Все внимательно слушали речь Президента, и как только бриллиантовый орден с изображением феринянского герба был приколот на мундир Тагнера и прозвучал его ответ «Слава и честь родине!», раздался гром аплодисментов, и зазвучали поздравительные речи в его адрес. Люди поднимали бокалы и задавали вопросы о жизни на Земле, о том, что пришлось пережить там Тагнеру.

Он до глубины души был тронут радушным приемом и едва удержался от слез.

– Вы все услышите историю моих странствий, но чуть позже. Пока я летел домой, я записал свой рассказ, и его можно будет услышать и увидеть по каналам вещания. А сейчас я хочу подойти к обелиску, увидеться… – он глубоко вздохнул и продолжил: – …с моей Ангелой.

Выбрав из всех подаренных цветов желтые розы, Тагнер в сопровождении молодого адъютанта адмирала направился к обелиску. В отличие от христосцев, фериняне кремировали своих умерших, после чего прах развеивали по ветру, так что кладбищ как таковых, на Ферине не было, а в память об ушедших гражданах на площадях городов стояли мраморные обелиски, где высекались их имена с изображениями. Люди приходили в эти места, возлагали цветы, тем самым отдавая последнюю дань ушедшим.

На обелисках Тагнер увидел немало друзей и тех, кого он знал когда-то. Там оказалось и имя Фенерона – отца Ангелы. Тагнер встал по стойке «смирно» и отдал честь. Увидел он и фотографию своей матери.

– Здравствуй, мама. Вот твой блудный сын вернулся к тебе, на свою родину, – стоя на коленях, проговорил Тагнер и положил цветы.

Много живых цветов оказалось возложено перед обелиском Ангелы. Тагнер медленно подошел и положил свой букет желтых роз рядом с другими.

– Здравствуй, любовь моя! Я же говорил, что не оставлю тебя одну. Вот и вернулся. Чувствую, и твоя душа находится на родной земле. Тебя здесь любят и не забывают, ты достойна всеобщего внимания, милая моя… – Он достал из внутреннего кармана кителя узелок и не торопясь принялся развязывать.

– Это часть корабля Ангелы, – пояснил он стоявшему чуть поодаль адъютанту, кладя обломок под обелиск. – Единственное, что у меня от нее осталось… Прошу вас, сейчас оставьте меня наедине с Ангелой.

Адъютант понимающе кивнул, козырнул и удалился, а Тагнер коленопреклоненно продолжал разговаривать с любимой:

– Как мне тебя не хватает, Ангела. Твою последнюю просьбу я выполнил – твой Камрин жив, имеет детей. Афра ему любящая жена. Хоть теперь позволь быть рядом с тобой, радость моя, жизнь моя, любовь моя единственная, Ангела. Я не могу, Ангела, я хочу к тебе. Все эти долгие годы на той ужасной планете я молился Богу, чтобы дал мне возможность выжить, лишь чтобы умереть рядом с тобой. Я люблю тебя, Ангела, вот и настал тот час…

На праздничной площади все нетерпеливо ожидали возвращения Тагнера, но минута бежала за минутой, а его все не было.

Президент вызвал адъютанта по коммуникатору:

– Капитан, где Тагнер?

– Он остался с Ангелой, просил меня уйти.

– Ну, это и понятно… Но уже прошло много времени, позовите его, пожалуйста. Теперь времени у него уйма. Всегда сможет увидеться со своей любовью.

– Понял, мой адмирал. Я его приведу.

Офицер вернулся к обелиску Ангелы, где на коленях стоял Тагнер, прижимаясь лбом к холодному камню; рядом лежала его фуражка. Адъютант немного постоял в нерешительности, а затем извиняющимся тоном произнес:

– Прошу прощения, капитан Тагнер, но вас зовет Президент…

Не услышав ответа, офицер осторожно тронул Тагнера за плечо.

– Боже! – невольно вскрикнул адъютант. – Кажется, он мертв…

Он опустился на колени рядом с Тагнером, и, осторожно уложив его у подножия обелиска, проверил пульс.

– Боже, – повторил адъютант, – он действительно умер. Проделал такой путь, и умер у памятника своей возлюбленной.

Молодой офицер встал и отдал честь.

– Действительно, говорят, что любовь – это дар Божий, – прошептал он, – и не каждому дано испытать это чувство. А Божья любовь не гаснет…

Неожиданная смерть Тагнера потрясла всех.

– Этого не может быть! – воскликнул Президент. – Он же только был с нами в добром здравии!

Никто не верил в скоропостижную кончину Тагнера. Все ринулись к обелиску Ангелы, а там долго смотрели, не решаясь дотронуться до тела.

– Надо готовить церемонию прощания, – с печальным вздохом молвил Президент.

Через три дня Тагнера кремировали, а прах развеяли в атмосфере Ферины. Теперь с фотографии с обелиска теперь смотрела не одна Ангела, а рядом с ней влюбленными глазами смотрел на радостный и сияющий мир Тагнер.

В память о них люди возлагали цветы и многие не могли удержать слезы скорби и жалости.

– Наконец-то они теперь вместе, на своей земле, – не раз произносил кто-нибудь из феринян.

Однажды ночью на далекой Аури Камрин проснулся от страшного сна. Несколько секунд он лежал, вздрагивая и шумно дыша.

– Что с тобой, любимый? – спросила проснувшаяся Афра. – Ты весь вспотел. – Плохой сон привиделся?

– Да, увидел, будто Тагнера хоронят вместе с Ангелой…

– Успокойся, душа моя. Думаешь, его там плохо встретили?

– Нет, я думаю, что он раньше меня ушел к Ангеле… Вижу его с ней рядом, немного постаревшим. На висках седина. Спрашиваю, как это ты так быстро поседел? А он мне отвечает: Я уже нахожусь в ином мире. Нет, Афра, это не сон, это было видение, Афра. Тагнер успокоил душу на своей земле, он там умер, поэтому он так спешил…

Камрин шумно вздохнул и сел на постели.

– Что-то стало очень грустно. Не могу больше спать, лучше пойду, поработаю. Да и светает уже.

Собираясь, он слышал за спиной молитвенные слова Афры за Тагнера.

Вскоре у Камрина с Афрой родился сын, которого назвали Тагнером.

Постепенно увеличивалось и их подворье и вскоре превратилось в большое хозяйство. Камрин и Афра ухаживали за козами, буйволами, заботились о домашней птице. Обрабатывали землю теми же орудиями, какие были у их отцов и дедов. Землю пахали легким плугом, а когда поспевал урожай, колосья жали серпами, молотили палками, а затем провеивали зерно по ветру. Муку получали на каменных мельницах. Кроме мяса, молока и хлеба, они питались фруктовыми плодами, которых вокруг было в изобилии. Из них они могли приготовить не только фруктовые салаты, но и сварить варенья или сделать домашнее вино.

Афра с помощью Камрина соорудила ткацкий станок и ткала ткани не только из льна, но даже из шелка, разведя тутового шелкопряда. У Камрина была уже настоящая кузница с мастерской по изготовлению изделий из металла и, кроме того, он начал строительство храма.

Им всегда помогали дети, которые, видя любовь, понимание и заботу о них, росли послушными и разумными. Одним словом, первозданная земля была благодатна и за нелегкий труд благодарно воздавала своими плодами.

Так прошло семь лет с той поры, когда впервые ступила нога человека на эту землю. Наконец-то наступил день, когда строительство храма завершилось. Архитектура его была очень проста – четырехугольное невысокое строение с колокольней. Стены Камрин сложил из отесанного камня, а изнутри выложил мраморной плиткой. Потолок.

Во всем чувствовалась простота и кропотливая аккуратность.

Это был сюрприз для всей семьи, когда их ранним утром разбудил колокольный звон. Дети радостно закричали:

– Это отец! – и побежали к нему, а следом за ними поспешила Афра.

Камрин вышел из храма им навстречу с лицом, светящимся от счастья, и, держа руку за спиной, торжественно произнес:

– Я смог построить его, благодаря вашей любви, и первое обещание я выполнил – построил вот этот храм. Твоей мечтой, Афра, было повенчаться на нашей земле в храме христосцев. Вторую мечту я тоже выполнил, – и с этими словами он показал шесть золотых обручков.

Афра от изумления прижала руки к груди.

– Ты хотела Афра, повенчаться на нашей земле, в храме христосцев. – И мы будем с тобой венчаться по нашему обычаю! Священником тоже буду я, а во время церемонии обменяемся обручками. С Ангелой мы приготовили тебе сюрприз, втайне сшили платье – подвенечное платье! Его наденешь первая ты, потом твои дочери и невестки. Ангела, отведи маму в дом и помоги ей переодеться, даю вам десять минут. Долго не могу ждать, хочу быстрей обнять мою невесту.