Возвращаясь к положению о ритуальных действах с Германом как рудименту ритуала проводов на «тот свет» и таким образом связанных с культом предков, следует заметить, что многообразные и разноречивые объяснения обычая^{354} его сущности и генезиса не раскрывают. Пониманию же их способствуют архаические элементы обрядности, известные из румынской и молдавской народной традиции. Рудименты ритуала проводов на «тот свет» проявляются здесь и в структуре обрядности, и в сущности основных элементов ритуала. Куклу, называвшуюся Калоян, Скалоян, а также и Герман, одевали в крестьянскую одежду красного и белого цвета. Самая символика цветов несет в себе знаки направленности ритуала: как известно, белый — знак смерти (сравните с маской «Смерти» в ряжении), красный же связан с Космосом как знак Солнца и огня. Характерное убранство составляли также гирлянды из цветов (гирлянды и венки — элементы ритуального убранства посланцев к предкам).

Элементы ритуалы проводов Калояна принципиально аналогичны обрядам при проводах посланников к предкам, а также и рудиментам их в традиционной похоронной обрядности: возле Калояна несколько ночей происходили собрания с ритуальными игрищами. Проводы Калояна носили общественный характер — торжественная процессия проходила все селение перед началом основного ритуального действа. Оно также аналогично рудиментарным формам ритуала проводов на «тот свет» в других календарных обрядах — куклу Калоян закапывали в хлебном поле или на берегу водоема. Через три дня куклу выкапывали и приносили в село. Дальнейшие действа, как и сопровождающие их ритуальные формулы, при всей их вариативности также аналогичны рудиментарным формам ритуала проводов на «тот свет» в масленичной обрядности, в «похоронах кукушки» и им подобным — куклу бросали в проточную воду или же, разломав на куски, разбрасывали по хлебному полю со словами: «Чтобы хлеба выросли вот такими высокими!»^{355}, а также и по окрестным водоемам и болотам^{356}. Все эти действа аналогичны разбрасыванию по полям соломы от чучела Масленицы или пляске на соломе от растрепанного чучела ее, зарыванию в землю «Костромы», кукушки и т. п.

Два этапа ритуала свидетельствуют, по всей видимости, о синтезировании форм символического отправления ритуала, где в качестве посланца фигурирует кукла со знаковым выражением прекращения ритуального умерщвления «посланников» и торжественного возвращения их в селение. Смещение распорядка действий следует отнести прежде всего на счет длительной трансформации и деградации ритуала на протяжении народной традиции. Здесь важно выделить другое обстоятельство: восточно-романские «похороны Калояна» свидетельствуют о том, что ритуал имел не только и, вероятнее всего, не столько защитительное для данного конкретного момента действие, сколько продуцирующее значение. Ибо во время засухи (или непрекращающихся ливней, наводнений и т. п.) отправлялись определенные разновидности ритуала, сам же он имел четкое календарное приурочение: третий или девятый четверг после Пасхи, в связи с чем эти дни иногда называли в народе «Скалоянов четверг» (Жоя Скалоенилор)^{357}.

Более архаическая форма ритуала «похорон Германа» у восточно-романских народов заставляет предполагать, что и у южных славян он также имел продуцирующее значение и отправление его при стихийных бедствиях — позднейшее слияние разновидностей, отправлявшихся и в определенные календарные сроки, и при надвигающихся катастрофах.

Основное функциональное назначение его, по всей видимости, сводилось к стремлению обеспечить благодетельную регуляцию тепла и влаги, необходимую для правильного произрастания и созревания хлебов, плодов, трав на полях, пастбищах и в лесах. Выявление сущности этих обрядов важно и для понимания восточнославянских ритуалов похорон Костромы, Ярилы, Кострубонько, кукушки и т. п.^{358}. По существу, все они вместе взятые представляют собой разновидности ритуальных действ, направленных на обеспечение содействия обожествленных предков в важнейший вегетационный период. Вероятно, славяно-балканская народная традиция, в принципе, отразила в более соответствующем языческим установлениям положение о сроках отправления этих ритуалов: по-видимому, они устанавливались не по числам и месяцам календаря, а по определенным признакам — по положению небесных светил, по явлениям природы, предвещавшим то или иное изменение погоды, разгул стихий и т. п.

Архаические детали восточнороманских «похорон Калояна» существенны и для понимания космической направленности действа. Как известно, идея вечного кругооборота перевоплощений, лежащая в основе языческого миропонимания в целом и культа предков в частности, органически взаимосвязана с астральными представлениями, с идеей о непрекращающихся взаимосвязях миров, идеей вознесения духа умерших праведников на звезды и, наконец, с идеей вечного возвращения после смерти на Землю в различных обликах (зависящих от прежней земной жизни). Представления эти претерпели в народной традиции заметную трансформацию и сохранялись в деградировавших, смешанных и слившихся с христианскими воззрениями вариантах. И тем не менее рудиментарные и переосмысленные формы их, фигурирующие в качестве устно-поэтических формул, сопровождающих ритуалы, выражают направленность ритуального действа. Так, в заклинательных формулах, сопровождающих ритуальное оплакивание Калояна, отразилась идея перевоплощения, фигурирующая, однако, в синтезированном и смешанном виде:

Здесь проявляется характерный для поздней народной традиции синтез переосмысленных представлений: о благодетельном действии посланников в обожествленный Космос, приобщающихся к сонму священных предков, о предках-покровителях, способствующих правильному распределению тепла и влаги, а также и о непрекращающемся кругообороте от жизни к смерти и от смерти к жизни, о зависимости последующих перевоплощений от поведения в земной жизни, главное же — об определяющей роли в вечном круговороте метаморфоз обожествленного Космоса.

Функциональное назначение Германа-Калояна — посланника в космический мир, которого он символизирует, явственно выражено в заклинательном сопровождении ритуальных действ:

Типологический характер ритуала такого рода, как и функциональная сущность его, а также и процесс замены человека животными при трансформации ритуала в знаковые формы подтверждаются принципиально аналогичными ритуалами и сопровождающими их словесными формулами у малочисленных народов Севера. Так, аналогию славянским и восточно-романским ритуальным действам при проводах на «тот свет» символических посланников представляют собой обряды и словесное сопровождение их при отправлении на «тот свет» собаки^{361}. Есть все основания полагать, что распространенный у многих народов Севера так называемый Медвежий праздник генетически восходит к ритуалу проводов на «тот свет» и первоначально имел то же функциональное назначение. Известные нам формы его сложились, по-видимому, в процессе трансформации ритуала. Очень вероятно, что собака и медведь стали одними из первых в символической замене посланника- человека: как известно, медведь по строению тела ближе всех зверей стоит к человеку. Что же касается собаки, то, по заключению И. П. Павлова, она отличается поразительной душевной близостью с хозяином; это, несомненно, было известно в древности, поскольку древние были ближе к природе и знали повадки зверей. Что же касается славянских аналогий, то они есть, например, в украинской народной традиции: существует поверье, будто убитое существо может передать поручение на «тот свет»^{362}. Являясь отголоском ритуала проводов на «тот свет», представление это восходит, по-видимому, к идее посмертных превращений, определяемых высшими космическими силами.