Там, где стена граничила с шахтой лифта, что-то затрещало и грохнуло, они придвинулись ближе к центру комнаты. Богданыч подполз к двери и заколотил в нее кулаком, стук отдавался вибрациями в груди и казался слишком слабым, чтобы проникнуть наружу. А еще казалось, кроме этого стука у них ничего не осталось: слова лопнули, и все, что они могли - обмениваться колючими, требовательными, тусклыми взглядами. Эти взгляды пропитывали комнату, сгущая и без того спертый воздух.

Корольчук уставился в пол, люди его раздражали, от их присутствия хотелось чесаться, как от комариных укусов. Он знал, что скоро начнется. Он такое уже видел. Во как Надежда Федоровна посерела, спрятала лицо в морщинистых ладонях. Только они-то, ладони, возраст и выдавали. "Скоро начнется, - понимал Корольчук. - Скоро каменный мешок затянется, и их всех отрубит. В головах отрубит, не от мира, а от живого. Скоро они смирятся". Комната, и вправду, словно сжалась.

"Что же так-то, - пронеслось у Богданыча. - Столько раз сдохнуть мог, а... впрочем... <i> Я всегда твердил, </i>  что жизнь - игра. Вот и смерть - игра.

Богданыч старался не думать, иначе в животе шевелилось что-то холодное и подступало к сердцу. Долюшку свою Мамонтов оплакивать не собирался. Однако страшно было. Стыдная жуть сосала под языком, и мухи в горле перебирали лапками, но он на Женю поглядывал, и почему-то отпускало.

Людей Богданычу было жалко, Идка с Томкой - девчонки совсем, уборщица эта ни к селу ни к городу, вздремнула, называется. У Корольчука Людка с ума сойдет и сын опять же. Порох вон как распереживался, он же эмоциональный, че ты хочешь, холерик, с детства такой. Знал ведь про дверь, лучше чем он с Лёвой знал, и все равно долбился.

В одиночку Богданычу было бы проще, вот разве что Перемычкина он бы сейчас оставил. Для себя. Имеет право - вместо последнего стакана воды. То, что там, за дверью в Жене дико бесило, сейчас, странным образом, завораживало... Тот сидел, призадумался... Домашний такой: взъерошенный, без пиджака и галстука, будто не пожарных ждет, а когда чайник вскипит. Щас накидает заварки с мятой, лимончик тоненькими кружочками нарежет, с сахаром разотрет и позовет Мамонтова чаи гонять. Богданыч будет прихлебывать горячий душистый - из своей любимой кружки, а сбоку Перемычкин в плед клетчатый завернется с гражданским кодексом Российской Федерации. Или че там блаженные читают - житие Епифания Премудрого? Богданыч аж хохотнул, настолько сказочная картинка вышла, Корольчук глянул на него грозно, мол, твоих тут истерик не хватало.

- И что? Сидеть будем? - Порох пнул ногой ксерокс.

- Не порть техни... - Ида не договорила, заплакав.

- Что будем делать? Лева, блять, ну хоть ты!

- Что, что... - Корольчук дернул галстук с шеи и задрал голову к потолку. Неосвещенный фонариком он зиял над ними черной дырой, как клочок беззвездного неба. - Подыхать будем.

========== Сортировка ==========

        <right> <i> В зависимости от образа жизни планктон подразделяется на

голопланктон, который весь жизненный цикл проводит в форме планктона, и

меропланктон, который существуют в виде планктона лишь часть жизни. </i> </right>

Надежда Федоровна расчесывалась. Волосы электризовались, и она поплевывала на пластиковый надтреснутый гребешок.

- Зачем вы...? - спросила Тамара, перед глазами у нее стояла серая пелена, непонятно то ли от духоты, то ли дымом заволокло.

- Ну хоть найдут красивую.

- Господи... - Ида уткнулась лбом в дверь.

- Жаль... - Надежда Федоровна зажимала в зубах шпильки и потому шепелявила. - Немножко не успела.

- Что не успели? - спросил Порох.

- Дом достроить. Я ж на дом работала, у себя в Купчине.

- Дом? - Порох помотал головой, как будто брызги стряхнул. - Вы сколько получаете-то?

- Пятнадцать и премию иногда. Ольга убирает вдвое меньше моего, туалеты на пятом и коридор на шестом, а платят ей двадцать пять, потому что киргизка, официально оформлена. А я даже заболеть не могу. Семь лет не болела!

- И много вы на пятнадцать настроили?

- Так, Юра, Купчинь не Москва. Почти все построила, один забор оставался, - Надежда достала старый телефон-раскладушку, открыла размытую фотографию. - Вот смотри, дом мой. Не очень большой, два этажа, три комнаты, но мне хватило бы... Зато мансарда какая, виноград видишь? Цветов насажать, и как в кино будет...

- Здорово.

- Озеро рядом. Соседи хорошие. Никто не знает, что я убираю. Сказала, завхозом устроилась.

Порох передал телефон Тамаре.

- В таком можно и без забора жить.

- И без мансарды...

- Я строила-строила... - Надежда начала накручивать волосы вокруг пальца для пучка. - А теперь думаю, что я в этом доме делать буду?

- Жить, - Порох пожал плечами.

- Жить...

- А здесь, что делать? - Порох вернул телефон, глянув последний раз на фото. Домик из красного кирпича утопал в сочной зелени, сейчас не верилось, что где-то есть солнце.

- Петь могу, - неожиданно сказала женщина и ловкими движениями подоткнула пучок шпильками. - Я же музыкант по образованию, а петь люблю. Ты слышал меня на Новый Год?

- На Новый Год он ничего не слышал, - усмехнулась Тамара. - Алконавт.

- Надежда Федоровна, в-вы очень красиво поете...

- Спасибо, Ида. Ты как там?

- Как все она, - буркнула Тамара. - Фигово.

- А почему пожарных сирен не слышно?

- Были бы окна, услышали.

- Порох, иди постучи.

- А че я?

- Богданыч в прошлый раз стучал.

Порох подполз к двери и начал бить в нее кулаком. Двадцать ударов, потом обессиленно уронил руки.

- Лева, ты что там разглядываешь? - спросил Богданыч.

Корольчук уставился в телефон и улыбался из-под поникших усов.

- А я не рассказывал, как мы с сыном прошлой зимой на омулевку ездили? Хохма была! Меня одноклассник Ленька позвал, все уши прожужжал, типа кто зимой на байкальского омуля не ходил, тот жизни не видел. Приезжай, говорит, с чадом своим. Ну че, рюкзаки покидали, поехали. Два дня отдыхали, парились, банька, пиво, все дела, на третий - собрались с сыном на озеро. Приезжаем, а там картина маслом: на льду народу до фига, кто в домике, кто в палатке, у кого машина специальная с дыркой, но большинство, как мы с Димкой, по-простому, на ящиках. Разместились все буквой V, потому что косяк-то V-образно идет, его и ловить надо по ходу течения. На камчатке народу было, плюнуть некуда, ну мне мой и говорит: "Пап, пошли в голову сядем", пробрались по берегу в самое начало под хмурые взгляды конкурентов - мало того, что чужаки, так еще вперед уселись. За минут двадцать провертели две лунки, Димка говорит: "Пап, я на форуме проверил, омуль берет с пятнадцати метров". Они ж щас все в интернете находят... Я удивился, но, думаю, надо верить в силу прогресса, опустили настрой с тремя обманками в воду. Сидим ждем подхода. Час, два, три... Народ весь лиловый, задубевший, они ж раньше нас пришли. Вдруг у моего удочка задергалась... - Корольчук засмеялся и никак не мог успокоиться.