– Это все ваш обожаемый профессор! – в сердцах воскликнул Гуатр. – Если бы мы не отпустили их тогда, а он бы не трезвонил о нашем острове, нам сейчас не пришлось бы ломать голову над тем, как избавиться от непрошеных гостей.

– Гуатр, успокойся. Как мы могли причинить вред профессору и его друзьям, их же ждали родные. Ведь ты сам говорил, что от судьбы не убежишь, только по воле Бога можно изменить судьбу, но миром.

– Да разве можно с ними найти мирный язык?!

– Главное нам надо всем терпеливо ждать. С верой к нашему Господу, в молитве и не забывать, что мы христосцы.

– Да, ты прав, отец. Может, Фанетей найдет язык с их правительством? Нам нужно провести переговоры.

– Да, за эти дни им удалось основательно отравить нашу жизнь. Поэтому мы решили отправить туда делегацию старейшин во главе с Фанетеем.

– Отец, я хочу, чтобы вы меня благословили, мне необходимо увидеться с профессором. Уверен, что он против всего этого, и поможет мне попасть на прием к правительству. В конце концов, я сам хочу посмотреть на этого президента…

Заметив колебание Тавына, Камрин продолжил:

– У нас другого выхода нет, отец! Похоже, если мы не договоримся, то все закончится очень плохо. Меня предупреждали на Ферине, а они обладают знаниями, умеют строить прогнозы. Надо дать чужакам отпор!

– Но не можем же мы пролить кровь! А земля, по которой они ходят, наша, значит, сила за нами. Эта земля – последняя надежда, и если на ней прольется невинная кровь от наших рук, то предки и Господь нам не простят, тогда не будет нам вечной жизни. Пусть чужая кровь льется не на нашей земле, а на их, поэтому лучше будет, если мы чужаков отправим с миром домой. Их христианская вера давно переродилась. Если бы она была истинная, они ни за что не вторгались бы в другие страны ради выгоды. Каждый человек должен на своей земле довольствоваться тем, что дал нам Господь Бог. Никто в мире, ни одно правительство не имеет права отнимать у других людей землю. Да ведь надо быть глупцом, чтобы пойти на такое! Ведь разве Бог позволит завоевателям жить в спокойствии и роскоши? Так не бывает, каждый получит по заслугам. А как же их священники благословляют захваты? Да какая же это истинная вера?

– Я согласен с тобой, Тавын, но и Камрин тоже прав. Я уверен, что чужаки не успокоятся, пока не установят свою власть на нашей земле. Надо быть наготове, и, если что, ударить по ним. Давайте завтра обсудим все на совете.

– Гуатр! О чем ты говоришь? Мы – христосцы! Совет не даст согласия пролить кровь. Камрин пускай едет вслед за старейшинами. Будем ждать их и молиться. – Тавын глубоко вздохнул и выпрямился, тряхнув головой. – Завтра поговорим с народом.

Солнце стояло уже высоко. Камрин после заседания Совета отправился на берег и теперь, искупавшись, лежал там в глубокой задумчивости. Вспоминал Ангелу, вспоминал, как они с ней вот так же лежали на золотом прохладном песке на Ферине, вспоминал ее горячие поцелуи, ее гибкое тело… Зажмуренные от яркого солнца глаза, казалось, ощущают ее нежные длинные пальцы, на мгновение ему показалось, что они его ласкают. И вдруг Камрин действительно почувствовал, как кто-то гладит ему волосы. Он вздрогнул от неожиданности, подумав, что случилось чудо, и вернулась Ангела, но увидев перед собой Афру, лишь грустно улыбнулся.

– Это опять я, ты снова ошибся, – тихо сказала девушка. – Если она обещала прилететь, значит, жди. Она тебя любит и долго жить в разлуке с тобой не сможет. Я пришла, потому что слышала, что, по решению Совета, ты собираешься в путь в Изавию. Значит, через день мы поедем.

– А почему – поедем? Ты тоже собираешься? Что-то я твоего имени не слышал, лично от себя не придумывай. Ты останешься!

– Но почему?! Я же тоже одна из христосцев. От отцов я уже получила согласие, конечно, если ты будешь не против.

– Они тебе слишком потакают. Там женщинам делать нечего.

– Это ты так думаешь. А старейшины не против. Матери, представительницы народа христосцев, тоже поедут. Так что могу обойтись и без твоего согласия! – и Афра звонко засмеялась.

– Смейся, смейся. Если кто из нас и похож на капризное дитя, так это ты, – недовольно проворчал Камрин, понимая, что проиграл в этом споре. – Хорошо, раз старейшины решили, может быть, поедешь.

Афра всплеснула руками:

– Да ладно, Камрин, не дуйся. Лучше расскажи про свое путешествие и про Ферину. Как там живут люди? Там так же красиво, как и у нас?

– Они так же дружны, и о жизни у них свое понимание. Там каждый человек ценит и охраняет красоту природы, везде порядок, чистота. Так же истинно они верят в Христа. Они смогли построить красивую и праведную жизнь на своей планете. Но, если честно, для меня красивее и дороже нашего острова нет, но я бы не отказался снова побывать на Ферине, ведь там живет Ангела. К сожалению, ее отец не дал нам свое благословение. Но я уверен, мы с ней все равно будем вместе. Я буду ждать ее всю жизнь.

– Твои родители уже знают, что родные Ангелы против вашего брака?

– Нет, пока нет, но скоро узнают… Надо идти, становится прохладно. Я пойду, а тебя прошу Сураджа вести до дома.

– А ты куда? Пойдем вместе!

– Я пойду вперед, у меня еще дело есть, а ты отведи Сураджа, пожалуйста!

– Ну, понятно, нам надо идти домой, – смиренно произнесла Афра, гладя коня. – Ладно, пойдем…

Она направилась к себе, сердце её учащенно билось. Оно заходилось радостью, тревогой и надеждой – да и как не радоваться, если сегодня она провела время со своим любимым!

С самого начала нового плаванья в Изавию Афра, не могла оставаться одна. В очередной раз, ни с того ни с сего, ее охватило беспокойство, быстро перешедшее в безнадежную тоску. Она поднялась на палубу к Камрину.

– Что ты тут стоишь? – спросила она. – Тут так холодно. Хочешь, угадаю, о чем думаешь?

Холодный морской ветер раздувал волосы Камрина, он обеими руками пригладил их и в глубоком раздумье смотрел на нее:

– И о чем же? – наконец спросил он.

– Ты думаешь об Ангеле, беспокоишься, вдруг она появится, а тебя нет. Угадала?

– Если и у тебя появится способность к телепатии, тогда я пропал, – его шутка неожиданно развеселила и успокоила Афру.

Когда они подошли к берегам Изавии, там все было покрыто белым снегом. Камрин стоял в черной кожаной куртке, сшитой по стилю этой страны. Он смотрел на Афру, а та в белом полупальто из тонкой шерсти, с коротким, гладко приглаженным ворсом и меховой отделкой на капюшоне и рукавах, в белых сапожках и белых брюках, была очень хороша. Камрин приблизился к ней и набросил капюшон на голову.

– Так лучше, а то тебя продует.

– Да? Или, может, так я больше похожа на белого кролика? На твоем лице все написано.

– Как точно ты изложила мои мысли, ну явно научилась телепатии. Куда мне сбежать от этого?! – продолжал Камрин дразнить девушку.

– На это даже не надейся, куда бы ты ни убежал, все равно я тебя найду, – с улыбкой ответила она.

– Ну, ладно, кажется, все собрались, вижу все одеты тепло, вот только… – Камрин посмотрел на остальных женщин и нерешительно продолжил: – Не слишком ли привлекают внимание ваши одежды?.

– Я тоже им сказал об этом, сынок, но они не захотели переодеться, – ответил один из его спутников.

– Господи, спаси, – произнесла одна из женщин, и в ее голосе прозвучало сомнение, будто что-то мрачное, давящее, душное нависло над ней. – Наши одежды лучше местных. Под одним плотным плащом с капюшоном не холодно, и никаких неудобств. Отец тоже согласен с нами.

– Хорошо-хорошо, если старейшина не против, едем в гости к нашему общему другу, профессору Пирли. Там будет безопасно и женщинам удобно.

И с Божьего благословения они отправились к профессору из морского порта на вместительном автомобиле.

Когда слуга профессора доложил о том, что какие-то странные люди хотят видеть его, тот сначала удивился, а потом быстро вышел к ним, и, увидев старых добрых друзей, безумно обрадовался.