Действуя в исключительно трудных обстоятельствах, РГ первоначально имела двойственную ориентацию: с одной стороны, группа работала внутри РКП(б) в качестве подпольной фракции, с другой — с самого начала действовала как ядро новой рабочей партии. Ее большевистское происхождение исключало какие-либо отношения с меньшевиками или социалистами-революционерами. Группа также избежала соблазна поставить под сомнение пролетарскую сущность Октябрьской революции и именно по этой причине осудила «Рабочую правду» как «меньшевистскую по сути», несмотря на очевидную левизну последней, а позднее порвала отношения с КРИ, который в середине 1920 годов отверг всякую возможность создания единого фронта с Третьим Интернационалом. Вопреки мифам, созданным «левой оппозицией» и лично Троцким, левые коммунисты из РГ не были сектантами. В действительности они продолжали работать в партии до тех пор, пока это стало практически невозможным вследствие чисток, ссылок, повальных арестов, тюрем и пыток. В период до запрещения фракций левые коммунисты сотрудничали по отдельным вопросам с «Рабочей оппозицией» и децистами, и именно к левым элементам этих групп, а также к искренним членам «Рабочей правды» они обращались с призывом создать новую партию на основе новой программы. Таким образом, они вышли за рамки стратегии лояльной оппозиции — стратегии, которая в конечном итоге привела к расколу децистов и которой до конца следовала «левая оппозиция (большевики-ленинцы)». Стратегия РГ основывалась на тезисе о невозможности реформирования РКП(б) в целом или завоевания позиций в ее руководстве. В то же время группа признавала необходимость активной работы в партии и контролируемых ею рабочих организациях. Эта стратегия была обрисована в документе, опубликованном в «Социалистическом вестнике» (6 июля 1924 года). В нем говорится, что «членами Рабочей Группы могут быть:

1) члены РКП(б);

2) исключенные из РКП(б) по политическим мотивам;

2) беспартийные, получившие рекомендации для вступления в РКП(б)».

Именно такой подход, который базировался на опыте подпольной работы большевистской фракции в царской России, позволил РГ выстоять перед лицом репрессий, сокрушивших такие группы, как «Рабочая правда», «Рабоче-крестьянская партия» и «Рабочая оппозиция». В большинстве работ принимается за данность, что РГ исчезла как организация в 1924 году. Даже в пространных исследованиях Синигальи и Аврича изложение дальнейших событий сводится лишь к описанию личной судьбы Мясникова и его деятельности в эмиграции. Однако в каком-то смысле самые впечатляющие достижения РГ относятся именно к последним годам ее существования. Воссоздать ее историю в этот период помогают документы группы, переводы которых публиковались в малотиражных левокоммунистических изданиях; эти источники до настоящего момента не использовались ни одним автором, обращавшимся к данной теме. В основу настоящей работы положены именно эти документальные материалы середины 20-х гг., имеющие огромную значимость. Тот факт, что РГ смогла сохраниться как организация вплоть до 1938 года, когда все её члены были уничтожены входе чисток, служит свидетельством ясности её политических позиций и организационной силы. Почти до самого конца группа поддерживала связь со своими членами, находившимися за границей, сначала в Берлине, а затем в Париже, где работал Мясников.

С самого начала РГ была одной из сильнейших левокоммунистических группировок — «самой смелой» (Э. Х. Карр), «самой значительной» (И. Дойчер), «самой интересной» (А. Коллонтай). РКП(б) угрожала не численность группы, а ее стремление участвовать в рабочих забастовках и потенциальная способность возглавить и организовать оппозиционные элементы внутри партии и среди беспартийных. Ядро РГ составляли опытные и авторитетные рабочие-большевики, работавшие там, где идеи левых коммунистов хорошо помнили с 1918 года. Это были районы с наиболее высокой концентрацией пролетариата, отличавшегося боевым настроем даже в тяжелых условиях 1923–1924 гг. Конечно, забастовки возникали спонтанно, как реакция на усиливающийся экономический и политический кризис, но активисты РГ были готовы поддержать их и предложить политическую программу тем, кто стремился бороться против нэпа, как внутри партии, так и за ее пределами. РГ выпускала подпольные листовки, манифесты и периодические издания, а также распространяла литературу среди партийцев. Для этой цели была налажена сеть, при помощи которой нелегальная литература ввозилась в Россию и переправлялась в места заключения. Даже в 1930 году группа была способна регулярно выпускать в Москве газету «Рабочий путь к власти» (см.: L'Ouvrier Communiste, № 6, Jan. 1930).

В марте 1923 года в Москве тремя рабочими — Г. И. Мясниковым, В. Кузнецовым и П. Б. Моисеевым — был сформирован первый центральный орган РГ, Временное центральное организационное бюро. В феврале они составили и начали распространять, размножив на гектографе, «Манифест Рабочей группы РКП». Этот документ, разошедшийся по России и получивший известность за рубежом, они намеревались представить XII съезду партии, запланированному на апрель. Манифест, в котором видна преемственность с воззрениями левокоммунистической фракции 1918 года, развивал идеи, изложенные в двух более ранних работах Мясникова.[7] Бюро стало руководящим органом РГ, а позднее КРП. О степени воздействия Манифеста можно судить по той негативной и позитивной реакции, которую он вызвал в рабочем классе и в партии. Определить реальное количество членов группы достаточно трудно. Так, Кузнецов заявлял, что она насчитывает 3 тысячи членов в Москве и 19 тыс. по всей стране. Аврич (ibid., р. 20) утверждает, что это «дикое преувеличение», ссылаясь на Сорина (ibid., р. 115–117), но не объясняет, почему следует так считать. Он пишет, что «к лету у группы имелось около 200 членов в Москве, где находился ее центр, и небольшое число сторонников, рассеянных подругам городам: многие являлись старыми большевиками и почти все — рабочими» (Синигалья также пишет о 200 членах в Москве: ibid., р. 59). Но даже если эти цифры верны, то, учитывая тот факт, что участие в РГ требовало высокого уровня политической активности и убежденности, и что существовали также другие левые группы и течения, можно сделать вывод о довольно существенном политическом влиянии левых коммунистов в Москве. В начале 1917 года большевиков там было всего 1655 человек. Однако, по другим данным, РГ насчитывала 1000 человек по всей России и пользовалась более широким влиянием, чем принято считать. В Москве самыми активными членами группы, кроме тех, кто входил в Бюро, были И. Мах, заменивший Моисеева в Бюро, С. Я. Тиунов, В. П. Демидов, Берзина, И. М. Котов, Г. В. Шоханов, А. И. Медведев (не путать с С. П. Медведевым, одним из лидеров «Рабочей оппозиции»), Порестатов, Трофимов, Лукин, К. Р. Дучкин. 5 июня группа провела в Москве конференцию, которая избрала Московское Бюро из 8 человек и делегировала Маха в Центральное Бюро. В отсутствие Мясникова, арестованного в мае, роль лидера группы перешла к Кузнецову. Работа РГ по-прежнему разворачивалась внутри РКП(б), особенно среди сторонников тех внутрипартийных центристских группировок, которые были к тому времени на грани распада. Мясниковцы контактировали с их руководителями, давая возможность рядовым членам по достоинству оценить качества таких оппозиционных деятелей, как Лутовинов, Коллонтай и Игнатов. Последние «симпатизировали» ультралевым, но на практике не делали ничего, что могло бы поставить под угрозу их собственное положение в партии. Они хотели ограничить критику рамками внутрипартийной дискуссии и в результате вообще оказались вынуждены умолкнуть. Другие деятели, с которыми контактировала РГ, такие, как Рязанов, также отказались нарушать партийную дисциплину и защищать левых коммунистов от репрессий ГПУ. Члены группы вместе со сторонниками «Рабочей оппозиции» принимали участие в составлении «Заявления 22-х» — обращенного к международной аудитории протеста против подавления инакомыслия в коммунистическом движении. Однако это заявление стало тем рубежом, после которого «Рабочая оппозиция» бесповоротно отступила, а впоследствии официально отказалась от своих позиций.[8] В этих условиях РГ, которой удалось привлечь на свою сторону ее левое крыло, вскоре отказалась от дальнейших попыток работать с этим течением.