Сидевший рядом с Миюки Тацуя тоже молча смотрел.

— Эм… Эм… я… — отчаянно пыталась выдавить Хонока. Миюки не отводила от неё взгляда. — Я не сдамся!

Миюки, Тацуя и Шизуку внимательно слушали и смотрели. Чтобы убедиться в намерениях Хоноки. Чтобы своими глазами увидеть её решимость.

— Я не откажусь от Тацуи-сана! — закончила Хонока без запинки и не отводя глаз.

— Я не уступлю, — без малейшей задержки ответила Миюки, затем грациозно поднялась и протянула правую руку.

— Я не проиграю, — Хонока пожала ей руку. Её взгляд наполнился азартом соревнования.

Миюки улыбнулась — на этом обворожительном лице проявились её сильная воля и неукротимый дух.

Тацуя попытался криво улыбнуться, но попытка явно провалилась. Две девушки только что объявили о своём соперничестве за него. Разумеется, он не знал, как вести себя в таких случаях.

С другой стороны, Шизуку была ещё более бесстрастна, чем обычно. Нет, поскольку она редко меняла выражение лица, то нельзя сказать, что сейчас она была бесстрастна. Сейчас она намеренно стёрла все проявления эмоций.

На самом деле Шизуку до сих пор надеялась, что Хонока откажется от Тацуи. Но та решила сражаться с Миюки за его сердце. Шизуку нахмурилась при мысли, что Хонока выбрала такой сложный, тернистый путь, хотя изо всех сил старалась подавить это чувство.

После уроков в комнате школьного совета царило дружеское настроение, которого не было там уже очень давно. Чуткие Изуми и Минами заметили эту перемену, но в силу характера не стали лезть в чужие дела. Более того, судя по их выражению лица и поведению, девушки почувствовали облегчение.

Однако не все люди обладали такой внимательностью. Среди учеников таких было меньшинство.

— Эй, Изуми. Не думаешь, что атмосфера немного изменилась? — довольно громко спросила Касуми, которая незаметно подошла к Изуми, спустившись с лестницы, поскольку приближалось время закрытия школы.

— Правда? По-моему, всё как обычно, Касуми-тян, — спокойно ответила Изуми и посмотрела на сестру не терпящим возражений взглядом.

Почувствовав, что она чем-то разозлила Изуми, но не зная, чем именно, Касуми слегка кивнула и бросила эту тему.

— Хм?.. А, да. — Микихико, тоже вышедший из штаб-квартиры дисциплинарного комитета, отреагировал более осторожно, чем Касуми.

— В чём дело?

И это проявилось ещё ярче, когда он услышал вопрос Тацуи.

— Нет, ни в чём.

Он ответил так же, как до зимних каникул. На прошлой неделе он вёл себя иначе. Тацуя подумал, что на Микихико накричала Эрика. Подумал, но, конечно же, вслух не сказал. Правда, его губы дрогнули.

— Что такое, Тацуя? Случилось что-то хорошее?

— Да, пустяк. — Верно, это был пустяк, но явно хороший для Миюки и него. Сделав такой вывод, Тацуя решил сменить настроение: — Лучше покажи мне сегодняшний отчёт.

— Конечно. В школе проблем практически нет.

Тацуя вставил свой аппаратный ключ для подтверждения подписи школьного совета в электронную книгу, которую передал Микихико, и быстро просмотрел её.

— Однако какие-то неприятности начались за её пределами? — спросил он, возвращая книгу. Тацуя обратил внимание на уточнение Микихико про школу.

— Да… Возросло количество случаев тайного фотографирования учеников.

— Сталкеры?

Тацуя впервые слышал об этом. В последнее время он был слишком занят и обращал внимание лишь на то, что происходило вокруг него.

— Можно называть их и так… но, кажется, они из «Гуманистов».

— Хочешь сказать, что ученики нашей школы стали целью антимагической организации? — резко спросил Тацуя.

Это привлекло внимание и Миюки с Хонокой, которые собирались идти домой.

— Пока никому не угрожали и ни на кого не напали. Тем не менее некоторых учеников оскорбили вербально, — досадно ответил Микихико.

— Минами-тян, — обратилась Миюки, вернувшись на своё место Президента.

— Да, Президент, — Минами поднялась и хотела встать перед ней. Однако Миюки взглядом остановила её.

— Школьный совет знает про дело, о котором говорит глава дисциплинарного комитета?

— Одну секунду, — Минами нажала кнопку включения настольного терминала, который уже выключила.

В отличие от терминалов полувековой давности, этот загрузился практически мгновенно. Рабочий стол появился на экране сразу же.

Минами ввела запрос и прочла отобразившиеся результаты.

— В общей сложности произошло тридцать восемь инцидентов, затронувших двадцать четыре ученика. В полицию уже сообщили, но никого ещё не арестовали.

— Они пустили дело на самотёк?! — повысила голос Хонока. Похоже, она не могла поверить в это.

— Полиция любит громкие слова, но силу применяет редко, — со вздохом ответила Шизуку.

— Несмотря на сделанные тайно снимки, трудно предъявить доказательства сталкинга, — раздражённо пробормотал Микихико.

Будь враг явным, как в йокогамском инциденте, они бы с лёгкостью контратаковали и подавили его. Но они никак не могли ответить на разрозненные нападения, совершаемые обычно добропорядочными гражданами. Если волшебники хоть пальцем шевельнут в ответ, их заклеймят преступниками. К тому же они не знали даже, кто враг, не говоря о том, как его победить.

— Нужно обратить на это внимание всей школы. Следует опасаться прямых нападений, а также не превышать самооборону, чтобы никого из нас не посчитали преступником.

— Поняла. Я быстро разберусь с этим.

Тацую встревожил ответ Миюки.

Суббота, девятнадцатое января. Конец второй недели нового семестра.

Утренние уроки закончились, и настало время работы клубов и комитетов.

Касуми и Изуми пошли подкрепиться в столовую. Изуми хотела пообедать в комнате школьного совета с Миюки, но сдалась под натиском сестры, настоявшей на том, что иногда следует есть вместе.

Касуми и Изуми пользовались популярностью не только среди первогодок, но и среди учеников постарше, однако среди одногодок они стали практически знаменитостями. Поскольку обе заботились друг о друге, не появилось «армии Касуми» или «охраны Изуми», хотя иногда возникали споры о том, кто из них — всеобщий идол. В этом отношении постепенно растущая «группа Шиппо» сильно отличалась.

За близнецами никто особо не следовал, так что было нетрудно побыть наедине. С другой стороны, во время обеда вокруг них постоянно собиралась толпа первогодок. Отличительной чертой этих двоих также было то, что их окружение, в основном, составляли девушки. При этом парням подойти к ним было проще, чем к Миюки, и они любили их скорее как талисманов.

Таким образом, хотя вокруг сидело много людей, никто не мешал близнецам разговаривать. Вздохнув, они двое откровенно беседовали, поедая «тэмпура соба».

Изуми вела себя ожидаемо элегантно, но Касуми тоже ела аккуратно. Она придерживалась хороших манер, разрезая какиагэ на крошечные кусочки и кладя в рот по одному за раз. Она не говорила с набитым ртом, потому беседа текла неспешно. При таком спокойном обеде нить их разговора прослеживалась с трудом.

— Последние два-три дня в школе довольно мрачно, не так ли?

— Ты о слухах о Шибе-сэмпае и Миюки-сэмпай? Ну что за неотёсанность, и когда эти люди уже перестанут шуметь?

— Неотёсанность?

— Это означает «те, кому не хватает достойных манер».

— А, имеешь в виду, что некоторые не могут попридержать своё гнусное любопытство?

— Если прямо, то да.

— Тогда так бы и сказала.

— Мне не хочется называть старшеклассников «гнусными». Я считаю, что все ученики нашей школы — леди и джентльмены.

— Я тоже так считаю. Хотя то, как ты это говоришь, жестоко, Изуми.

— Это не так, Касуми-тян. Я просто думаю, что хотя никто на самом деле не гнусный, иногда на некоторых нападает одержимость гнусной любопытностью, — невозмутимо сказав это, Изуми подняла чашку с рисом, стоявшую на подносе (к слову, в столовой Первой школы было три вида обедов: маленькие, средние и большие).