Рушатся под ударами тяжелых морских волн высокие ледяные обрывы, пронизанные сверху широкими столбами черной мерзлой земли. Осыпается нетолстый слой пробитого трещинами лессовидного суглинка. Так исчезают остатки загадочного ледового материка — Арктиды.

Изучение Арктиды имеет не только теоретический, но и практический интерес. Вот что говорит об этом Н.А. Шило: «Арктический шельф очень велик и богат полезными ископаемыми. Однако подступиться к ним трудно, гораздо труднее, чем, скажем, на Каспии. Из-за вечно движущихся льдов здесь не применишь плавучую буровую установку, льды разрушат и любое иное сооружение для бурения и добычи из подводных кладовых. Исследования магаданских ученых подсказывают путь к освоению северного шельфа. Это — намораживание грунтово-ледяных островов, подобных легендарным и реально существовавшим в Арктике ледяным землям. Такие острова, защищенные от лучей солнца слоем почвы, выдержат натиск дрейфующих льдов. В течение ряда лет они могут служить надежными форпостами для разведки шельфов».

Если в существовании Арктиды, как огромного единого материка еще и есть кое-какие сомнения, то былая реальность ее юго-восточной части — Берингии (рис. 25) — доказанный факт. По результатам промеров морских глубин и данным о послеледниковом подъеме воды могут быть вполне достоверно реконструированы ее границы. Берингийский «мост», соединявший Азию с Северной Америкой по самым скромным оценкам имел ширину 1500 км.

Одно из убедительных доказательств былого соединения берегов — удивительная общность молодой ископаемой фауны: в числе 22 видов животных, живших на Колыме, 21 встречается и на Аляске. Еще одно свидетельство затопления земли — продолжение русел Юкона и Кускоквама на морском дне. Этнографы отметили также явное сходство культур и обычаев народов, проживающих по обеим сторонам Берингова пролива. И не только нынешних, но и древних: палеолитические стоянки с почти одинаковыми по характеру и способу изготовления каменными орудиями труда обнаружены на том и другом берегу Берингова моря. Потомки людей каменного века, азиатские и американские индейские племена, чукчи и коряки, эскимосы и алеуты живут очень похожей жизнью, имеют сходные обряды, одежды, песни и легенды. Некоторые из них относятся к незапамятным временам. Например, у древнейшего чукотского племени кереков существует редко встречающийся загадочный обряд погребения покойников в море. Опуская умершего на морское дно, его родные говорят: «отправляйся к прадедам». В этом вполне может быть отражена передающаяся из поколения в поколение память о затонувшей когда-то земле предков.

О существовании в прошлом сухопутного «моста» через море рассказывает и старинная легенда. Согласно ей, убегая от страшного черта Плунтэканэлана («Владеющего железным крючком»), люди прибегли к помощи Морской старухи, по длинным ногам которой они перебрались на другой берег. А черт, преследуя женщин с детьми, добежал до моря и стал его пить, чтобы осушить. Но уровень воды ничуть не опустился, а Плунтэканэлан лопнул.

Большой интерес вызывает то, что найденные на Аляске следы материальной культуры очень похожи на такие же находки в центрально-азиатской пустыне Гоби, Прибайкалье, на Дальнем Востоке, в Японии. На многие тысячи километров протягиваются древние пути контактов или миграции древних людей. Из этого следует и подтверждение гипотезы о развитии человечества из одного североафриканского очага, откуда оно расселилось по всему Земному шару. Одним из миграционных «мостов», по которому наши древнейшие предки перешли с евроазиатского континента в Америку, и была Берингия. «Северо-восточная Азия, сама по себе есть переходная область, продолжением которой служит самая северная часть Америки», — писал этнограф Ф. Ратцель, объясняя сходство краснокожих индейцев с народами Сибири и Монголии.

Надо отметить, что движение через Берингию народов, впрочем, так же как животных и растений, почти всегда шло в одном направлении: с запада на восток. В новом свете было, пустыннее и легче можно было завоевывать экологическую нишу. Редкое исключение, правда, составляют древние предки верблюдов, которые, появившись сначала на Великой Американской равнине, затем проникли в засушливые районы центральной Азии. Кстати, они откочевали и в Южную Америку, где превратились в лам.

Переселяться именно в одном направлении животных и людей заставлял более мягкий и влажный климат Северной Америки, способствовавший лучшему произрастанию растений. Здесь были тучные пастбища и густые леса, где жили бобры, барсуки, ленивцы и дикобразы.

Ученые отмечают по меньшей мере две наиболее крупные волны переселения людей из Азии в Америку. Если последняя из них завершилась совсем недавно, каких-нибудь 10–8 тыс. лет назад, то со времени первой, прошло не менее 60

тыс. лет. Именно тогда, в палеолите и появились не только в Северной, но и в Южной Америке протоиндейцы, положившие позже начало великим цивилизациям майя и ацтеков.

Член-корреспондент АН СССР Н.Н. Диков выделяет еще два периода миграции людей по северному мосту Азия — Америка. Это, во-первых, 20–14 тыс. лет назад, когда во время так называемого Сартакского оледенения по геоморфологическим данным Берингия имела самые большие размеры. И, во-вторых, это XIV–XIII тысячелетия до н.э. Именно к этому периоду, более доказательному, чем ранние, относятся каменные наконечники стрел Ушковской палеолитической стоянки на Камчатке, которые имеют удивительное сходство с аналогичными находками в северо-западном штате США Вашингтоне.

Появившийся 10–8 тыс. лет назад Берингов пролив еще не был таким широким и глубоким, как сейчас. Более того, он временами сужался и мелел настолько, что его можно было перейти вброд. Временами переселенцы из начавшей заболачиваться сибирской тундростепи перебирались на территорию Аляски в лодках.

Дорога от Махачкалы до Дербента проходит по узкой береговой полосе, огражденной справа крутыми отрогами Кавказского хребта, слева — пенистыми волнами Каспийского, моря. Пологий пляжный откос сложен таким плотным песком, что на нем даже не отпечатываются следы автомобильных шин. Невольно представляешь себе, как сотни лет назад по этому же пляжу мчались с севера конные орды диких кочевников.

Кто только тут не побывал. Бородатые длинноволосые конники — скифы на легких быстрых лошадях. Тяжелая кавалерия сарматов, вооруженных длинными пиками и прямыми мечами. Свирепые гунны с дальнобойными луками и плетеными кожаными арканами. Широкоскулые тюркские всадники на низкорослых грудастых конях. Хазары, акациры, барсилы, савиры, булгары, авары, аланы и многие-многие другие.

Все они рвались сюда с лежащего рядом многолюдного шумного перекрестка Азии и Европы, где тысячелетиями пролегали пути кочевых степных народов, где веками рождались и гибли все новые и новые государства и нации. Отсюда на постоянное оседлое жительство ушли к Дунаю венгры, отсюда откочевали в междуречье Амударьи и Сырдарьи узбеки, здесь зародилась будущая Болгария и произошли такие народы, как башкиры, осетины, дагестанцы, калмыки, мордовцы.

И что удивительно: каждому новому народу быстро становилось тесно на этих, казалось бы, необъятных степных просторах. Сбиваясь в огромные полчища и сметая все на своем пути, степняки-конники лавиной катились в благодатные края Закавказья, чтобы опустошать сады и виноградники, грабить богатые южные города, убивать и уводить в плен мирных жителей. «Как хищные волки, — писал армянский историк того времени, — потерявшие стыд, бросались на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города… Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие».