- Избави Бог! Это моему менее радивому предшественнику. Он ведь, кажется, умер?

- Кажется, - ответил Сорин. - Что вам угодно? Как вы узнали, что я здесь?

- Подумайте. Вы же сегодня столкнулись с моим бывшим шефом.

- Ах, вот как.

- Да, да, не скрою: я следил за вами прямо от галереи господина Рахлина. Собственно, сначала-то я следил за Геннадием Андреевичем, а уже потом, увидев и узнав вас, переключил свое внимание. Ну, что, Андрей, как я понимаю, все вышло по-вашему? Не удалось моему мощному начальнику прижать вас к стенке?

- Как видите, не удалось.

- Вижу, вижу. И, надо вам сказать, нисколько не печалюсь: я всегда считал его недалеким человеком. Со своими цифрами он, наверное, хорошо разбирается, а вот в людях… Не его это специфика.

- Что вам угодно?

- Скорее, что вам угодно, Андрей. Вам ведь угодно и живым остаться, и картинки продать, я так понимаю.

- Ну?

- Так вот: предлагаю вам свою деятельную помощь и искреннюю дружбу.

- «Искреннюю», - засмеялся Сорин. - Боже мой, сколько людей на этом свете «искренне» желают мне добра!

- Я не шучу, - жестко сказал Паша. - Моя искренность будет основываться исключительно на той оплате, которую вы мне предложите.

- Я гол как сокол, - сказал Сорин.

- Это пока. Насколько я знаю, вы обладаете весьма серьезными денежными средствами. Ну, конечно, их надо еще превратить в деньги, но, тем не менее, потенциально вы - миллионер. Или нет?

- Ну, а если и да?

- Вот, Андрей, вот. Вы ведь человек творческий, журналист?

- Да, журналист. А что?

- А я человек умелый, поскольку в далеком прошлом - контрразведчик. Но это так… Мы бы с вами, с вашей фантазией и моим умением организовывать процесс, составили бы замечательную команду. Объединяет нас молодость, повод, удачливость. Вы ведь человек удачливый? Я на свою удачу не жалуюсь. А также желание заработать денег. Скажем, от первой операции я попрошу у вас немного - семь процентов.

- От какой «первой операции»? - спросил Андрей.

- Как от какой? От продажи не принадлежащих вам произведений искусства.

- А будут еще и вторая, и третья?

- Обязательно будут, за это я могу поручиться. Вы даже не представляете себе, сколько всего интересного творится в мире антиквариата! Да и не только в нем.

- И вы считаете, что, продав эти картины, я продолжу свою деятельность?

- Обязательно продолжите. Деньги притягивают деньги, а аппетит приходит во время еды, дорогой Андрей. Поверьте мне, - гораздо интересней играть, чем зависеть от играющего. Вы уже должны были это понять за время ваших странствий.

- Да уж, - хмыкнул Сорин, - это я понять успел.

- Ну, вот видите!

- Хорошо, семь процентов. Что вы за это будете делать?

- А все: полностью обеспечивать вашу безопасность.

- Начнем с Геннадия Андреевича, - парировал Сорин.

- Это не ваша проблема: если мы сейчас договоримся, Геннадий Андреевич больше не стоит на вашей дороге.

- Любопытно, каким же это образом?

- Позвольте это решить мне. Он просто исчезнет из вашей жизни.

- А господин Рахлин?

- А что господин Рахлин? Господин Рахлин очень поможет нам.

- Видите ли, он предложил мне такую сумму, которая, чтобы не травмировать вас, втрое меньше той, что предлагал мне Илья Андреевич Кошенов в Лондоне.

- Ну, это легко поправить, - улыбнулся Черкесов. - Поверьте, я обладаю всеми известными средствами убеждения. Соглашайтесь, Андрей, вдвоем гораздо проще и веселее.

- Понимаю. Может быть, я и готов согласиться, но я ставлю условия.

- Слушаю вас.

- Вы обязуетесь поднять цену на картины в два с половиной раза как минимум.

- Какова начальная цена? - спросил Черкесов.

- Миллион.

- Принято, - сказал Паша так, будто пометил себе что-то в блокноте.

- Второе: обязуетесь полностью оградить меня от угрозы со стороны Геннадия Андреевича.

- Не обсуждается.

- Третье: следить за тем, чтобы я и моя подруга…

- О, поздравляю!

- Так вот: чтобы я и моя подруга находились в полной безопасности от каких-либо посягательств со стороны господина Рахлина.

- Ну, конечно, конечно. Я, Андрей, честный человек и не беру денег просто так. Итак, по рукам?

«А что, - подумал Сорин, - в конце концов, одному гораздо сложнее, а деваться мне, судя по всему, уже некуда. Этот бывший контрразведчик, как он себя называет, плотно сел мне на хвост. Опять пускаться в бега я не в силах. А он? Он уже давно мог убить меня, где-нибудь подкараулив, и выкрасть работы, но делать этого не стал. Значит, действительно хочет со мной работать. И с помощью профессионала я наверняка смогу обойти такую крупную рыбу, как Гога Рахлин, не говоря уже о бывшем шефе этого молодца. Кстати, за всеми этими передвижениями и сладкими мечтами я забыл о Драгане. Люси ведь говорила - паренек он серьезный. Если в России ему до меня было не добраться, то Европа - как открытая площадь. Не полный же он идиот, не мог не понять, что старичок Кошенов не деньги мне вынес и не бриллианты, а картины. А коль скоро он это понял, то искать меня начнет по галереям. Повидается с Ильей, узнает поточнее, что такого интересного у меня в чемодане, и бросится по столицам меня искать. Вот тут уж без Черкесова не обойтись. Более того, здесь Черкесов просто необходим. Пока они глотки друг другу будут рвать, я, глядишь, и уйду по-тихому. Надо соглашаться. Верить ему, конечно, нельзя. Но и конфликтовать открыто глупо. Пырнет в переулке и поминай как звали. Придется, придется сказать “да”».

- У меня есть выбор? - спросил Андрей, скорее для очистки совести.

- Вряд ли, - ответил Паша честно.

- Тогда я согласен.

- Поздравляю. Будем считать, что консорциум миллионеров «Андрей, Паша и компания» начал свою работу. Взбодритесь, Андрей: впереди нас ждет много веселых и интересных дней. Пойдемте отметим нашу сделку!

И, заражаясь от Черкесова каким-то непонятным весельем и уверенностью в будущем, Сорин скривил физиономию в залихватской гримасе, хлопнул Пашу по плечу и сказал:

- Пойдемте. Мне сегодня очень хочется выпить.

Петр Галицкий

Петр Галицкий - искусствовед и коллекционер предметов старины. Для экспертизы и оценки произведений искусства к нему обращаются профессиональные собиратели антиквариата, бизнесмены, работники правоохранительных органов.