Собой пугая города.

Ты мне не нравишься. Помилуй,

Я не отвык от красоты.

Смотрю, грустя, на тополь хилый,

Лишенный прежней высоты.

Что я могу с собой поделать,

Могу ответить наконец:

Я презираю мир подделок

И кражи собственных сердец!

МОЛВА

Молву придумывают так:

Скажи, что он большой чудак.

И полетит молва, дробясь,

Что он чудак, дурак и мразь,

Что он никчемный и пустой,

Что он дремуч, как лес густой.

Растет молва, как снежный ком,

Но только черное о нем,

Растет молва, как к ночи мрак,

Не удержать ее никак,

Идет, идет из уст в уста,

Костями мертвыми хрустя...

А слава делается так:

Скажи, что он большой мастак,

И тут прохожий подтвердит,

Добавив – «да, он эрудит».

И, губы складывая в бант,

Соседка вымолвит: «талант»,

Он необычный человек,

Он даже выше, чем Казбек...

Его, земного, к богу ввысь?

Но как же так?

- Замри... молись!

В РУКОПАШНОЙ

Люблю,

Когда цветут сады

Прохладным утром влажным,

Когда у свежей борозды

Грачи гуляют важно.

Люблю

С березкой у реки

Мечтою поделиться,

Дарить девчатам васильки,

Когда предлог случится.

Охапки сена обнимать

Люблю душистым летом,

Земля моя,

Родная мать,

Трудом людским согрета.

Я под дождем осенним мок

И мерз

В траншеях узких,

Я пашни вдоль

И поперек

Исползал по-пластунски.

Я припадал к твоей груди,

Но я не падал духом.

И слышал я,

Как тол гудит,

Как ты вздыхаешь глухо.

Порой дымится аромат

От разрыхленной пашни...

С работой встретиться я рад

Открыто,

В рукопашной!

БЫЛ ЛИ ТЫ МОЛОДЫМ?

Если ты не брал топор в ладонь

И мозоли не сжимал в горсти,

Не слыхал припевки под гармонь,

О мечте далекой не грустил,

Если ты не грелся у костра,

Не глотал при спорах горький дым –

Значит,

Юность не твоя сестра,

Значит,

Ты и не был молодым.

Расписавшись веткой на воде,

Прозевал своей души расцвет,

В песне,

В камне,

В цементе,

В труде

Ощутимый не оставил след.

Значит,

Юность ты и не любил –

Ни кирку не видел,

Ни резец –

И прописан в нашей жизни был,

Видимо, как временный жилец.

БУКСИР

Мороз явился нынче в срок,

Река все глубже промерзает.

Летит, парит, блестит снежок,

И прочно в лед буксир врастает.

Надолго ль он пришел в затон,

Давно ли в топку стужа въелась?

А может быть, намерен он

Сменить кочевье на оседлость,

Стоять, как все стоят дома,

Навек застывши на приколе?

Нет, он стоит, пока зима,

А там опять уйдет на волю!

Навстречу крику журавлей,

Услышав звуки позывные,

Уйдет с ледовых стапелей,

Зачалит баржи наливные.

Костер зеленый островка

Весной от солнца вспыхнет ярко.

Матроса жесткая рука

Возьмет на борт витую чалку.

И образ видимый встает,

Как солнце в небо голубое,-

Рабочий грузотеплоход

Планету тянет за собою.

* * *

А зря не уехала с нами

На древние земли Алтая,

Прилипла ты к папе и маме,

О счастье

О близком вздыхая.

А счастье не сразу отыщешь,-

Может оно в буревалах

Иль где-нибудь верст за тыщу

В дымчатых спряталось травах.

А может ручьями,

Как с гор снег,

В море умчалось вприпрыжку.

Его не удержишь в пригоршнях,

Его не упрячешь в сберкнижку.

Оно в отношениях чистых,

Как снег,

Что никем не заслежен,

В метельных шальных пересвистах,

В целинном просторе безбрежном.

В картошке,

Костром опаленной,

В еще зеленеющем жите

И в том,

Что есть парень влюбленный,

Который живет в общежитье.

ЕЩЕ У КЛУБА КРЫШИ НЕТ

Еще у клуба крыши нет –

Лишь балки перекрытья,

На сцену бросил блеклый свет

Небесный бог –

«Юпитер».

Клуб не достроен к сроку, но

Пойдемте и проверим.

Незастекленное окно –

Что без контроля двери.

И парни заняли места,

Сидят на теплых стружках.

На сцене местная звезда –

Прицепщица Катюша.

Звезда на небе – далека,

Звезда на сцене – рядом.

Хоть и витает в облаках,

Земным сияет взглядом.

Стихи читает,

Норовит

Расставить ударенья:

«Звезда с звездою говорит...»

И зал объят волненьем.

И так приятно на душе,

Что в жизнь окрепла вера.

Клуб не достроен,

Но уже

Поставлена премьера.

ИЗБЕНКА

Избенка отживает, еле дышит,

Окошко тает в предвечерней мгле,

Антенна телевизора на крыше –

Что мачта на петровском корабле,

И облака запутались в антенне.

Натягивает ветер паруса...

Старушка опустилась на колени:

«О, Господи, возьми на небеса!»

Сегодня встала старенькая рано,

Сходила за просвиркой в божий храм,

Перекрестилась... села у экрана

И смотрит, как рождается Адам.

ЗА ЁЛКОЙ

Лесник заткнул топор за пояс.

За елкой в лес позвал меня.

И наш нескорый лыжный поезд

Побрел,

Ногами семеня.

Лесник мне исподволь мигает –

Иди взгляни сюда скорей!

Мне кажется, что снег протает

От красногрудых снегирей.

Бывает, весь уйдешь в работу,

В свои далекие мечты,

И вдруг тебе покажет кто-то

Явленье русской красоты.

Взлетел осиный рой снежинок,

В глазах слеза от белизны,

А русла выбитых тропинок

Готовы

К паводку весны.

Прозрачны зимние березки,

Ушанки-шапки на кустах.

И дальше елочки-подростки

От нас примерно

Метрах в ста.

На этой елке –

Гомон птичий,

Под той –

Сугроба каравай,

- Ну, укажи,-

Сказал лесничий,-

Какая краше,

Выбирай!

Подал топор:

- Руби-ка сам уж...-

И как-то сник с лица,

Увял.

Как будто в край далекий замуж

Он дочь родную отдавал.

НЕ БЕДА

Да! Притоптанный луг –

Не московская площадь.

Сельский клуб из досок –

Не театр Большой.

Жизнь здесь выглядит скромно,

Но нисколько не проще,

Тут солисты Большого

Выступают с душой.

Не беда если нету

Коней на фронтоне.

Вот стоит и грызет

Удила у крыльца

Тройка резвых гнедых...