— Да, капитан!

Фрэнсис задумался и ничего не ответил, а Роберта время от времени украдкой посматривала на него.

Спустя некоторое время пятеро голодных накинулись на вареную курицу, от которой моментально остались лишь обглоданные кости. Потом приступили к рому. Когда в бутылке осталось около четверти, Фрэнсис отобрал ее у Оливье.

— Сегодня мы отправляемся в море! — торжественно произнес капитан.

— Бутылку отдай…

— Не перебивай! Послушайте все. Сегодня пришло время решить, кто идет со мной, а кто остается сам по себе. Но помните, что я собираюсь покорить море! Спрашивать буду по порядку. Роберта, ты со мной?

Пиратка отвела взгляд, раздумывая.

— Да, Фрэнсис, я с тобой.

— Оливье?

— Мне уже нечего терять. Я с тобой!

Фрэнсис кивнул.

— Грэм, что насчет тебя?

— Я говорил, что пойду за тобой. От своих слов не привык отказываться.

— Дин, а ты?

Тот поджал губы, взгляд уперся в пол.

— Фрэнсис, — выговорил он, — я…

— Ты говорил когда-то, что без меня будет скучно, — напомнил Фрэнсис.

Дин, не поднимая взгляда, улыбнулся.

— Ладно уж, я тоже с тобой, — сказал он.

— А теперь мы все поклянемся, — мрачно сказал Фрэнсис.

Повисла напряженная тишина.

— Пришло время побрататься, — проговорил капитан, обводя всех взглядом, — мне нужны люди, которые пойдут до конца самого конца.

Фрэнсис скинул куртку, пираты смотрели, как он достал кинжал, поднес его к левому плечу. Лезвие оставило тонкий порез, через мгновение выступила кровь, тонкой струйкой стекая по руке. Фрэнсис поднес горлышко бутылки, и в ром угодило несколько капель. Кинжал перешел к Роберте, она, не сводя с Фрэнсиса глаз, закатала рукав рубашки, поднесла лезвие к плечу и провела по нему кинжалом, разрезая кожу. Фрэнсис передал ей бутылку, и кровь Роберты смешалась с ромом и его кровью. Далее то же проделал Оливье, затем Грэм, и последним был Дин. Фрэнсис поболтал бутыль, перемешивая ром и кровь пятерых человек. Он сделал первый глоток, потом отпила Роберта. Фрэнсис поцеловал ее в губы, и передал бутылку Оливье.

— Теперь ты моя сестренка, — улыбнулся Фрэнсис, смотря Роберте в глаза.

Последний глоток сделал Дин и на этом ритуал закончился.

— Отныне, братья, — сказал Фрэнсис, — берегите свою сестру и друг друга. С этого момента мы навеки связаны кровью. Помните об этом. Нас ждет нелегкий путь, который мы сумеем пройти, только поддерживая друг друга. А теперь, в дорогу!

К полуночи пираты покинули дом Оливье, и направились к берегу моря. Лодка, в которую они сели, оказалась старой, но прочной, была оснащена парусом и двумя парами весел. Под покровом тьмы команда отчалила от берега, прощаясь с островом Бланк.

С утра Дайтоб бросил все силы на зачистку острова. Солдаты зашли в каждый дом, заглянули под каждый камень, допросили всех жителей, но преступников найти так и не удалось. К полудню Дайтоб был вынужден признать, что пираты вышли в море. Хауэлл пребывал в бешенстве, обсыпая окружающих страшными ругательствами. А Гелфорс Род спал в соседней каюте как младенец — судовой врач выдал ему лошадиную долю снотворного, потому как все равно вытянуть из коменданта какие-либо сведения не удавалось, он лишь называл всех ублюдками, трагично закатывал глаза и шатался по кораблю.

Часам к семи вечера Дайтоб решил обсудить все обстоятельства дела с Хауэллом, но нашел того усталым и осунувшимся, и решил объявить на сегодня выходной.

Зато на следующее утро Хауэлл выглядел бодрым и энергичным. Для начала он распорядился допросить всех служащих тюрьмы — наиболее детальные и красочные показания дала привратница, подробно описав внешность пиратов. Хауэлл привез с собой художника, который зарисовал преступников со слов старушки. Гелфорс Род с утра был мрачен и немногословен. Он сказал лишь, что его укачивает, а солнечный свет раздражает. Вопреки протестам врача, он сошел на берег, и вернулся в темницу.

После обеда Хауэлл сел за написание отчета Его Величеству. В каюте сидел и Дайтоб, мысленно проклинающий форт, который снова принес ему неудачу.

— За всю мою карьеру не было подобного, — сокрушался он.

— Дорогой сэр Дайтоб, — сказал Хауэлл, — если мы не примем меры, то рискуем на этом карьеру и окончить.

— Как! — воскликнул Дайтоб.

— Их было трое, а нас триста. И мы их упустили.

— Как же оправдаться?

— Я поговорил с Гелфорсом. И он согласились подыграть нам, — сказал Хауэлл.

— Что вы ему пообещали?!

— Мы сошлись на троекратном выделении средств для восстановления форта и усиления охраны.

— А привратница?

— Гелфорс сказал, что она в доле.

— Мы как будто делаем что-то противозаконное! — испугался Дайтоб.

— Так и есть. Посему держите рот на замке!

— Я понял, — проговорил Дайтоб, нервно оттягивая ворот сорочки.

— Сейчас мы напишем отчет Его Величеству, в котором несколько исказим факты.

— Исказим!? — ужаснулся Дайтоб.

— Простите, я неверно выразился. Кое-что забудем, во что-то привнесем свое видение, обманемся неточными показаниями свидетелей, и, глядишь, выйдет не так уж и плохо, — Хауэлл положил перед собой бумагу. Перо очутилось в чернильнице, а после забегало по чистому листу.

Хауэлл остановился:

— Напишем, что их была тысяча или две?

— Напишите пятьсот! — испугался Дайтоб.

— Пусть будет восемьсот, — пошел на компромисс Хауэлл, — а пока я пишу приветствие и вступление, придумайте, сколько у них было кораблей и с каким вооружением на борту.

— У них была пушка, — вспомнил Дайтоб.

— Пушка! — возмутился канцлер, — сто пушек, двести пушек! Включите фантазию!

— Я постараюсь, — обреченно пообещал капитан-командор, уже ругая себя за то, что впутался в это дело. Канцлер медленно выводил буквы, лист понемногу наполнялся текстом.

— Каллиграфия? — поинтересовался Дайтоб.

— Вы мне льстите. По сравнению с настоящими мастерами мои навыки просто ничтожны.

— Но у вас очень красиво выходит.

— Это вам так кажется, а настоящий каллиграф сказал бы, что мои буквы уродливы.

Сэр Хауэлл продолжить писать. В тишине поскрипывало перо.

Через полчаса он закончил и потянулся.

— Теперь вы, сэр Дайтоб. Пишите свой отчет.

— Я?

— Разумеется, вы же мой компаньон. Да вы не беспокойтесь, считайте, я уже выхлопотал для вас командование над всей Семнадцатой флотилией.

— Что!?

— Вы напоминаете чем-то сэра Гелфорса Рода, — улыбнулся Хауэлл, — не о чем волноваться, жизнь налаживается! Эта история поможет нам укрепить влияние. Король пусть думает, что Фрэнсис Эвери настоящий дьявол с огромной пиратской командой. Когда мы поймаем его, вас ждут адмиральские погоны, уж будьте уверены.

— Адмиральские!? — ахнул Дайтоб, — а вас что будет ждать в таком случае?

— А у меня свои планы, — ответил Хауэлл, — но вы не отвлекайтесь, а пишите отчет.

— Сию минуту.

Дайтоб пыхтел, сопел, перо носилось по бумаге, но минут через десять доклад отправился в мусорную корзину.

— В чем дело? — поинтересовался Хауэлл.

— Ну, — замялся Дайтоб, — прежде я никогда не писал ложные отчеты.

— Как же вы дослужились до капитан-командора? — удивился канцлер, — ну хорошо, тогда пишите под диктовку.

Дайтоб взял новый листок, тщательно помакал перо в чернила. Хауэлл предупредил, чтобы он писал красивее.

— Ваше Королевское Величество, — продиктовал канцлер.

— Ва... ше… ко... ро… — засопел Дайтоб.

— Нижайше прошу ознакомиться с отчетом о штурме форта Бланкальер, состоявшимся восьмого дня девятого месяца.

— Помедленнее! — запротестовал Дайтоб, — я только успел написать «ваше королевское».

— Что за беда с вами! — воскликнул Хауэлл.

Спустя час в конверт из толстой желтой бумаги легло два отчета и пять портретов, написанных масляными красками. Конверт запечатали двумя оттисками по воску, и отложили в сторону.