- А предложит, пойдёшь??

   - Теперь нет.

   - Почему??

   Пожимает плечами.

   - Потому что есть ты. Я поняла, что не люблю его.

   Я опускаю голову. То, что я сейчас сделаю, называется подлостью... или инстинктом выживания нации. Борьба за существование вида, мать его.

   - А за меня пойдёшь??

   Изгибает бровь.

   - Я серьёзно.

   Смотрит. Уголки губ дрожат. Слеза. Одна. Она берёт мою морду своими нежными ладошками и целует мои глаза, потом губы. Это значит - ДА. Это значит, что я впервые принимаю решение такого масштаба. Это значит, что я не отступлюсь от своих слов. Это значит, что любовь сминает любые приличия и понятия, и меня размазало по колее её колёс, как пел Бутусов.

   Какой я был наивный. Я и представить себе не мог, насколько бессмысленно вставать на пути Любви. С тем же успехом можно стоять на пути локомотива, гордо выпятив подбородок, пока он тебя не сметёт к чертям собачьим, даже не заметив помехи.

   Я провожаю её. Она не просит, но и так понятно, что с Женькой говорить мне. Оставляет телефон и уезжает.

   Я, счастливый, возвращаюсь в казарму и налетаю на старшину. Он тут же ставит меня в наряд из-за невернувшегося с увала Иванова. У меня никаких эмоций на это. Вместо возмущения глупо улыбаюсь... да хоть во все наряды, вместе взятые, товарищ старшина, мне по хуй все ваши военные движения. Я впервые в жизни счастлив так, как, наверное, не буду уже счастлив никогда. И это не полученная после долгих страданий игрушка. Это новая ступенька в жизни - лучшая ступенька...я так думаю.

   А потом прибывает патруль...и Женька.

   Идёт мимо сдавать штык, я на тумбочке.

   - Жек, у меня к тебе разговор.

   - У меня к тебе тоже.

   Ну вот. Он всё понимает - не слепой. Проще решать будет. Я подлец, но жутко счастливый подлец.

   Меняюсь с тумбочки, заходим в сортир. Никого, кроме нас.

   Сразу вопрос в упор:

   - Ты с ней спал??

   - Нет.

   - Фууух, - выдыхает - думал, тебя пиздить придётся.

   - Пока не спал.

   - Не понял.

   - Жек, прости, я её люблю. Я ей предложил выйти за меня замуж... она согласилась.

   - Ты охуел??? Тебе чо? Баб мало??

   - Жек, для меня нет больше баб, есть только она.

   Хрясь, я только что смотрел на него и уже смотрю в сторону. Уебал. Прав. Я не защищаюсь. Не отскакиваю, не бью, я поворачиваю голову к нему и одними губами повторяю:

   - Прости, Жек.

   Он не прощает. Уходит. Я выхожу из сортира с двойственным чувством. И облегчение - больше ничего не мешает нам с ней, никто и не сможет, но вместе с тем - я предал друга... впервые в жизни.

   Мы не разговариваем сутки, я достаиваю наряд и валюсь спать - через день на картошку ехать.

   А наутро Жек пропал. На койке осталась записка для ротного. В ней он просил прощения за то, что ушёл, и заява о том, что бросает училище. Дождался моей смены, чтобы не подставлять, и свалил.

   Никогда себя так погано не чувствовал. Он отучился три года, с четвёртого курса увольняют крайне редко, и по каждому случаю такой разбор, что трещат задницы всех прямых командиров, начиная с комбата. А комбат в училище - это полковник и личность, выпустившая не одно поколение офицеров. Его выебать архисложно, но вот за такие выкрутасы рвут, невзирая на погоны и заслуги. Самовольное оставление части в училище - это нонсенс. Это не банальный самоход за юбкой или бутылкой, которые процветают на старших курсах сплошь и рядом. Это тотальный пиздец. Как допустили??

   Я - его лучший друг, и меня начинают рвать сразу. Я молчу и иду в несознанку, но говорю, что найду его. Говорят - ищи.

   Ищу.

   Звоню Светке.

   - Лёш, вы дрались? Да?? Он звонил, спрашивал, правда ли, что мы решили пожениться.

   - Мы поговорили начистоту.

   - С тобой всё в порядке?? Мне приехать??

   - Он у тебя??

   - Нет... а он что? Пропал??

   - Пропал... это я пропал... с тобой...

   - Я приеду.

   - Не надо... я позвоню.

   Но я так и не позвонил.

   - Ну, и где твой друг, курсант??

   - Не знаю, товарищ старший лейтенант.

   - Хуёво, товарищ курсант, такой Вы, видимо, ему друг, раз не знаете, что творится в башке Вашего полоумного друга, - ст. л-т Беда зол и раздосадован, несёт чёрт-те что, как будто не видит, что я сам не свой от этой котовасии. Ну, оно и понятно, садится ему, небось, больно после общения с комбатом.

   - Товарищ старший лейтенант, разрешите...я его за сутки найду...

   - Чтооооо?? Крррругом, шагом марш отсюда...совсем охуел, что ли, курсант?? Домашних пирожков переел?? Я тебя быстро в чувство приведу!!! Рррразболтались, твою мать. Уррроды.

   - Товарищ старший лейтенант... там из-за девушки... разрешите... он же ебанутый...

   - Я вам разрешаю, товарищ курсант, очень быстро покинуть мою канцелярию, и не попадаться мне на глаза. На прямое неподчинение приказу я пока закрою глаза...пока... Марш отсюда!!!!

   Нас увезли на следующий день на картошку, и вот оттуда уже чухнул я.

   Ромка потом рассказывал, что, когда утром нашли мою записку на аккуратно заправленной койке, началось светопреставление местного масштаба.Сначала орал замок, потом старшина, потом ротный, а потом пришёл комбат, всех выебал и ушёл пить водку, предоставив возможность орать всем дальше. Только и сказал:

   - Объявятся эти мудаки, ко мне их... подождём. - Старый воин - мудрый воин.

   Записка.

   Ст. л-ту Беда И. А.

   Я, курсант Скворин, убыл на поиски курсанта Левачова. Обязуюсь найти и доставить в училище.

   Дата, подпись.

   Как бы там ни было, как только мы приехали на картошку, нас поселили в домиках, оставшихся с союзных времён и бывших когда-то трудовым лагерем. По домику на взвод. В нашем домике тут же началось празднование приезда. Дело в том, что водки было привезено немерено, так как именно на сентябрь приходился святой праздник курсанта - День Зачатия. Ровно 9 месяцев до выпуска.

   Грех не отпить капельку за приезд, правда??

   Все люди, как люди - пьют. У меня в горло водка не идёт. Женька мне друг, пусть я и подонок. И ломает жизнь себе из-за моего счастья. И как я после этого буду счастлив?? Короче, грыз я себя смертным поедом. Ну, накатил стакан, и, дождавшись, когда все рухнут спать, рванул прямо через поля по бездорожью к огонькам в перспективу. Огоньки - дорога. Раменское - это направление к Коломне, а там и Женька, наверное. Его посёлок-то там, где предки его живут. Под Коломной. О том, что он мог банально отсиживаться в Москве по тысяче и одному адресу, я даже не подумал. Как оказалось, всё верно рассчитал. Вышел (бог не фраер) прямо к электричке. Проезд бесплатный. Доехал с грехом пополам до его посёлка. Последнее препятствие - паром. Денег - хуй. А паромщик то ли со скуки, то ли жена ему не дала - залупился. Не повезу, говорит...сука.

   Попытался объяснить - перегар. Ну, он мне конкретно ответил, что думает о будущих шакалах-алкоголиках. Да я тогда и не знал, что в армаде офицерьё шакалами прозывают, кстати. Получать в ебло от здоровенного дядьки - сомнительное удовольствие, да и вымотан. Плаваю, как топор, но не клянчить же бабло. Делать нечего. Нашёл полиэтиленовый пакет. Форму в него, перевязал туго. Сапоги приторочил - голенища связал, ну и с богом.

   "Всё-таки он есть. Выловил меня паромщик на катере. До середины реки доплыл, там течение, и -"понесли ботинки Митю".... Думал, кирдык... Хых...

   Хорошо ехать в поезде на верхней полке, убираясь в гавно, вспоминая безбашенную юность. Мне 22, а было-то 20. Два года назад это было, а вспоминается, как будто давно-давно. Быстро же я повзрослел в этой Борзе".