Следователи СД Адольф Ведекинд, Кох, Фрониг и другие гитлеровские палачи–садисты пустили в ход самые изощрённые пытки. Арестованных нещадно били, выкручивали им руки, пропускали через них электрический ток, устраивали самые чудовищные провокации. Но советские патриоты мужественно переносили истязания. Можно привести немало примеров удивительной стойкости и героизма, которые проявили подпольщики в фашистских застенках. Сохранились волнующие свидетельства их изумительного мужества, беспредельной преданности Родине и Коммунистической партии. Об этом свидетельствуют записки К. И. Хмелевского, В. Ф. Рубец, И. X. Козлова, С. В. Гринвальда–Мухи, Г. Г. Фалевича своим товарищам и родным, оставшимся на воле.

В одной из записок В. Ф. Рубец писала своей сестре М. Ф. Калашниковой: «Не горюй, родная! Будем все вместе. Взойдет и наша звезда когда‑нибудь. Не кланяйся, не лей слез, пусть наши враги не видят их, держи голову выше. Видишь, сколько раз они меня одну похоронили: нас не так легко убить и похоронить, мы ещё живем… Не горюй и не плачь обо мне. Не пугайся моих слов, нужно быть ко всему готовой… Верь, что будет ещё счастье»[54].

Пламенной любовью к Родине, священной ненавистью к фашистам, страстной мечтой о жизни для борьбы с захватчиками проникнуто письмо от 27 декабря 1942 года коммуниста–подпольщика И. X. Козлова, текст которого приведён в предисловии сборника.

О мужестве членов Минского подпольного комитета партии Д. А. Короткевича и К. И. Хмелевского рассказал впоследствии нахолившийся с ними в одной камере подпольщик Г. П. Сапун: «С декабря 1942 года по J3 марта 1943 года я с ним (Д. А. Короткевичем) всё время сидел в одних камерах—10, 13 и 87–й — до отправки меня в концлагерь… В тюрьме он вёл себя бодро и всегда твердил, что мы ещё, ребята, поживём. У него была какая‑то особая уверенность в жизни. Уныния он просто не знал. Вел себя выдержанно и вполне прилично. Он говорил: «Сколько меня ни мучили, но выжать ничего не выжали. Вот почему они меня так всегда при допросах избивали»[55].

А вот рассказ Г. П. Сапуна о К. И. Хмелевском: «Хмелевский был один из лучших товарищей, которых я знал из работников комитета. Он был всесторонне развит, политически грамотен, выдержанный, идейно преданный коммунизму, логичен и последователен во всём. В самые тяжёлые минуты он умел для каждого найти слова утешения. Сам также никогда не унывал. Я помню, что, когда меня отправляли на транспорт, при прощании он мне вторично сказал: «Помни, ни одна женщина, ни один ребёнок никогда не укажут на меня пальцем и не упрекнут, что они страдают через меня»[56].

Много участников подполья, в том числе А. Ф. Арндт, Е. М. Баранов, И. Л. Белановский, С. А. Благоразумов, М. П. Воронов, М. М. Воронов, семья Н. Е. Герасименко, Н. И. Зехов, семья Н. М. Качан, И. X. Козлов, Д. А. Короткевич, И. И. Матусевич, Л. Е. Одинцов, В. Ф. Рубец, К. И. Хмелевский, А. Ф. Ширко, погибло в страшных муках в душегубках, на виселицах или у тюремной стены от фашистской пули. Лишь некоторым из них с помощью оставшихся в городе подпольщиков и партизан удалось вырваться из лап фашистских палачей и вновь включиться в борьбу с захватчиками. Многие подпольщики погибли в Освенциме, Равенсбрюке, а некоторым удалось перенести все ужасы гитлеровских лагерей смерти и дождаться прихода Красной Армии.

Бросив в фашистские застенки сотни подпольщиков, гестаповцы ликовали. Но уже 6 ноября 1942 года в «Сообщении полиции безопасности и СД № 28» им пришлось доложить: «Вечером 21 октября неизвестные лица расклеили в 300 местах города Минска плакаты, отпечатанные ротаторным и типографским способом, содержащие обычные угрозы против фашистов и призывы к белорусскому народу поддержать партизан и совершать акты саботажа. Благодаря срочно принятым мерам плакаты в тот же день были сорваны»[57]. Это было делом рук оставшихся на свободе подпольщиков X. М. Александровича, Е. В. Афнагеля, И. К. Кабушкина, В. С. Казаченка, П. К. Калейникова и В. И. Сайчика. Они составили, отпечатали и распространили в Минске листовку «К населению Белоруссии», призывавшую пополнить ряды подпольщиков и ответить на кровавый фашистский террор усилением борьбы с оккупантами. Листовка была издана от имени Минского комитета КП(б)Б и командования Н–ской партизанской бригады.

После сентябрьского провала 1942 года подпольный городской партийный центр в самом Минске больше не восстанавливался. К осени 1942 года на всей оккупированной врагом советской территории широкое развитие получило партизанское движение. Под влиянием выдающейся стойкости Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны пламя всенародной войны в тылу врага разрасталось с необычайной силой. В этих условиях руководство подпольной борьбой в Минске могло уже осуществляться подпольными партийными органами, находящимися вне города — в расположении партизанских отрядов, а также командованием партизанских бригад и отрядов. Это имело ряд преимуществ: во–первых, обеспечивало регулярную связь этих органов с советским тылом, своевременность получения ими задач и передачи информации о противнике[58]; во–вторых, давало возможность партийным органам более оперативно координировать деятельность партизан и подпольщиков, направляя её на обеспечение эффективных ударов по врагу; в–третьих, в гораздо большей степени гарантировало сохранность руководящих партийных органов и ценных кадров подпольщиков.

Уцелевшие от арестов минские подпольщики через партизанских связных установили непосредственные контакты с подпольными райкомами партии и партизанскими бригадами и по их заданиям продолжали наносить удары по врагу. Среди них можно назвать коммунистов М. И Батурину, А. Ф. Веремейчик, А. А. Езубчик, М. Ф. Малакович, М. Б. Осипову, А. И. Серову, В. Д. Шатько, В. К. Шикавко, комсомольцев З. З. Гало, И. К. Кабушкина, Н. А. Кедышко, профессора Е. В. Клумова и многих других.

Исключительно большое значение для развёртывания подпольной борьбы, выработки её тактики и повышения эффективности ударов подпольщиков имели решения V пленума ЦК КП(б) Белоруссии, состоявшегося 26–28 февраля 1943 года в Москве. Пленум обсудил вопрос «Об обстановке и задачах работы партийных органов и партийных организаций в оккупированных районах Белоруссии». Поставив задачу расширить партизанское движение и усилить массово-политическую работу среди населения, пленум вместе с тем дал чёткую установку о формах организации и содержании работы партийного подполья в городах. «Пленум ЦК КП(б)Б, — говорилось в решении, — ставит задачу перед партийными организациями и партизанскими отрядами, расположенными вокруг, — решительно усилить проникновение в города»[59]. Пленум ЦК предупреждал подпольные партийные органы Против создания в городах широких по составу подпольных партийных организаций, так как они подвержены опасности провала в крупных масштабах. ЦК рекомендовал вести работу в городах силами небольших, глубоко законспирированных групп или даже одиночек, имеющих строго ограниченные связи. Каждая группа и каждый подпольщиК. одиночка должны были выполнять только определённые задачи по разведке, диверсиям, агитации и пропаганде.

Выполняя решения V пленума ЦК КП(б)Б, подпольные партийные организации и партизанские отряды, находившиеся вокруг Минска, стали усиленно проникать в город.

Большую работу в Минске в этот период проводили Минский, Борисовский и Слуцкий межрайкомы партии; Дзержинский, Логойский, Смолевичский, Червеньский и другие райкомы партии; партизанские бригады; 1, 2 и 3–я Минские, «Разгром», «Беларусь», «Пламя», «Штурмовая», «Смерть фашизму», «Красное знамя», «Дяди Коли», № 300 имени Ворошилова, «Народные мстители» имени Воронянского, № 200 имени Рокоссовского; спецотряды: С. А. Ваупшасова (Градова), «Димы», С. И. Казанцева и другие.