Кроме того, Орден иоаннитов содержал отряды наемной легкой кавалерии, так называемых «туркопулов», или «туркополов», упомянутых впервые в булле 1131 г. В ней говорится, что Орден иоаннитов содержит за свой собственный счет отборный отряд оруженосцев и снабжает их лошадьми, с целью охраны паломников от нападений неверных по пути к местам паломничества и обратно. Крестоносцы впервые познакомились с подобным родом войск, состоявшим исключительно из наемников, у византийцев, у которых и переняли его, под тем же названием. Нанимавшиеся Орденом иоаннитов туркопулы рекрутировались по большей части из местных восточных христиан (греков, армян, сирийцев, арамеев-иаковитов, несториан, монофизитов, маронитов и т.п.), а частично из крещеных мусульман. Позднее в туркопулы зачисляли всех без разбору и без различия нации и вероисповедания. Эти вооруженные мечом и луком со стрелами наемные воины не представляли большой ценности в полевых сражениях на открытой местности. Их задача заключалась в том, чтобы внезапными нападениями вносить сумятицу и панику в ряды противника, производить разведку и вступать в бой повсюду, где тяжело вооруженные рыцари не могли сражаться достаточно эффективно.
Наемная легкая кавалерия Ордена сохранила за собой наименование «туркопулов» и в последующие столетия, когда в Святой Земле давно уже не осталось никаких крестоносцев. Даже в период пребывания Ордена иоаннитов на Родосе и на Мальте они продолжали содержать отряды туркопулов. Пилье (глава) английского «языка» Ордена иоаннитов выполнял функцию «Туркополье» (Туркопольера), то есть начальника наемной конницы Ордена. Последний английский Туркопольер умер в 1550 г. Кстати, возникший в Палестине в 1198 г. Тевтонский Орден также имел отряды туркопулов, продолжая использовать их под тем же названием и после ухода из Святой Земли, в боях с язычниками Пруссии, Прибалтики и Литвы. Даже в уставе Тевтонского Ордена, отпечатанном в 1806 г. в Кенигсберге, встречается упоминание о «Туркопольере», как особой высокой руководящей должности Ордена.
Однако решающую роль в бою играли не туркопулы, а рыцари Ордена, каждый из которых был обязан иметь при себе трех лошадей и двух служащих братьев. Каждый из этих служащих братьев обязан был иметь двух лошадей и, в случае исправного поведения, мог быть принят в число рыцарей Ордена. Защитное вооружение рыцаря описываемой эпохи состояло из панцирной рубашки, вероятно, довольно тяжелой. На рисунке, датируемом примерно 1080 г., изображены два человека, несущие вдвоем одну такую панцирную рубашку. Впрочем, этот рисунок толкуют по-разному. Может быть, дело вовсе не в большом весе панцирной рубашки. Она обозначалась в тогдашней литературе различными терминами - по-латыни: «lorica brunica», «brunica», «bruina» или «brunia» (отсюда древнерусское: «бронь», «броня»); по-немецки: «Bruenne»; по-французски: hauberс, hauberge или haubert («защита», «прикрытие», «укрытие»). Само первоначальное значение слова «лорика» восходит к латинскому прилагательному «loreus» («лореус»), то есть «кожаный». Соответственно, у римлян термин «лорика», или «лорика бруниа», первоначально означал кожаный панцирь (который со временем стали обшивать металлическими пластинками). Именно в таком значении его переняли у римлян германские народы. Но в описываемую эпоху этим термином обозначалась чаще всего длинная, доходившая до колен, железная кольчуга с рукавами и капюшоном. Подчеркнем особо: чаще всего, но не всегда, поскольку кольчуга оставалась очень дорогим защитным вооружением, и наряду с ней продолжала использоваться традиционная кожаная “броня”, обшитая металлическими бляхами. Поэтому представляется уместным использовать для обозначения защитного вооружения крестоносцев той поры термин “панцирная рубашка”, как более общий, подразумевая под ним как традиционную пластинчато-чешуйчатую на кожаной (или даже суконной) основе, так и кольчатую “бронь”. О доспехах западных „паломников“ ромейская царевна Анна Комнина, дочь василевса Алексея I, признанного вождями I Крестового похода, после ряда конфликтов, вылившихся даже в вооруженные столкновения, своим верховным сюзереном, писала следующее (именуя западных крестоносцев „кельтами“, как того требовала апеллирующая к античности византийская традиция):
„Кельтские доспехи представляют собой железную кольчугу, сплетенную из вдетых друг в друга колец, и железный панцирь из такого хорошего железа, что оно отражает стрелы и надежно защищает тело воина. Кроме того, защитой кельту служит щит – не круглый, а продолговатый, широкий сверху, а снизу оканчивающийся острием; с внутренней стороны он слегка изогнут, а внешняя его поверхность гладкая, блестящая, со сверкающим медным выступом (умбоном – В.А.). Стрела, безразлично какая – скифская (печенежская – В.А.), персидская (сельджукская или арабская – В.А.) или даже пущенная рукой гиганта, отскакивает от этого щита и возвращается назад к пославшему ее. Поэтому-то…Император, знакомый с кельтским вооружением и стрельбой наших лучников, и приказал им, пренебрегая людьми, поражать коней и окрылять их стрелами, чтобы заставить кельтов спешиться и таким образом сделать их легко уязвимыми. Ведь на коне кельт неодолим и способен пробить даже вавилонскую стену; сойдя же с коня, он становится игрушкой в руках любого“.
Под „железным панцирем“ здесь подразумевается чешуйчатый панцирь, неоднократно упоминаемый Анной Комниной в „Алексиаде“: „Однако сам Император не вооружался; он не надел чешуйчатого панциря, не взял щита и копья, не опоясался мечом, а остался спокойно сидеть на императорским троне…“; „Мариан быстро метнул в графа другую стрелу и ранил его в руку; стрела пробила щит, прошла сквозь чешуйчатый панцирь и задела бок графа…“ и т.д. Скорее всего, этот „чешуйчатый панцирь“ – не что иное, как упомянутая нами выше „brunia“ („бронь“), или панцирная рубашка.
Каждый рыцарь-иоаннит был вооружен прямым обоюдоострым мечом. Меч был прямым, так как ковался с обеих сторона, в отличие от сабли, кованой только с одной стороны и потому изогнутой. Шлем рыцаря представлял собой простую, несколько удлиненную кверху полусферу из нескольких склепанных железных пластин и наносником (носовой стрелкой), защищавшим нос и лицо рыцаря от ранений в бою. В качестве наступательного оружия служило легкое, но длинное копье с древком из (импортного) ясеня. Каплевидный щит, нередко с металлической шишкой-умбоном, состоял из досок, обтянутых кожей и окованных по краям металлическим ободом. Уже в XII в. засвидетельствовано использование на щитах геральдических фигур, однако еще без конкретной связи с представителем того или иного рода. Если предположить, что госпитальеры-иоанниты уже тогда метили свои щиты знаком орденского креста, то это был наверняка еще не восьмиугольный „мальтийский“, а простой прямой крест, состоявший из двух перекрещивающихся под прямым углом белых полос - продольной и поперечной, на черном или красном поле.
Цистерцианский аббат Бернар Клервоский писал в своем трактате “О похвале новому рыцарству”:
“Рыцари Ордена никогда не носят богато украшенных одеяний и редко моются. Со своими нечесанными волосами они выглядят косматыми; они покрыты пылью, и кожа их, под бременем вооружения, от постоянного ношения кольчуги и от жаркого солнца, покрыта густым загаром. Они ничего не жалеют для приобретения сильных и быстрых коней, но сбруя и седла их коней не имеют никаких украшений, ибо все их мысли направлены на брань и победу, а не на узорочье или выставление себя напоказ. Таких-то сильных и верных мужей, вооруженных мечами и опытных в воинском искусстве, избрал себе Бог для охраны Святого Гроба Господня”.
На время правления магистра Ордена иоаннитов Раймунда дю Пюи приходится и учреждение организации для женщин-членов Ордена. Это обстоятельство не являлось чем-то из ряда вон выходящим, ибо в эпоху Средневековья постоянно учреждались духовные женские Ордены, обычно присоединявшиеся к расположенным неподалеку мужским монастырям. Само собой, такая крупная больница, как Иерусалимский госпиталь, постоянно нуждалась в заботливых женских руках. Новая женская организация была основана под небесным покровительством Святой Марии Магдалины, руководствовалась в своей жизни и деятельности Уставом, в основе которого, как и у госпитальеров-иоаннитов, лежали правила монашеского Ордена августинцев, и находилась под омофором Патриарха Иерусалимского.