом, случайно, причина того, что ты сюда пришёл?[2]

— Я тебя не так хорошо знаю, но ты в самом деле умён. Из-за этих глаз, — сказав это, Киноэ указал на его глаза. — Понимаешь, я не знал главную ветвь семьи, пока они со мной не связались. Позже произошло много сложного, но в конце концов я могу тут учиться.

Для Тацуи это не было неожиданностью. Якумо упоминал, что у Киноэ есть связь с кланом Камо. Кроме того, храм Такакамо — главный среди храмов Камо Японии и также дом бога-покровителя клана Камо. Этот клан был особенно загадочным в мире магии, в нём главная ветвь могла забрать себе кровных родственников из неглавной ветви, даже из очень далёкой ветви, и в храме Такакамо заботиться об их исключительном таланте.