- А мы опять на нож не попадемся? - спросила англичанка, внимательно посмотрев на Сорина.

- Нет, не волнуйся. Там указание было, а здесь… Здесь человек деньги делает.

- Боюсь я всего этого, Эндрю.

- А денег хочешь?

- Денег хочу, - честно призналась Люси.

- Тогда трудись, а я отправился за пленкой. - И Андрей вновь покинул подругу.

Вернувшись через полчаса, он обнаружил, что Люси уже почти закончила расчистку трех вещей.

- Долго еще? - поинтересовался Сорин.

- Часа полтора.

- Тогда я посплю, устал что-то с дороги.

Он зарядил фотоаппарат, а потом скинул ботинки и завалился на мягкую гостиничную койку прямо поверх покрывала. Через час он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.

- Вставай, вставай, хватит спать, пора работать.

Картины, уже окончательно отмытые еще поблескивая от влажной обработки, стояли вдоль стен, готовые к показу и фотосъемке. Андрей тщательно отщелкал тридцать шесть кадров, стараясь найти для каждого произведения максимально удобный и качественный ракурс. Завершив работу, он удовлетворенно вздохнул:

- Будем надеяться, что японская пленка не подведет.

- Ты когда завтра будешь звонить?

- Он просил часа в два. Где-нибудь так и позвоню.

- А что будем делать теперь?

- Сначала - поесть, - сказал Сорин, и они отправились в ресторан.

Известие о смерти Трегубца застало Старыгина врасплох. И хотя после слов Василия Семеновича о передаче конверта Ян и подумал, что тучи, сгустившиеся над Трегубцом, весьма огромны, но все же так быстро, так внезапно - этого он осознать не мог. «Может быть, действительно хулиганы, просто совпадение? - говорил он себе, выслушав на «летучке» информацию о смерти своего начальника. - Нет, не может быть, чтобы так просто, и ни следов, ни зацепки».

Вернувшись домой, он достал из-за книг конверт и внимательно ощупал его: ничего, кроме бумаг, там не было. Но Трегубец просил ни в коем случае не вскрывать послание. Поборовшись полчаса со своим любопытством, Ян все-таки решил не идти против воли начальника, пусть уже и покойного. Он захватил конверт с собой, вышел из дома и, добравшись до первого телефона-автомата, набрал указанный номер. Трубку подняли сразу, как будто ждали.

- Да, слушаю, - произнес сухой, невыразительный голос.

- Здравствуйте, - сказал Старыгин и остановился.

- Здравствуйте, - эхом повторил за ним тот же бесцветный голос.

- Мне нужен Дмитрий Владимирович.

- Слушаю.

- Я от Василия Семеновича. Он умер.

- Вот как? - спросил голос так же холодно.

- Да, вчера. Он оставил мне конверт, я - его сослуживец.

- Как вас зовут? - поинтересовался собеседник.

- Старыгин Ян.

- Угу, - удовлетворительно отметил говоривший. - И что же?

- Он просил передать конверт вам.

- Вы его вскрывали?

- Нет. Василий Семенович просил этого не делать.

- Вы всегда выполняете просьбы?

- Просьбы Трегубца - всегда, - отозвался Старыгин.

- Хорошо. Ждите меня в центре зала на «Площади Революции» через час. Устроит?

- Да, хорошо, - согласился Ян. - А как я вас узнаю?

- Я вас сам узнаю, - ответил голос. - Через час, - повторил он и повесил трубку.

Ян приехал на место встречи минута в минуту. Он прислонился спиной к колонне и, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не привлекать внимания, расслабился, попытавшись притвориться скучающим кавалером, ожидающим вечно опаздывающую подругу. Так он простоял минут десять. Никто не появился. Еще минут через пять он начал осматривать проходивших мимо людей в надежде поймать в их лицах какой-нибудь намек или сигнал. Но и этого не произошло. Когда миновало двадцать минут после назначенного времени встречи, Ян решил уходить. В тот же момент кто-то тронул его за плечо. Развернувшись, он увидел перед собой невысокого сухонького человека в синей болоньевой куртке и кепочке.

- Здравствуйте, Ян, - произнес человек, и Старыгин тут же узнал его по голосу.

- Здравствуйте, - ответил он.

- Извините, что заставил вас ждать.

- Понимаю, - сказал Ян.

- Вот и хорошо. Давайте конверт.

Ян вынул конверт и передал незнакомцу. Тот быстро сунул его во внутренний карман и, еще раз внимательно посмотрев на Яна, спросил:

- Не вскрывали?

- Нет, - ответил Старыгин, честно глядя в глаза неизвестному.

- Хорошо. Я вас найду, - сказал маленький человек и быстро растворился в толпе пешеходов.

Полминуты Ян боролся с искушением последовать за ним, но, все же решив этого не делать, постоял еще минуту для очистки совести и двинулся в противоположном направлении, домой. «В конце концов, просьбу я выполнил, - сказал себе Старыгин, - а там уж пусть сами решают: не моей головы эта игра».

На следующий день в Управлении и потом вечером дома Старыгин все же ждал, что незнакомец объявится вновь, однако ни на работу, ни домой никто не позвонил. «Ну и к лучшему, - сказал себе Ян. - Жалко начальника, но покой все-таки дороже».

В два часа Сорин позвонил Рахлину.

- Господин Рахлин? - спросил он, когда немецкая секретарша позвала своего начальника к телефону.

- Я.

- Я вчера приходил к вам.

- Да, помню, помню, - ответил Рахлин уже более радушно.

- Ну, так я могу подъехать с фотографиями?

- Подъезжайте. Когда вы будете?

- Минут через тридцать.

- Хорошо, я вас жду, адрес помните.

Андрей приехал через сорок: пока он готовился, пока собирался, пока выслушивал напутствия Люси… Так или иначе, Рахлин ждал его, не выказывая никаких признаков нетерпения.

- Простите, что задержался.

- Бывает. Ну, показывайте.

Сорин извлек из кармана конверт и передал его галеристу. Ленивым движением Гога вытащил оттуда пачку тщательно отобранных Сориным фотографий и принялся разглядывать их с несколько скучающим видом.

- Да, ничего, ничего, - сказал он, закончив просмотр и передавая фотографии обратно Сорину. - И что вы хотите?

- Что можете предложить вы? - спросил Андрей.

- Ну, начнем с того, о чем я вам уже говорил: проверка подлинности здесь необходима.

- Предположим, что они подлинные.

- Ну, предположим. Как вы хотите их продать: по отдельности, все сразу, быстро, медленно?

- Желательно было бы сразу, - ответил Сорин.

- Сразу… - протянул Рахлин и покачал головой, - сразу труднее. Это где ж такого клиента найдешь, который разом польстится на столь разноплановые вещи?

- Но это ваша работа, вы же профессионал.

- Профессионал, профессионал. Ну и, как вам кажется, сколько все это стоит? - снова задал вопрос Гога.

- Не знаю, мне говорили, что-то около двух миллионов долларов, может быть, даже трех, - ответил Андрей.

- Очень хорошо: вот и идите к тому, кто говорил, - сказал Рахлин, сделав движение, обозначавшее его полную незаинтересованность в предмете.

- Да нет, я в этом плохо понимаю, - начал Андрей, - всего лишь пересказываю чужие слова. А сколько вы можете предложить?

- Тысяч восемьсот от силы. Да и то, конечно, не сразу, по мере, так сказать, продаж.

- Но это несерьезно, - сказал Сорин. - В Лондоне мне говорили…

- Ну, так и поезжайте в Лондон, молодой человек.

- Позвольте, но ведь и в Берлине не одна ваша галерея.

- А вы уверены, что кто-нибудь будет связываться с картинами сомнительного происхождения?

- Вы же связываетесь.

- Я еще этого не сказал. Я в принципе обсуждаю ситуацию.

- Хорошо. Допустим, это будет миллион. В какие сроки я могу его получить?

- Я же вам сказал: по мере продажи.

- Какова механика всего этого действия?

- Самая банальная: мы заключаем с вами договор, вы оставляете картины у меня в галерее, в дальнейшем я извещаю вас о том, когда и какая продажа произошла, вычитаю свой процент (я, кстати, беру пятнадцать процентов) и перевожу вам деньги туда, куда вы скажете.

- Но ориентировочно вы все же можете сказать, когда это произойдет?

- Быстро, юноша, только кошки родятся и вши на нарах заводятся.