Идём дальше, значит.

   - Масягин, я тебе тут не НКВД... знаешь, что это такое?? - Миша отрицательно трясёт башкой, клюв опущен, явно чем-то нехорошим, наверное, представляет это НКВД. - Это, Миша, такая организация была... там, чтобы правду узнать - пальцы в дверь людям в лёгкую защемляли... как думаешь? Больно??

   Кивает.

   - Так вот, Миша... тебе сказочно везёт... потому как времени у меня нет... в караул надо... поэтому я тебе помогу... на первый раз... в другой - не будешь говорить по-хорошему - сломаю, как ломали в НКВД... всосал??

   Миша смотрит на меня.

   - Ты пришёл в роту... на тумбочке письма... посмотрел - тебе нету... потом, оказалось, есть, но вскрыл кто-то другой... так??

   Кивает.

   - Просто так письма не вскрывают... что там было? Деньги?? Ну-ка, дай конверт! - подаёт. Какая-то Лена ему пишет. Не упомню, чтобы у меня в роте просто так письма вскрывали - святое... от мамы... от девчонки... но просматриваются ещё на почте на просвет. Если есть подозрения на наличие бабла - вскрывают, не думая. Не дошло. Чем толще конверт, тем меньше шансов, что он дойдёт до адресата. Мало ли?

   Итак, моя версия - бабло. Но от девушки?? Странно. Хотя могли и поглумиться.

   Внутри обрывается... не люблю я этого. У самого семья - больное. Скучаю жутко.

   - Смеялись над твоими чувствами, солдат??

   Опаньки - краснеет. Засопел. Ранимый - хреново, хотя я в его возрасте тоже не стальной был. Только этого мне не хватало. В роте у какой-то падлы поднялась рука залезть в личку. Это для любого молодого полшага до петли. И так самая тоска по дому, а тут какая-то тварь, которая сильнее и наглее тебя, учитывая корешей за спиной, стебётся над твоими любимыми и родными.

   Всё. Масягина трясти бесполезно. Но я обязан задать этот вопрос. Он сейчас закупорился. Для него сейчас все враги. Он не видит людей - он видит беспощадную и непреодолимую систему, которая его перемалывает, вытравливая все, чем он является. Всё человеческое. И всё-таки ломать надо, иначе хуже только будет.

   - Кто??

   Молчит. Жаловаться правой руке палача на то, что его левая рука сделала тебе больно - глупо.

   - Масягин, это последний и самый трудный вопрос, правду я сейчас узнаю всю и до конца, скажешь - сэкономишь мне время. Нет - я всё равно узнаю, но тебе за мой напряг придёт пиздец. Выбирай.

   - Пнёв, - одними губами выдыхает-решается Масягин.

   - За мной, солдат, - иду в роту. У меня ещё минут двадцать на разборы. Караул уже шебуршится на инструктаж. Я сразу направляюсь в сортир, в курилку. Там Серега обычно беседует с охуевшими. Там кафель - если что, мыть удобно, и выход один. Удобная комната для разговора. Там я их и нахожу.

   Ебааааать....

   У Пня рожи нет. Такое ощущение, что нос ему вколотили внутрь лица. Крови - пиздец. Над Пнём стоит Серёга. В левой руке держит какой-то мятый листок. Фотка. Хорошо, что тут кафель - мыть удобно.

   - Сергей, - окликаю, Серега перестаёт пялиться в пространство и на выдохе:

   - Мразь, - заряжает Пню ногой по телу. Пень хрюкает и пытается сжаться в комок. Сергей подходит ко мне и молча протягивает фотку. На фотке молодая девчонка...на мой вкус так, на троечку... но Масягин, видимо, именно её при дрочке и видит... хули... любовь. Только вот ручкой хуи нарисованы у её личика и прочая пахабщина. Вплоть до подписи "СОБСТВЕНАСТЬ 3 РОТЫ. НАША БЛЯТЬ". Я присвистываю.

   - Масягииин!! Воин, а шо ж ты ему в ебло не дал?? - разворачиваюсь к Масягину.

   Молчит. Понятно. Пень был не один, да и здоров больно. Однако это не оправдание в таких делах. Эта ситуёвина выше устава...на мой взгляд.

   Внутри сжимается пружина. Хочется что-нибудь сломать. Кого-нибудь.

   - Масягин... строиться все, кто в роте... ори - Скворин строит... - минута времени, все стоят, караул тоже.

   Вопли, топот.

   - Серёга, ты ебанулся, его так хуярить??

   - Не сдержался ... как увидел... да я ему один раз... бля, да они охуели вконец, - пытается подойти к Пню - останавливаю.

   - Короче...ты его не бил...я бил...

   - Да ладно...я сам отвечу...

   - Дурак, в караулы ходить некому... со мной ни хуя не будет... а тебя заебут... и за яйца возьмут...ты думай башкой-то. - И уже не ему, - Аууу, Пе-энь!!! Тя кто так уделал-то, родной??

   - Ни-никтоо... а-ссс.., - морщится, пытается встать, - я упал...ой...бляааа.

   - Тебе бил в пятак я - понял?? Для ротного... всосал, боец??

   - Да.

   - И ещё... если ст. л-т П. узнает, кто тебя бил... мне по хуй от кого... Пень, вот тогда вешайся. А теперь пошли.

   В роте стоит на взлётке два с половиной взвода. Рожи - от испуганных при взгляде на Пня до равнодушно-недовольных. Построение жрёт время. Значит, вместо того, чтобы сделать спокойно то, что задумано, придётся делать это бегом.

   - Давненька я вам, обезьянки мои, мозг не вправлял... вот, полюбуйтесь, на вашего товарища Пнёва Лёху, - показываю на залитого кровью Пня. -Вы, ребятки, меня знаете... есть вещи, которые я лично не прощаю, и прощать не собираюсь. Вот, Леха Пень решил прочесть чужое письмо. Я не буду останавливаться на том, "зачем"? и так понятно... бабло искал... это понятно, хоть и недоказуемо. Ну, мне-то и доказывать ничего не надо... да, Леха?? Бабло искал??

   - Никак нет.

   - Эх... вот дурак, ты, Пень... ну скажи мне и товарищам тогда, зачем ты письмо вскрыл, раз не за деньгами лез.

   - Пошутить хотел...

   - Вооон оно как... понятно... я вот думаю, может мне тебе добавить, тварь??? А??? ты за каким хуем сюда призван?? Получается, что ты сюда пришел, чтобы шутить над людьми? Да, Леха?? - достаю испохабленную фотку Масягинской зазнобы, демонстрирую всем, - Видали шуточки?? У нас тут Пикассо завёлся, мать его, - в строю заинтересованность. В основном молодые шеи тянут. - А теперь я хочу видеть тех, кого Масягин мне не назвал... пока не назвал... но назовёт, если у этих выблядков отсутствует мужество признать своё говно. Выползайте, суки... хочу вам в глаза посмотреть... да в рожу плюнуть.

   Тишина.

   - Николаев.

   С тумбочки:

   - Я!

   - Ты ничего мне сказать не хочешь, солдат??

   - ... Я... да... я видел, товарищ лейтенант... - знает, скот, что всё равно размотаю и только злее буду за отнятое время.

   - Кто ещё??

   Измывались трое. Видели - пятеро. Вскрыл Пень. Денег не нашли... нашли фотографию. Дальше всё и так ясно. Это две минуты выяснений перед строем. Пень и Николаев, спалившись, никого не выгораживают. Все участники сдаются сами.

   - Уроды вы, ей богу.... Вот у всех у вас есть матери... девчонки...они вас ждут. Да пусть Масягин хоть трижды чмо, кто дал вам право такое творить?? Вас что? Свиньи воспитывали?? Николаев... твоя мать свинья???

   Николаев поднимает глаза... вот оно... то, что надо... он вообще псих у нас.

   - Товарищ лейтенант... не надо... так о матери, - говорит сквозь зубы. И боится, и уже на грани. Мать - святое. Я знаю, куда бить.

   - Дааааа? Да дай бог твоей матушке здоровья, но ты чего это тут глазками зыркать начал?? Не нравится, как поганят её имя?? Правильно, боец... имне не понравилось бы... я вообще-то за этим тут у дьявола в жопе в этой ёбаной Борзе и торчу, чтобы никто не смел на мою маму пасть открыть... никогда... и не только на мать... на всю мою родню... и твою, кстати, Николаев... и на родню Пня... и даже, представь себе, на родню Масягина... А знаешь почему?? Да потому, что задача армии, в которой я служу - защищать народ. А народ - это наша родня... твоя... твоя... твоя, - я выборочно тычу пальцами в первых попавшихся бойцов. - Но вот вопрос...от кого?? От врагов, наверное... да, Николаев?? Хули ты хоботом трясёшь, уёбок?? А кто враги?? Это китайцы сюда забежали и хуй на фотке девушки Масягина нарисовали?? А?? И что получается?? А получается, солдат, что ты, замахнувшись на самое святое, оскорбил и мою семью.... всасываешь??