Что именно хотела сказать Хабаси, я так и не узнал. Как раз в этот момент полог шатра, в очередной раз, отлетел в сторону, и в шатер ворвалось еще одно действующее лицо. А я опять не смог рассмотреть новое действующее лицо, поскольку этот кто-то споткнулся об меня и, не раздумывая, с силой, заехал мне рукояткой плети в лоб. Вы думаете, я обиделся на столь бесцеремонное обращение? Нет, конечно! На что там обижаться? Врываются в мой шатер, размахивают плетью направо и налево. Разве тут есть на что обижаться? Нет, конечно. Так что я не обиделся. Я рассвирепел.

Следующее что я помню, стою я со своим двуручником в руках, (Причем в руках не совсем правильно. Меч я держал в правой руке, не знаю, как только сил хватило, а в левой сжимал отнятую плетку.) приставив его лезвие к горлу перепуганной насмерть данмерши лет ста восьмидесяти от роду. Под кроватью испугано пищит рыжая хаджитка. Да еще на левой руке весит Хабаси, не давая мне закончить начатый было удар. А в довершении картины, Хул сидя на полу с удовольствием аплодирует. Похоже, ей единственной, все это доставило настоящее удовольствие.

- А теперь, пошла вон отсюда! - Обратился я к данмерше. Адреналин схлынул, и желание убивать исчезло вместе с ним. - Пошевеливайся, пока я не передумал.

Долго уговаривать не пришлось. Стоило мне только немного отодвинуть лезвие меча, как данмерша опрометью выскочила из шатра. Даже не попробовала плеть забрать, ну и еще кое-что из того что выронила, до того момента как оказалась на полу. Впрочем, оно и не удивительно. Жить всем хочется, а вещи… Вещи дело наживное.

- Ну, теперь начнется. - Заметила Хабаси. - Если кто не заметил, у нее на одежде были знаки Камонна Тонг. Причем не просто Камонна Тонг, а одного из крупнейших кланов в этой организации. Учитывая то, что она женщина, и судя по возрасту, никак не могла занять столь высокое положение в этой весьма консервативной организации, то этот знак достался ей по праву рождения. Проще говоря, это дочка одного из главарей. Так что Сирус, ты… Ай! - Последним ай, Хабаси была обязана Хул, что с силой наступила ей на хвост.

- Ты чего? - Удивленно возмутилась Хабаси. - Думать же надо, или хотя бы под ноги смотреть!

Вместо ответа Хул показала глазами в сторону весьма посторонней хаджитки, что все еще сидела под кроватью. Кем бы она ни была, ей явно не стоило знать некоторых подробностей, а именно того, кто такая на самом деле Хабаси, и что это она тут делает. Вполне возможно, что все это отлично разыгранный спектакль, с целью понаблюдать за нами в непринужденной обстановке. Кто будет обращать внимание на рабыню? Никто. А вот рабыня сможет увидеть все, а затем передать своей хозяйке.

Да, Хул, как всегда, быстрее всех сориентировалась в обстановке. Ладно, у меня хвоста нет, так что наступать Хул не на что. Придется обойтись без намеков, а именно перестать стоять столбом и заняться делом. Так, начнем. Для начала стоит изобразить сильное раздражение. Это позволит объяснить, почему я никак не прореагировал на слова Хабаси. Если уж я зол из-за вторжения в шатер, то выходку рабыни мог и не заметить. Так, кто у нас лучше всех умеет злиться?

Представление для единственного зрителя под кроватью началось с того, что я с силой отбросил в сторону меч, копируя манеру поведения Вэйна. После этого, ударами ног раскидал в стороны лежащие поблизости подушки. И на десерт, запустил кнутом в сторону кровати, чем окончательно запугал хаджитку. Больше вокруг ничего не было, за исключением центрального столба. Вот по этому столбу я кулаком и стукнул. В результате, свалил на пол все то добро, что развесили на многочисленных крючках Хул с Хабаси, отшиб руку, и разлил последний пузырек чернил. Оставалось только ругнуться, зато теперь уже искренне, и поддать ногой подвернувшийся котелок.

В общем шум, грохот, и беспорядок. Однако если кто-то в этот момент за нами наблюдал, помимо рыжей хаджитки понятное дело, ни на миг не усомнился бы в том, что я зол. Подумать только, столько возни и только из-за того, что Хабаси забыла о необходимости не выходить из роли при посторонних. Вот после такого я могу согласиться с Лаурой, что требует точного соблюдения правил в не зависимости от того есть ли поблизости зрители или нет. Если уж все это вошло в привычку, то таких проколов не будет. Хорошо хоть Хабаси с нами временно, как подумаю что все это придется повторить… Нет, в этом случае я заработаю яркую славу бешеного берсеркера, и сомневаюсь что после этого со мной хоть кто-то захочет иметь дело. Ладно, это все пустые рассуждения, пора переходить ко второму акту.

- Так, теперь займемся тобой. - Сказал я, обращаясь к нашей зрительнице. - Выбирайся оттуда.

В ответ хаджитка что-то пискнула, я так и не разобрал что, отодвинувшись подальше от меня, но из-под кровати не вылезла.

- Мне что, нужно самому тебя оттуда доставать? - Продолжил я. - Пошевеливайся!

После этих слов хаджитка быстро выбралась наружу, и встала около кровати, прилежно разглядывая пол у себя под ногами. Видимо она решила, что лучше не злить и так раздраженного ее вторжением бретона, меня то есть, а бежать уже некуда. Не стоит забывать, что на улице ее ждала сильно злая хозяйка.

- Что ты делаешь в моем шатре? - Спросил я, немного сбавив тон. Так, на случай если мы с Хул перестраховались, и эта кошка, на самом деле, тут вовсе не причем. Ведь возможно, что все это никакой не спектакль, а может и… Кто знает.

- Господин, рабыня случайно толкнула Вас, когда убегала от сильно разозлившейся хозяйки. - Испуганным голосом объяснила рыжая хаджитка.

- Незачем было злить, не пришлось бы убегать. - Заметил я, подходя ближе. - Что же мне теперь с тобой делать?

Понятное дело, ответа на этот вопрос я так и не дождался. С точки зрения хаджитки вопрос был риторический. Не будет же рабовладелец, на самом деле, интересоваться мнением рабыни. Будь я самым обычным рабовладельцем, все было бы просто. Мне нужно было бы, не раздумывая, выкинуть эту проблему за дверь, и пусть с ней разбирается та кому это и положено. Только вот я не обычный рабовладелец и мне совсем не все равно, что произойдет в таком случае. Насмотрелся уже. Поверьте, на поле боя я многое видел, но после того как однажды посмотрел на результат наказания беглого раба… Два дня спать не мог. Лучше такого не видеть.

- Вот что, посидишь пока тут. - Сказал я. - Твоя хозяйка рано или поздно явится за тобой, а я уж объясню ей, в чем заключается отличие между свободным и рабом, если уж она забыла. Да заодно напомню, как надлежит вести себя в приличном обществе.

- Господин, не отдавайте рабыню… - Начала было хаджитка, явно испуганная перспективой попасть в руки еще более разозленной последними событиями хозяйки. Мне бы ее успокоить. Объяснить, что вовсе не собираюсь ее отдавать, но нельзя. Нужно играть роль, будь она не ладна.

- Хул, где там у нас была цепь, от которой я так долго искал ключ? - Спросил я у Хул.

- Вот она, Хозяин. - Хул показала на цепь, аккуратно сложенную у центрального столба.

- Вот и хорошо. Надень-ка на эту рабыню ошейник с цепью, а то опять сбежит. Не хватало мне еще по всему лагерю за ней бегать.

Пока Хул занималась ошейником, я подробнее рассмотрел хаджитку. С ней что-то было не так. В первый момент, когда она только появилась в шатре, я не понял что, а вот теперь разглядел. У всех рабов, в этом лагере, ноги были скованы легкой цепью, довольно короткой кстати. С таким украшением не побегаешь. В принципе, именно для этой цели цепи и надевают на рабов. Когда вокруг болота, убежать довольно легко, а вот с цепью… Однако на этой хаджитке цепей не было. Странно. Как бы мне разузнать почему? А что я думаю, если можно просто спросить? Почему бы мне, как рабовладельцу, не заинтересоваться этим фактом.

- А куда делась цепь с твоих ног? - Спросил я у хаджитки. - Насколько я помню, утром она все еще была на месте.

- Господин, тут вот что вышло. Хозяйка захотела наказать рабыню и подвесила ее за эту цепь верх ногами. После этого, она собиралась стегать плетью рабыню, пока не устанет, или… - Представив это или, хаджитка испугано сглотнула, и продолжила свой рассказ. - Рабыня сильно испугалась и попробовала вырваться, а так как хозяйка не стала подгонять цепи под размеры ног новой рабыни, то рабыня выскочила из них. Увидев, что рабыня освободилась, хозяйка еще сильнее разозлилась и рабыня поняла, если ее сейчас поймают, то ни о каком прощении речи идти уже не может. Даже после очень сильного наказания. Вот рабыня и побежала. А дальше, Господин, Вы и сами все видели.