Почти все старые письменные источники свидетельствуют однозначно: часть дербентской стены была всегда подводной. Хосров Великий построил ее специально в воде, она нужна была для лучшей защиты «Ворот Кавказа» от набегов кочевников. Большинство арабских путешественников, посетивших Дербент в X в., пишут, что дербентская стена далеко уходит в море. Правда, единодушного мнения о ее размере они не высказывают. Так, одни из них сообщают, что длина подводной части достигает три мили, другие — одну милю, а третьи ограничивают ее всего лишь полумилей. Есть даже сообщение Хилаль ас-Саби о длине морской части дербентской стены в «шестьсот локтей», а ал-Истахри — о «шести башен».

Если арабские ученые относят сооружение подводной стены в Дербенте целиком к сасанидской эпохе, то некоторые местные легенды, отодвигая его на девятьсот лет раньше, снова возвращают нас к временам Александра Македонского.

«Александр по прибытии своем в Армению, жители которой огнепоклонники, отправился в Дербен, — пишет историк Е.И. Козубский (1906 г.), пересказывая старую легенду. — Александр посредством вала с металлическими столбами так запрудил море Калпиас (Каспий), что ни одному кораблю нельзя было войти в море, а по сухому пути он заградил проход из Таракунты (Дербент) в Калпиас, ибо не оставалось другого прохода, как через возвышавшуюся до неба гору».

Как будто для того, чтобы ни у кого не осталось никакого сомнения в бесспорности подводного происхождения дербентской стены, авторы X–XI вв., не ограничиваясь указанием ее размеров, описывают и способы ее строительства. Хотя и здесь у них тоже нет единства. Например, ал-Масуди в своей книге Мурудж ад-Дзахаб («Россыпи золота») рассказывает о применении специальных понтонов в виде надутых воздухом кожаных бурдюков. С помощью этих «плавсредств» тяжелые каменные плиты переправлялись с берега к месту их установки. Там ремни, которыми бурдюки были привязаны к плитам, перерезались, и плиты плавно ложились на морское дно.

По другой версии, которую привел ал-Баладзори в «Книге завоевания стран», строители вначале возили в море на лодках камни и бросали их в море, а потом, когда эта каменная наброска показывалась над поверхностью воды, на ней возводилась стена из «каменных глыб и свинца».

Но почему, кстати, опять свинец? Объяснения приводятся тоже разные. Ал-Мукаддаси сообщает, что свинец использовался в качестве раствора, скреплявшего каменные плиты. Хилаль ас-Саби поправляет его и сообщает, что свинец заливался в отверстия в стеновых блоках, через которые потом пропускали крепежные железные стержни. Не отсюда ли и название дербентских стен — «железные ворота»? Кстати, известно, что персидские строители, правда в других местах, действительно скрепляли каменные стены железными болтами со свинцовыми вставками (свинец вообще тогда был популярным металлом). Такая конструкция надежно предохраняла здания от разрушения во время частых в тех районах землетрясений.

Вот они, казалось бы, неоспоримые доказательства подводной гипотезы устройства морской части дербентской стены. Вот они свидетельства очевидцев, живших намного ближе нас к тому времени и своими глазами видевшими эту стену гордо возвышающейся над волнами. К нашему времени от нее, увы, не осталось почти ничего. Но может быть, они ошибались?

То была одна из самых счастливых эпох в истории Переднего Востока, Средней Азии, Средиземноморья и Кавказа. В результате обширных арабских завоеваний образовалась огромная мусульманская держава — Арабский халифат, простиравшийся от границ Индии до берегов Атлантического океана. В отличие от гуннов, татаро-монголов и других покорителей мира, нашествия которых приносили народам почти всегда только разрушения и отбрасывали цивилизацию назад, арабы явились своего рода поборниками прогресса, торговли, ремесленничества. Будучи довольно терпимыми к разным верованиям, они стали объединителями и переносчиками культуры, науки, искусства, до того развивавшихся изолированно на Востоке и Западе.

В VIII–X вв. резко возросла роль традиционных караванных трасс древнего мира. На Каспий сместились многие важные морские пути международной торговли. Дербент стал главным узловым центром нового Прикаспийского торгового пути, который в те времена был не менее знаменит, чем «Великий шелковый путь».

От года к году рос и богател морской торговый город на Каспии, ни на один день не уменьшался поток заморских товаров, прибывавших с севера, востока и юга. Только с запада, с Кавказских гор ничего не приходило.

В один из таких шумных торговых дней подошла к Дербенту небольшая двухмачтовая фелюга с серыми полотняными парусами. Она остановилась на рейде вблизи берега в ожидании своей очереди подойти к причалу. На палубу вышел высокий старец с длинной седой бородой в долгополом черном плаще с островерхим капюшоном. Он достал из кожаного чехла — цилиндра большую подзорную трубу, раздвинул ее и направил на берег. Долго не отрывал он глаз от окуляра. В круглой черной оправе одна за другой проплывали перед ним яркие картины бойкого восточного базара.

Огражденный с двух сторон высокими каменными стенами, бурлил торговыми страстями, переливался всеми цветами радуги плотно застроенный нижний город Дербента. Амбары с ячменем и просом, склады оружия, тканей, кожи, лавки купцов с аккуратно развешанными мехами, прилавки с поливной керамической посудой, остроносой высококаблуковой обувью длинными рядами вытянулись вдоль набережной. Здесь торговали собольими и лисьими шкурами из Волжской Булгарии, кожаными седлами и ремнями из Хазарии, дербентскими полотняными тканями — масхури, цветастыми паласами и расписными чашами из Багдада, фаянсовыми и фарфоровыми тарелками из Китая. Арабы, хазары, персы, аланы, греки, иудеи, одетые в разноцветные плащи, накидки, платья, толпами бродили по узким базарным улочкам и набережной города. А к причалу подходили все новые тяжело груженые фелюги, баркасы, лодки из прикаспийской Албании и волжской Хазарии, из персидского Эрана и среднеазиатского Табаристана.

Но вот стеклянный кружок скользнул вправо и выхватил угол щербатой крепостной стены, потом пополз по ней вниз и уперся в пенистую прибойную волну. Возле уреза воды стена не оканчивалась, а тянулась дальше в море к высокой полукруглой башне с небольшими бойницами. А слева к первой подходила другая такая же каменная морская стена, и между ними был узкий длинный проход. А это еще что?

Подзорная труба дрогнула и замерла от неожиданности: проход для судов перекрывала толстая железная цепь, висевшая на огромных крючьях, глубоко заделанных в каменные блоки крепостных стен.

Прошло несколько минут. С минарета в городе, призывая правоверных Ki молитве и омовению, закричал тонкоголосый муэдзин. На сторожевой башне громко ухнула медная труба. Железная цепь загрохотала и медленно заскользила к овальной нише в нижней части башни. И тут же вошла в порт большая многовесельная каторга-галера, в трюме которой сидели прикованные к скамьям и никогда не выходящие на свет черные гребцы.

Наблюдатель с фелюги сложил подзорную трубу и спустился в свою каюту, чтобы описать и оставить потомкам свои впечатления о великом городе-порте на Каспии. «Баб ал-абваб — приморский город. — Написал он. — В середине его находится якорная стоянка для судов. Между этой стоянкой и морем, по обе стороны моря, построены две стены, так что вход для судов узок и труден… И в устье порта протянута цепь, так что не может судно ни войти, ни выйти иначе как с разрешения».

Вот что увидел в 930 г. и описал в своей «Книге путей и царств» известный арабский географ и историк ал-Истахри Абу Исхак ал-Фариса, который в тот базарный день специально прибыл к западному побережью Каспия, чтобы воочию убедиться, сколь велик и богат знаменитый Дербент. Рожденный в персидском Фарсе и уже объехавший к тому времени всю Персию, Среднюю, Южную и Западную Азию, ал-Истахри видел много разных «ворот» (ал-Бабов) великого арабского государства. Но это были главные, «ворота ворот» (Баб ал-абваб). Недаром именно отсюда, из этого далекого пограничного города, его правители нередко отправлялись прямо на халифский престол.