— Ладно, — согласилась она, — дай мне десять минут.

Как только Шелли ушла, Хоуп рванула наверх, быстро скинула одежду, умылась, побрила ноги. Высокие вырезы сине-зеленого «вареного» цельного купальника открывали бедра, и ей это нравилось, потому что так ее ноги казались длиннее.

Схватив старую корзину для пикника, обнаруженную в кладовке, Хоуп осмотрела ее на предмет наличия окоченевших грызунов. Убедившись, что внутри чисто, бросила туда несколько банок диетической «Пепси», виноград, крекеры, голубой сыр — и свою камеру «Минолта» вместе с футляром. Перекинула через плечо пляжное полотенце, сунула ноги в пару японских шлепанцев и, нацепив солнечные очки, отправилась на озеро.

Адам с Уолли уже плескались в воде, пока Шелли отдыхала в тени желтых сосен. Она сидела в шезлонге, попивала «Шаста Колу» и жевала поджаренные картофельные чипсы. На миссис Абердин был короткий топ с гавайским принтом и такие же купальные юбка-шорты.

— Мы принесли побольше сэндвичей, если ты проголодалась, — предложила Шелли, когда Хоуп села рядом с соседкой.

— А с чем они?

— Арахисовое масло с желе или ветчина с сыром.

— Ветчина с сыром — звучит неплохо, — Хоуп устроилась на шезлонге — металлический каркас согревал внутреннюю поверхность бедер — поставила свою корзину между коленей и прибавила, открыв принесенные гостинцы: — Я захватила фруктов, сыра и крекеров.

— А сыр плавленый?

— Нет, голубой, — Хоуп выдавила деликатес на крекер, украсила сверху виноградиной и откусила.

— Ах… нет, спасибо.

Она взглянула на Шелли, смотревшую на нее так, будто соседка ела чьи-то кишки.

— Это правда вкусно, — уверила она подругу, отправляя в рот остаток крекера.

— Поверю на слово.

— Ну уж нет. Я ела твою стряпню, теперь ты попробуешь мою. — Хоуп соорудила крекер и протянула его Шелли.

— И это в твоем понятии готовка? — Та с сомнением, но все же приняла угощение.

— Сейчас — да.

Шелли откусила немного, осторожно прожевала, затем объявила:

— Эй, а на вкус лучше, чем я думала.

— Лучше плавленого сыра?

— Ага, если не считать привкуса бекона. — Шелли указала на корзину Хоуп, и они обменялись принесенными припасами.

— Можешь есть все, что хочешь, кроме арахисового масла и виноградного желе, — проинформировала миссис Абердин, пока подруга перебирала содержимое ее корзины. — Это для Адама, он очень капризничает из-за своего желе. Оно должно быть непременно очень нежным, никаких тебе косточек или чего-то еще. Дилану приходится специально делать ему сэндвичи.

Хоуп выбрала бутерброд с ветчиной и сыром, приготовленный из такого мягкого белого хлеба, которого она с детства не ела, и масляные картофельные чипсы.

— А где мама Адама? — спросила журналистка обыденным тоном, будто вовсе и не умирала от желания узнать ответ.

— Почти все время живет в Лос-Анджелесе, — ответила Шелли, водружая виноградину на вершину горки из голубого сыра. — Но когда она навещает Адама, то они останавливаются где-то в Монтане.

— Так странно, — Хоуп со щелчком открыла банку апельсиновой «Шасты» и поднесла ее к губам. — Обычно отцы приезжают навещать детей.

Шелли пожала плечами.

— Дилан — хороший отец, и когда Адаму нужно женское влияние, то наш шериф отвозит его к бабушке и тетке в «Дубль Ти». Ну и, конечно, Адам много времени проводит здесь, со мной и Уолли, пока Дилан на работе. — Шелли откусила от крекера и поинтересовалась: — А у тебя есть дети?

— Нет. Никаких детей. — Хоуп ожидала, что подруга либо озадаченно нахмурится, либо пошлет ей взгляд а-ля «ах ты, бедняжка». Но ничего не произошло.

— Эта штука — словно наркотик, — заметила Шелли, делая себе очередной крекер.

Хоуп расслабилась на своем шезлонге и принялась за ланч. Она наблюдала, как Уолли с Адамом внимательно смотрели куда-то вниз, водя руками по поверхности озера.

Еда была жирной и калорийной, поэтому Хоуп «залакировала» ее тремя печеньями «Орео» и кусочком лакрицы. Когда подруги опять обменялись корзинами, все, что осталось от припасов миз Спенсер, — это несколько жалких виноградинок на грозди, пара банок диетического «Пепси» и камера. Вытащив фотоаппарат из футляра, Хоуп навела объектив на двух мальчиков, пытавшихся поймать руками мелких рыбешек. Она не была великим фотографом, но знала достаточно, чтобы сделать такие снимки, какие ей нужны: навела резкость и нажала на кнопку.

— Фотографируешь для своей статьи о флоре и фауне?

Внезапно Хоуп стало уже не так просто лгать Шелли.

— Да, — ответила журналистка, и это не было настоящей ложью. Хоуп делала снимки для своей статьи о пришельцах. Миз Спенсер щелкнула камерой еще несколько раз; затем ребята побежали к ним по пляжу и схватили полотенца.

Адам порылся в кармане купальных шорт и протянул Шелли несколько камушков. Сказал, что самый понравившийся она может взять себе.

— Хоуп, сфотографируй меня, — попросил Уолли, напрягая мышцы на своих тоненьких, как спички, руки.

— Нет, меня! — Адам отпихнул приятеля в сторону и встал, пытаясь изобразить бодибилдера.

— Я сниму вас обоих и подарю вам фотографии, когда их отпечатают. — Хоуп успела сделать несколько фото, прежде чем ребята похватали сэндвичи с арахисовым маслом, содовую и отправились поискать еще «клевых камней» на берегу озера.

— И когда планируешь закончить статью? — спросила Шелли.

Хоуп было открыла рот, чтобы выпалить какую-нибудь выдуманную дату, но остановилась. Они с Шелли обменялись корзинами для пикника. Хоуп выпила апельсиновую газировку подруги, съела ее печенье и почувствовала, что больше не может врать. Миссис Абердин не осудила новую соседку за то, что у нее нет детей. Может, Шелли не станет упрекать Хоуп в выборе профессии и не станет рассказывать, будто видела Элвиса.

— Ну, если пообещаешь никому не говорить, то я расскажу, о чем пишу на самом деле.

Шелли села немного прямее и наклонилась к Хоуп:

— Я умею хранить секреты.

— Вообще-то я пишу для «Еженедельных новостей Вселенной». Насчет статьи для «Нортвест магазин» я соврала.

— Правда? Почему?

— Из-за того, что люди думают о журналистах, пишущих для таблоидов. Словно мы подлецы и сочиняем сплетни.

— А это не так?

— Нет. Я пишу о бигфуте, пришельцах и людях, живущих на дне океана в Бермудском треугольнике.

— Хм… это такая черно-белая газета, что всегда стоит на витрине рядом с «Энквайр»?

Хоуп подождала, пока лодка не промчится мимо, чтобы сделать снимок чистой зеленоватой водной глади.

— Да.

— С Бэтбоем на обложке?

— Бэтбой, — фыркнула Хоуп. Нацелив камеру на дальний берег, взяла в фокус деревья так, что пляж на переднем плане стал размытым. Идеальное местечко, можно будет добавить неясные силуэты пришельцев, устроивших пикник. — Это «Еженедельные новости мира». В их писанину только еду заворачивать. У этих людей вообще нет воображения.

По глубокому убеждению Хоуп, история про Бэтбоя была одной из самых идиотских у конкурентов.

— О! А гигантские муравьи, напавшие на Нью-Йорк?

— В точку, наше.

— О, Боже! Ты это написала?

Хоуп опустила камеру и взглянула на соседку:

— Нет, но мои истории становятся основными статьями выпусков, и временами я сочиняю что-то вроде рубрики «Советы читателям» с противоположными точками зрения под псевдонимами Лейси Харт и Фрэнк Роудс.

— Ты Лейси Харт?

— Я — и Лейси, и Фрэнк.

— Шутишь! Я всегда считала, что это два разных человека. В смысле, они же так грубят друг другу.

— Поначалу я чувствовала себя едва ли не шизофреником, но теперь мне нравится затея. Еще я пишу статьи под именем Мэдлин Райт.

— А что из твоего я могла читать?

Хоуп убрала камеру обратно в футляр, вытянулась на шезлонге и подставила лицо солнечным лучам.

— В прошлом году моя серия статей о Бермудском треугольнике стала по-настоящему популярной. Затем я сочинила истории о Мики-волшебном гноме.

— О, Боже! Я читала несколько статей про Мики. И они твои?