— Может уже скажешь, куда мы идем? — задыхаясь спросила Марина в десятый раз.

— Не-а, — помотал головой Кос, подавая ей руку, чтобы помочь перебраться через поваленный ствол дерева. — Уже почти на месте.

— Это хорошо. Потому что я сейчас сдохну, — пыхтела Иванова.

Костя остановился, стащил с плеч рюкзак, протянул Марине.

— Одевай.

— Прикалываешься? — рыкнула она, игнорируя багаж.

— Давай, давай, Чебурашка, натягивай, пока Гена готов. Потащишь рюкзак, а я тебя.

— Прикалываешься? — недоверчиво повторила вопрос Марина.

— О боже, — только и выдохнул Костя, проталкивая ее руки в лямки.

Иванова даже не поняла, как оказалась у него на закорках. Бодрым шагом Бирюков двинулся вперед. Марине оставалось только пристыженно поскуливать.

— Кооостииииик, ну поставь меня. Ну не надоооо…

— Ты легкая, как пушинка. Я ж говорил, ешь мясо, — ругался он в ответ.

— Я ела.

— Мало.

— Кос, ну давай я сама пойду. Я не устала. Вернее, уже передохнула.

— Я большой и сильный.

— И скромный.

— И — да. А еще красивый.

— Бестолочь, — закатила глаза Иванова.

Костя не соврал, уже через несколько минут они пришли. Вернее, он пришел, а Марина приехала.

— Ну вот, сюрприз, — чуть задыхаясь, проговорил Кос, ставя Маринку на землю.

— Ого, — девушка на минуту потеряла дар речи, увидев, как с горной породы, обильно поросшей зеленью, падает вода, образовывая внизу небольшой бассейн. — Кость, это что?

— Термальный источник, — тоном знатока ответил он, снимая майку. — В прошлом году было прохладно, мы сюда через день мотались. А нынче тепло, все в Байкале плещутся. Кроме тебя. Вот я и подумал…

Марина и правда не решалась купаться в славном море. Погода была солнечной, термометры показывали 25–27 градусов днем, но сам Байкал при этом оставался, мягко говоря, прохладным. Мужикам под водочку-коньячок-виски было, конечно, в самый раз, но девочки редко решались на заплыв. А Марина и вовсе не желала приобщаться к плаванию в Байкале. Ей и без него хватало проблем по женской части. Перспектива лечить цистит вдали от цивилизации ее не грела. Максимум, что она позволяла себе — это зайти по колено в воду, немного побулькаться и назад, сушить пятки у костра. Поэтому слово «термальный» сразу привело Марину в бурный восторг.

— Вода теплая? — уточнила она на всякий случай.

— Градусов тридцать должна быть, — Кос опустил руку, потрогал. — Ну да, где-то так. Нырнем?

Он снял шорты, бросил на траву, полез в рюкзак за полотенцем.

— Я купальник не взяла. Почему ты мне не сказал взять купальник?

Костик рассмеялся.

— Солнце, да на кой черт тебе купальник? Нету тут никого.

— Стремно, Кость. Это все-таки источник, наверное, сюда приходят, — ломалась Маринка.

— Да кто сюда попрется? Сто километров до ближайшего поселка, — продолжал угорать Кос, откровенно потешаясь над ее смущением. — Или ты меня стесняешься?

И он без лишнего стыда и скромности снял трусы, кинув их на шорты.

— Это такой коварный план, да? Чтобы пялиться на мою грудь? — игриво насупилась Маринка.

— На грудь, ага, — кивнул Бирюков, подойдя к ней вплотную и потянув вверх трикотажный топ. — А еще на задницу, — он расстегнул шортики девушки, позволяя им упасть вниз. — И еще кое-что не менее интересно, — Костик потянул вверх резинку стрингов, заставляя тонкую ткать впиться в клитор.

Марина не сдержала стона. Но прежде, чем она успела поднять руки, чтобы притянуть Костю к себе, он развернулся и с разбегу вошел в воду.

— Пошевеливайся, и может я не только посмотрю, но и потрогаю, — подмигнул он, ложась на спину.

— Ты просто озабоченный, знаешь об этом? — дразнила его Марина, нарочно повернувшись спиной, наклоняясь, очень медленно стягивая трусики и эротично спуская лямки лифчика по плечам.

— Мариииииш, — заныл Кос, брызнув в нее водой. — Поверниииись.

— Доволен? — она не нашла в себе сил тянуть еще и сразу исполнила просьбу.

— О, да. Иди ко мне.

Девушка медленно входила в воду, чуть морщась от ее непривычно высокой температуры. Было неглубоко. Там, где ждал ее Костя, едва доходило по грудь. Марина легла на воду и сделала пару гребков, чтобы почувствовать телом приятное жидкое тепло. Костик поймал ее в свои объятия, заставляя снова принять вертикальное положение. Марина ждала, что он поцелует ее, но Бирюков не отрываясь таращился на ее грудь. Девушка аж засмеялась.

— Ты серьезно будешь стоять и пялиться?

— Не только, — хрипло проговорил Кос, подхватывая Марину под попу.

Она уже по привычке сцепила ноги у него за спиной и сразу ощутила размеры Костиного «не только».

— Трогать будешь? — девушке нравилось разводить его на откровенные разговоры.

— Обязательно. И кое-что еще…

— Что?

— Буду слушать, как ты кричишь, солнце, — он подкинул Маринку, бросая ее в воду.

Иванова взвизгнула от неожиданности.

— Засранец, — зарычала она на хохочущего Костю, выныривая и отфыркиваясь.

Марина шлепнула рукой по воде, окатив засранца. Кос, разумеется, не стерпел такой наглости. Они плескались как дети, периодически целуясь как взрослые. Костик то и дело шлепал ее по заднице, ловил ртом соски, норовил потереться членом. Спустя полчаса его терпелка сдохла, и он поймал Марину, сгреб в охапку, утащил на берег, где уложил на большое полотенце. С минуту он просто нависал сверху, лаская ее тело горячим взглядом. Вдоволь налюбовавшись, Кос принялся покрывать девушку жгучими поцелуями, почти кусая, бубня в мокрую кожу что-то о красоте и совершенстве. Марина выгибалась навстречу его ласкам, прикосновениям. Она по привычке старалась не шуметь, но Костя вовремя напомнил:

— Мы здесь одни, не сдерживайся, — и сам громко застонал, почувствовав влагу у нее между ног, которая не имела ничего общего с водой. — Солнце, я сам не знаю, что с тобой сейчас сделаю. Если что, тормози меня.

— Не дождешься, — пискнула Марина. — Делай уже, пока я сама не сделала.

— Держись, — только и присоветовал Кос, не нуждаясь в ином приглашении.

Он вошел в нее осторожно, медленно, не спеша, но почти сразу взял совершенно немыслимый темп, буквально выбивая из Марины громкие стоны, потом и крики, которые звонко отскакивали эхом от гор. Она цеплялась то за полотенце, то за самого Костю, то за траву, вырывая ее с корнем из земли. Он поворачивал ее на бок, потом ставил на колени, пристроившись сзади, доводя девушку до оргазма в каждой позе. Кос слышал, как Маринкины крики смешиваются с его собственными. Он никогда не был таким громким во время секса. Только с Мариной. И ему даже стыдно не было за такое не очень мужественное проявление страсти. Рядом с этой женщиной у него словно ломался фильтр. Все фильтры. Он постоянно что-то нес, говорил, какая она горячая и сладкая, как ему нравится прикасаться к ней, ласкать, целовать. Везде. Усадив Марину на себя, он любовался обнаженной наездницей, буквально пожирая глазами ее подпрыгивающие в такт движениям груди. А она, закинув руки за голову, раскачивалась на нем, чуть прикрыв глаза от удовольствия, постанывая и облизывая губы. Костя кончил, не дождавшись ее, но уже через минуту он исправлял свою оплошность, прильнув ртом к ее клитору.

Потом Бирюков выкурил две сигареты подряд, пытаясь убедить себя, что нельзя набрасываться на нее сразу после первого раунда. Марина слазила в рюкзак, где нашлась банка тушенки, хлеб, орешки, чипсы и коробка сока. Кос возрадовался, что можно отвлечься на еду. Перекусив, они снова окунулись, и там уже никакие маневры не сработали. Как-то сам собой Костин член снова оказался в Марине. Вода услужливо поддерживала их, лишая веса, позволяя двигаться плавно, дразняще. Крики сменились протяжными стонами. Признания произносились шепотом. Руки сжимали крепче. Губы сливались чаще. Вместо черта они поминали Бога. Но кончили, тихо зовя по имени друг друга.

Вечер неумолимо гнал прохладу в воздух, и, вопреки желанию подольше оставаться у теплого озерца, Костя с Мариной засобирались обратно.