- Та маленькая гаргунзи? Основный план стал запасным, да? – насмешливо фыркнул Маратик, судя по скрипу стула спокойно присаживаясь за стол.

Как-то их разговор не похож на то, что рисовал мне Маратик совсем недавно. Монстр слишком спокоен, по сравнению с тем, что было, когда он только вошёл сюда. Что его успокоило? Не я же, в самом деле?!

- Жаль, отец гаргунзи, на коленях умолял тебя взять ее в жёны. Теперь ему точно не вернуть власть, даже через внуков. Жена, которая боится даже взглянуть на тебя без шлема не соперница той, что так спокойно к тебе прижимается.

Нарочито безмятежный и светский тон Маратика слегка расслабил, но на последней фразе резко заставил выпрямиться. Он как будто именно ко мне обращался, пристыдил за то, что так легко подпустила к себе монстра. Чувствую на себе взгляды сереньких, потому опускаю взгляд в пол и натужно вздыхаю, словно просто ждала, пока они наболтаются.

- Ну, так можно мне уже идти? – раздражённо интересуюсь у монстра, все так же избегая его взгляда.

- Арталси, а ты не боишься, что она все поймет? – заговорил все ещё на их языке Маратик.

- Понять может только тот, кто этого хочет, а она не хочет, - монстр отпустил мою руку после долгого взгляда и поднял меч с пола, убирая его в ножны.

Это что мне идти можно? А как же подслушать? Они же только начали о самом интересном говорить, а тут я сама все испортила. Заторможено оглядываюсь на Маратика, тот и правда сидит за столом, но не выглядит так уж уверенно, как когда говорил с монстром. Что- что, а блеф я могу различить, не зря в деревне в карты все время выигрывала у парней. Потом их шмотки продавала на ярмарке, почему-то они только на одежду и соглашались со мной играть. Мальчики, что с них взять?! Вот и серенькие тоже мальчики, только повзрослевшие и страдающие нездоровым оттенком кожи и выросшим до размеров пшеничного поля самомнением.

Если сейчас уйду, то ничего не узнаю больше, а остаться адекватной причины как-то не находится. Монстр смотрит на Маратика, недовольно сжимая израненной рукой рукоять меча. Такое впечатление, что я этим двоим мешаю, а это почему-то задевает мою гордость.

- Ну что пошли? – вопросительно взираю то на одного серенького, то на другого.

Если я не могу остаться здесь и подслушать, то просто не дам им поговорить. Кандидатура Маратика как-то сразу отпала, мало ли как он снова попытается мне навредить? У монстра наоборот же, рука поранена, вдруг он меня к целителю отведет для разнообразия? Жаль только серенькие же моего вопроса как-то не заметили, слишком заняты были шипением друг на друга. Ладно, попробуем по-другому. Хватать за руку монстра не стала, слова Маратика до сих пор давят на мозг, и вызывают от такой мысли только желание убиться о стену. Осторожно переступаю разрубленную дверь, на пороге оглядываюсь назад, мужчины все ещё шипят друг на друга. Вот же тихие у них семейные скандалы, на их языке голос не сорвешь, ругаясь матом. Так, пора делать ноги из этой страны и от сереньких монстров в частности. Думаю, Настасья поддержит моё желание. Ещё раз с опаской оглянулась на кабинет, а затем вспомнила в какой стороне апартаменты монстра и тюрьма, собственно. Дошла до конца коридора на цыпочках, и заглянула за угол. Двое стражников стоят в коридоре, мимо них незамеченной не пройдешь. Как-то сомневаюсь, что после всех моих выходок кто-то поверит, что меня отпустили по замку прогуляться одной. Возможно, здесь есть ещё один способ попасть к Настасье, где стражи поменьше. Тихо иду обратно и, с опаской прижимаюсь к стенке, заглядывая в кабинет. Чуть не выдала себя свистом, когда увидела, как монстр одной пораненной рукой удерживает Маратика за горло. Ничего себе разговор зашел не туда. Мне как бы и идти надо, и заместителя чуток жалко, а чуток и не жалко, слишком он тип мутный. Снимаю с ног тапочки и, прицелившись, запускаю одну туфлю прямо в спину главнокомандующего. Как-то я немного переоценила свою меткость, тапочек угодил в штору чуть выше головы Маратика. Монстр повернул голову в мою сторону и второй тапок прилетел прямо в цель – его перекошенную от злости рожу. Вот теперь точно пора делать ноги!

Бежать босиком с задранной почти до бедер юбкой оказалось куда удобнее, чем я думала, даже если учитывать, что я не знаю, куда меня несёт. Перед глазами мелькают коридоры, двери, а мне нужна только лестница в низ, которую, как оказалось, не просто так и найти. В ушах бешено бьётся сердце и колит в боку. Небольшая кривая лестница для слуг еле нашлась за одним из поворотов, чуть не убилась, пока сбежала по ней. Потому, когда оказалась в толпе слуг и стражи чуть ли не выдала себя с головой, благо они на меня и на лестницу не смотрели. Взгляды были прикованы к парадному входу и распахнутым дверям. С улицы доносится шум и звуки какого-то странного музыкального инструмента. Держусь ближе к стене, медленно продвигаясь подальше от толпы, но людей слишком много. Женщины шепчутся на ледвижском, на их лицах восторг. Музыка становится громче, словно приближается, мне же надо пройти через коридор с несколькими стражниками, там дальше уже видно вход в подземелье. Да что там такое происходит? Музыка замолкает, и все резко падают на колени, от чего я наконец-то могу увидеть причину переполоха.

«Ангелы» - возникла первая ассоциация с увиденным. Несколько сереньких с длинными волосами в расшитых золотом нарядах в пол словно плыли по полу. В жизни не видела никого красивее, от увиденного застыла, забыв про конспирацию. Когда же вспомнила, уже было не до нее. За тремя самыми красивыми мужчинами, что я видела в жизни, шла женщина с длинными рыжими волосами в алом наряде, чем-то похожем на их мужские одежды. Вот ее я узнала сразу.

Какого чёрта она ещё жива?! Вот в чем, а в том, что монстр все-таки убил эту рыжую гадину, я была уверена! Да кто она такая, чёрт бы ее побрал?! На мгновение я поймала ее взгляд, но в тот же миг всю делегацию заградила толпа слуг и стражников. Пригнувшись, повернула в пустой коридор, уже почти добралась до двери в подвал, как меня схватили за руку и затащили в какую-то коморку. В нос ударил затхлый запах, из-за резкой темноты ничего не видно, за то другие чувства обострились.

От него пахнет пловом, оружейной смазкой и кровью. В темноте, если забыть, как он выглядит, то не кажется монстром, скорее обычным мужиком, запершим меня с собой в кладовой со швабрами. Беру свои слова обратно, никакой он не обычный мужик! Пытаюсь отодрать его руку со своего рта, который он зажал то ли желая задушить, то ли заткнуть. Вторая его рука так же двусмысленно сжимает моё бедро. Колено упирается в дверь за моей спиной между моими ногами, невольно неприлично задрав мою юбку. В такой ситуации только один повод для радости - никто не видит моего красного лица. Убираю его руку далеко не сразу, в коридоре слышен шум, но биение собственного сердца куда громче. Понимаю, что он наклонился ко мне раньше, чем хочется себе в этом, признаться. Ожидаю, что за поцелуем последует моё наказание – какое-то ужасное ведение или что похуже, но спасительной пропасти нет. Просто поцелуй, от которого саднят губы, и подкашиваются ноги. Так, наверное, даже хуже, ненавидеть себя за то, что собственное тело не слушается. Я должна сопротивляться, но мои слабые поползновения только заставляют его усилить напор. Дверь заскрипела, когда после моей попытки дать ему пощечину, он схватил моё запястье и забросил мою правую ногу себе на бедро. К горлу подступила паника, а монстр спокойно заставил опустить руку. Наши руки снова сцепились в замок и боль от пореза почти исчезла. Мне кажется, что так мы словно утоляем боль друг друга. Странная мысль, но учитывая, какой туман в голове удивительно, что я вообще способна мыслить.

Ещё недавно я не верила, когда девчонки в деревне рассказывали, как теряется рассудок от возбуждения. Любава приди в себя, ну хоть немножко.

«Нет, нет, нет!» - шепчу ему в губы, пока его рука проходится по внешней стороне моего бедра под платьем. Знаю, что не смогу ее убрать, потому хватаю его за волосы и что есть силы, дергаю, вместе с этим кусая его губы. Ему так только больше понравилось, понимаю, когда поцелуй становится глубже и приобретает вкус крови. Раздвоенный язык хозяйничает в моем рту, а большая рука монстра сжимает мою пятую точку, напоминая, кто кому здесь принадлежит. Именно в этот момент, словно мне всего этого было мало, за дверью доносится разговор двух сереньких на их языке.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: