- Сделаем, Василий Семенович.

- А мне, вот, с молодым человеком потолковать надо, - Трегубец кивнул в сторону непривычно тихого Толика.

Когда Сорин и Ян удалились на кухню, Трегубец встал, мягко прикрыл дверь в комнату и, обернувшись к Толику, с посуровевшим лицом сказал:

- Ну что, шестерка, начинай колоться.

ГЛАВА 5

- А что я, что я, - лепетал Толик, враз потерявший всякую наглость.

- Что ты? Ну, во-первых, ты хотел пенсионера обидеть, это раз, - мягко говорил Василий Семенович. - Во-вторых, что более серьезно, ты пытался человека похитить.

- Никого я не пытался, - подал голос Толик.

- Пытался, пытался, я же видел. В-третьих, ты был в компании молодых людей, применивших оружие.

- Так это же они!

- Они, они… Ты просто не успел, дорогой. Это вот чье? - И он взял со стола предусмотрительно вынутую из кармана Толика Яном «Беретту».

- Не знаю, - мрачно сказал Толик.

- Ой ли, - не поверил ему Трегубец.

- Нашел.

- Ага, нашел. И бумажка, наверное, в кармане.

- Не, не успел, - признался Толик.

- Видишь, какой ты не предусмотрительный. Каждый день писать надо. Детективные фильмы-то смотришь? «Я, такой-то сякой-то, нашел на улице, несу сдавать. Число, дата».

- Не маленький, - пробурчал Толик.

- Ну, видишь: такой большой, а таких простых вещей не знаешь. Ладно, будем надеяться, что в остальном твоя память работает неплохо. Ношение оружия, участие в похищении человека, драка в общественном месте, сопротивление сотрудникам милиции - все вместе, ну, как минимум, семерка. А уж если я на тебя покопаю, - веришь ведь, что покопаю?

- Ваше дело, - мрачно произнес Толик.

- Значит, веришь. Так вот: если покопаю, то вся десятка ломанется, это - к гадалке не ходи. Так что колись - и скатертью дорога.

- Ну, чо, - начал Толик, - мужик один.

- Ага, дальше можешь не продолжать, - прервал его Трегубец, - знаю заранее: нанял, деньги с должника, то-се… Начнем с начала: кто твой хозяин?

- Какой хозяин? - искренне удивился Толик.

- Задам вопрос иначе: кто все это организовал?

- Паша, - честно ответил Толик.

- Паша. Уже интересно. Как Пашина фамилия?

- Черкесов.

- Настоящая фамилия? Ты учти: я ведь проверю.

- А я знаю? - насупился Толик. - В ведомостях он Черкесов.

- Вот видишь как, значит, мы уже и до ведомостей добрались. И где же и какие ведомости Паша Черкесов подписывает? Заодно и ты с ним, иначе как ты мог знать. Где?

- На фирме нашей.

- Толик, я понимаю, что разговоры - не твоя стихия, - сказал Василий Семенович, улыбаясь, - но все-таки попробуй говорить более пространно.

- А чо пространно?

- Какая фирма, где?

- «Гентрейд консалтинг».

- Ух ты, название-то какое. И кто же руководит этой фирмой?

- Геннадий Андреевич.

- Геннадий Андреевич, какой?

- Геннадий Андреевич Ермилов, - сказал Толик.

- Вот, - удовлетворенно произнес Василий Семенович. - Значит, начнем с него. Итак, Геннадий Андреевич Ермилов, насколько я понимаю, дал тебе и Паше указание привезти к нему находящегося сейчас в соседней комнате Андрея Максимовича Сорина. Я правильно понимаю?

- А хрен его знает, - с подкупающей искренностью сказал Толик. - Сказали: мужика взять и привезти. А Максимович он или Васильевич - мне то что.

- Это я понимаю и ценю. Ты солдат и выполняешь приказы.

- Ну, а я о чем, - заулыбался Толик. - Мне задание дали, я честно выполняю. Я ведь всегда честно работаю.

- Ну, то, что ты парень открытый и дисциплинированный, я уже понял. А вот любопытно, не говорил ли тебе Паша, зачем Геннадию Андреевичу Ермилову понадобился господин Сорин?

- Не-а, - сказал Толик. - Сказали: привезти; премию обещали, - мечтательно закатил он глаза.

- Ну, о премии, видимо, временно придется забыть, я так понимаю. И чем же занимается фирма «Гентрейд консалтинг»?

- А мне что? Торгуют они.

- А чем торгуют, Толик?

- А не знаю, оборудование всякое. Мне в эти дела лезть ни к чему: у нас любопытство не любят. Я зарплату получаю - и ладушки.

- Ценю твою нелюбознательность. Ну, что же. А как мне найти Павла Черкесова и его загадочного начальника?

- А чего искать-то? На фирму надо приехать, и все.

- Адрес, голуба, адрес!

- Да адрес-то я легко скажу, только вас охрана не пропустит.

- Так уж и не пропустит? - усомнился Трегубец.

- Конечно! Пропуск надо заказывать.

- Ну, а ты посодействуй.

- Да я человек маленький. Вы лучше телефон запишите в секретариат.

- Вот это дело! Вот Толик - голова! Держи бумажку и ручку. - И Василий Семенович положил перед бандитом на журнальный столик лист бумаги и карандаш.

- А руки? - обиженно спросил допрашиваемый.

- А хулиганить не будешь?

- Да чего уж, - мотнул головой Толик.

- Ну, смотри.

И Трегубец полез в карман за ключом от наручников. Достав его, он предусмотрительно прихватил левой рукой «Беретту», а правой, обойдя Толика сзади, повернул ключ в замке стальных браслетов. Толик высвободил из металлических обручей руки и с удовольствием растер начавшие уже синеть запястья.

- Ну, пиши, писатель, - сказал Василий Семенович, опускаясь на стул напротив Толика.

- Угу, - ответил бандит и взял в руки карандаш. Он склонился над бумагой, вывел семь цифр телефона кабинета Ермилова, потом на секунду задумался и сказал: - Адрес тоже записать?

- Пиши, пиши.

- Как скажете, - согласился Толик и принялся царапать на бумаге название улицы. - Вот, - сказал он, закончив, и протянул листок Трегубцу.

Но в тот момент, когда Василий Семенович наклонился вперед, чтобы взять из рук бандита бумагу, Толик вдруг резко поднял коленями столик, разделявший его и следователя, и столик, подпрыгнув в воздухе, пребольно ударил Трегубца по руке, держащей пистолет. Рука с оружием взлетела в воздух так, что дуло уставилось в потолок, и в то же мгновение Толик всей тушей навалился на следователя. Он опрокинул его на пол вместе со стулом и, буквально прессуя своей массой, потянулся к оружию, чудом остававшемуся в руках следователя.

- Ян! - заорал Трегубец, одновременно пытаясь направить дуло пистолета в физиономию бандита.

Однако Толик, несмотря на свои габариты, оказался проворнее и с хряском несколько раз влепил свой кулак в переносицу Василия Семеновича. Трегубец рухнул и затих. Толик выхватил из ослабевших рук многозарядную игрушку, вскочил на ноги и развернулся. Но в эту секунду в комнату уже влетел Ян со «Стечкиным» наперевес. Раздумывать было некогда - все решали секунды, и потому он дважды нажал на спусковой крючок. Как ни странно, звуки выстрелов показались Сорину, сидящему на кухне, не громче двух ударов молотка. Он не видел, что происходило в комнате, не видел, как округлились глаза Толика, жадно хватающего воздух, не видел, как его левая рука поползла к низу живота, пытаясь нащупать и закрыть дырки, образовавшиеся в теле, как его грузная фигура сначала опустилась на колени, как мгновенная дрожь пробежала по его телу и он ткнулся носом в паркет.

Перешагнув через убитого бандита, Ян наклонился над Трегубцом:

- Василий Семенович! Как вы, Василий Семенович?

- Мм, - застонал Трегубец.

Ян метнулся на кухню, схватил стакан с водой и так же быстро возвратился в комнату. Потом, набрав в рот порядочный глоток, он пустил веером капли по лицу своего начальника. Над левой бровью того красовался буквально на глазах набухающий кровоподтек. Трегубец открыл глаза. В голове шумело, но он не чувствовал в своем теле никаких неудобств, кроме ухудшегося зрения, что происходило хотя бы уже по той причине, что его левый глаз сильно заплыл.

- Он жив? - спросил Трегубец Яна, покосившись на распростертого на полу Толика.

- Не думаю, - ответил Старыгин.

- Ну, может, и слава богу.

- Как же так, Василий Семенович!