С места, где мы теперь стояли со Смердовым, были видны только верхние коробки, густо украшенные восточной вязью. Оперативник заглянул в одну из них, потянул за бахрому:

— Импорт. Шелковые шали. Здесь коробок тридцать, товарищ подполковник. Лучше считать на месте.

— Персидские,— по-прежнему не отпуская взглядом задержанных, сказал Мустафин.— Все ясно. Кто хозяин?

Никто не ответил.

— Нет хозяина? — Мустафин не удивился.— Бывает. Что ж! Попробуем найти.— Он взглянул на таксиста, стоявшего облокотившись на кабину.— С кем приехал?

— С кем? С клиентами...— таксист ответил не сразу. Рейс, по-видимому, был хорошо оплачен, а, может, в случае удачного его окончания ему полагалась дополнительная оплата.

— С этими двумя,— Смердов освежил его память.— Который в спортивном пиджаке. И тот — с перебитым носом. Это покупатели...

Заместитель начальника областного уголовного розыска поблагодарил его кивком.

— Тридцать рублей на счетчике! — удивленно сказал беловолосый оперативник, заглянув в такси.— Где же вас мотало всю ночь?.,

Таксист не ответил.

Беловолосый тем временем обнаружил на сиденье чемоданчик с деньгами. Открыл, присвистнул. Затем вытащил его из машины.

— А это чей? Тоже ничей? — Он показал чемоданчик Мустафину.— Деньги! И все сторублевки. Здесь тысяч на сто! Не меньше. Спекуляция в крупных размерах...

Мустафин ненадолго задумался. Мы со Смердовым понимали его: поставщиков дефицитных шалей двое, их обязательно следует разъединить, чтобы не дать сговориться. Кроме того, за руль «Москвича» необходимо посадить кого-то из своих. Это при том, что с Мустафиным приехали всего два сотрудника, не считая шофера.

Последовало распоряжение:

— Вы — в «Москвич» вместе с ним.— Мустафин показал обоим оперативникам на Костлявого.— На него тоже наручники. На чемодан с деньгами — мастичную печать и перенести в «Волгу»... А этого — ко мне...

Хромого пересадили на заднее сиденье «Волги», чтобы он, если бы ему это вдруг пришло в голову, не мог схватить руль или напасть на шофера. Мустафин сел рядом с ним.

— Ехать осторожно. Покупатели — своим ходом, за нами. На Свердлова. Знаешь? — спросил Мустафин у таксиста.

Тот кивнул.

— Связь зрительная и звуковая.— Взглянув на нас, Мустафин сказал: — Зайдите или позвоните...

Его машина отъехала первой. За ней тронулось с места такси с притихшими покупателями. «Москвич» чуть задержался. Светловолосый не спешил, по-хозяйски проверил багажник, минуту-другую прилаживался к незнакомой машине.

— Не уйдут? — спросил Смердов, показав на такси с покупателями, медленно тащившееся к Молочной горе.

Оперуполномоченный улыбнулся.

— Деньги-то у нас. Никуда не денутся. Будут на месте, как цуцики...— И он подмигнул,

...Я понял только теперь — меня и Смердова провели, как лопухов. То, чему мы с ним явились свидетелями на набережной, был обычный «разгон». Одна группа мошенников подыскивала покупателей, играла роль продавцов. Другая — во главе с лже-Мустафиным — играла роль работников милиции. В момент передачи денег появилась «оперативная группа», произвела «задержание».

Обманутые покупатели были до смерти рады, что счастливо отделались. В милицию не обращались, бежали из города. Мошенники поделили деньги между, собой...

Я рассказал Мустафину о том, что произошло на Овражной. Мы стояли у углового дома, где он жил и где было общежитие.

Андрей Николаевич посмотрел на часы:

— Жаль, сразу не сказал. Придется снова вызывать машину. Поедешь к дежурному по управлению, напишешь рапорт. Человека, который руководил, хорошо запомнил?

— Да. В черном кожаном пиджаке. На животе кобура. Но зачем, по-вашему, он сказал, чтобы мы ему позвонили или зашли?

— Вы невольно подыграли ему... Это уже второй случай в Костроме... Как, говоришь, он именовал себя?

— Мустафин. Заместитель начальника угрозыска. Подполковник.

— Наши дороги когда-то, видимо, пересеклись...— Андрей Николаевич задумался.— Может, когда я работал начальником отдела по борьбе с бандитизмом... Подполковник! А я десять лет проходил в капитанах... Ты узнаешь его?

— Узнаю.

Через несколько лет я действительно встретил лже-Мустафина в Москве, на Павелецком вокзале, в мою бытность там заместителем начальника розыска. Но это как принято говорить, другая история...

— Сейчас поднимусь к себе, вызову машину.— Анд, рей Николаевич снова взглянул на часы.— У тебя есть немного времени. Можешь зайти в общежитие, перекусить. Еда есть?

— Конечно!

— Я бы пригласил, но у меня больна жена. Уже несколько лет. Не спит...

В нашей большой комнате горел свет. Часть кроватей, в том числе и Смердова, пустовала. Хозяева их еще не вернулись со службы.

Я прошел на кухню. На столе источал аромат кусок подгоревшего, теплого еще пшеничного концентрата. Я вспомнил, что с утра ничего не ел, подсел к столу.

Со стула свисала чья-то портупея.

Негромко играло радио.

«Мой дом,— подумал я,— моя крепость».