Длинные, с неясным бурым узором, узкие передние крылья имели в размахе 13 сантиметров. Задние крылья были желтыми с черной каймой, брюхо тоже желтое с черными кольцами. Не бабочка, а маленькое чудовище!

И какое же оно живучее! Пчелы его жалили и не могли убить; мы усыпляли его и серным эфиром, и бензином — и не могли усыпить. Наконец, после вспрыскивания табачного настоя, бабочка затихла. Мертвая голова очень редка у нас на севере, поэтому я радовался ценному приобретению для коллекции.

— Лука Лукич, вы все еще боитесь этой бабочки? — спросил я хозяина.

— Может, это не бабочка? — ответил старик.

— Вот как! Тогда не пожалею редкого экземпляра, чтобы доказать вам, что это только бабочка, хотя и удивительная. — И доказал, — вскрыл зоб, а в зобу оказалось несколько капель меда. Огородник внимательно следил за каждым моим движением.

— Вот вор, так уж вор, — говорил он. — И где он такой, ворюга, родился?

— Да вот на том картофельном поле, наверно, и родился. Может, встречали на картофельной ботве толстенную длинную зеленую гусеницу с синим узором на спине?

— Нет, — ответил старик, — и добавил: — Теперь вижу, что промашку дал…

Позже я узнал, что ученые и до сих пор точно не знают, каким образом «пищит» мертвая голова. По-видимому писк и жужжание происходят от трения частей хоботка. За ее «вой» в некоторых частях Германии эту бабочку называют волком. Любопытно, что и гусеница мертвой головы может производить звуки, напоминающие скрежет зубов.

Да, если судить только по «шерстке», то названы эти бабочки удачно. Мрачная окраска крыльев, пушистость тела, ночной образ жизни — все это напоминает пучеглазых птиц — сов.

Но совы приносят большую пользу истреблением полевых мышей, а гусеницы многих бабочек совок сами являются вредителями сельского хозяйства.

Наверно, вам случалось любоваться свежими всходами озими. Словно мягким зеленым ковром устланы поля. Но присмотритесь внимательнее, и вы заметите в «ковре» черные пятна — плешины. Это значит, что под землей поселился «озимый червь», то есть гусеница озимой совки.

За одну ночь гусеница подгрызает десять — пятнадцать молодых ростков. А ведь бабочка откладывает до тысячи яичек! Страшные бедствия может причинить озимая совка, если с нею не бороться. Недаром описанию земляных совок отведен целый том капитального труда Академии наук — «Фауна СССР».

Ученые изучили во всех подробностях жизнь земляных совок.

Оказалось, что бабочки откладывают яички на сорных травах. Гусеницы, прежде чем переселиться под землю, живут на сорняках. Значит, борьба с сорняками есть и борьба с озимой совкой. Поле, очищенное от сорняков, будет спасено и от «озимого червя».

Чем же еще замечательно семейство совок?

На земном шаре насчитывается около ста тысяч видов бабочек, и почти одна треть этого числа (28 тысяч) падает на совок.

Однако есть среди них бабочки, которые не причиняют значительного вреда нашим лесам и полям, они встречаются довольно редко; и в то же время замечательны своей окраской и поэтому очень милы сердцу собирателя бабочек.

Прежде всего надо рассказать об «орденских лентах».

Так называется род совок, у которых нижние крылья украшены красными, реже голубыми или желтыми «лентами».

Почти что в каждом учебнике зоологии упоминаются эти совки как яркий пример охранительной окраски.

В самом деле, когда орденская лента сидит на стволе дерева (обыкновенно головой вверх), сложив свои крылья кровлеобразно, то ее чрезвычайно трудно заметить. Рисунок ее передних крыльев удивительно напоминает кору лиственных деревьев: старых ив, дубов.

Но попробуйте ее потревожить — мгновенно, с легким треском бабочка расправляет крылья и улетает. Резко бросается в глаза яркая окраска задних крыльев. От неожиданности вы вздрагиваете. Эти красные, желтые или голубые полосы — пример окраски отпугивающей.

Время лёта орденских лент — август месяц. Самая крупная из этих совок — голубая орденская лента — имеет крылья в размахе до 9 сантиметров. Это самая крупная совка Европы. Гусеница ее живет на осинах и тополях. Окукливается она в легком коконе между опавшими листьями.

Чаще встречаются красные орденские ленты. Как ни странно, но в августе прошлого года я увидел бабочку малую красную орденскую ленту на Большом проспекте Васильевского острова в Ленинграде. Она сидела на стволе старого дуба, растущего у самого тротуара. Я был настолько удивлен, что, не поверив глазам, пытался «потрогать ее рукой».

Бабочка мгновенно взлетела, сверкнув красными «лентами», и полетела на другую сторону проспекта. Я бы побежал за ней, но, на беду, дорогу мне преградил троллейбус… И до сих пор я чувствую досаду за свою неловкость.

Почти не встречается у нас на севере желтая орденская лента. Мне еще не приходилось ее видеть.

Она значительно меньше своих сородичей, достигая в размахе всего 5 сантиметров.

Есть еще один род совок, виды которого очень украшают коллекцию. Это металловидки (или богачки).

Называются они так потому, что имеют на крыльях крупные зеленовато-золотые или серебряные пятна.

Сюда относятся металловидки: злаковая, золотая, золотистая и льняная или гамма.

Эта бабочка, несущая на своих крыльях знак, похожий на греческую букву гамму, — вредитель посевов льна.

Вред, причиняемый другими металловидками, не столь значителен. Бабочки эти встречаются часто с весны до осени. Интересны у них гусеницы. Они имеют четыре пары брюшных ножек вместо пяти пар, как обычно, и двигаются шагая, как гусеницы семейства пядениц, изгибая высокой дугой тело.

Можно было бы рассказать и о других совках, но их так много, что придется ограничиться теми тремя родами, о которых шла речь в этом рассказе.

Летом на лесных полянах и дорогах летают пятнистые бабочки-перламутровки.

Называются они так потому, что на исподе задних крыльев у них имеются серебристо-белые угловатые пятна.

Особенно красивы эти пятна у бабочки латоны. У других перламутровок они не так велики, а у большой перламутровки вместо пятен блестят радужно-зеленые ленты. За это в Германии ее называют королевской мантией.

С этими бабочками связаны мои воспоминания о работе с геологами в Алтайских горах.

Наш отряд искал цинковую, руду. Около месяца бродили мы по своему участку — и все безуспешно. Горы не открывали нам своих тайников. Молодые геологи стали поговаривать, что надо, мол, переезжать в другой район.

Однако начальник партии, которого звали Алексеем Иванычем, продолжал давать нам новые маршруты.

Палатки стояли на пологом склоне горного хребта, посреди лесной поляны.

Посмотришь вверх — там зубчатой стеной поднимается еловопихтовый лес или «чернь», как говорят алтайцы.

Посмотришь вниз — там широко раскинулась лиственничная тайга с густым подлеском — смородиной, малиной и жимолостью.

А вокруг палаток росли высокие травы, цвели синие акониты и сочные душистые дудники. Славные места!

Однажды вечером, когда, сидя вокруг костра, мы пили, обжигаясь, чай из алюминиевых кружек, а Алексей Иваныч молча слушал нас, посапывая трубкой, один из геологов, подкрепляя свою речь десятком научных доказательств, высказал то, что давно уже лежало у всех на сердце, — здесь цинка нет и надо переезжать в другой район. Мы поддержали это заключение и ждали, что скажет начальник.