– Что думаешь делать? – спросил Благородный Дон, когда санитарный инспектор закончил рассказывать свою «бредовую» версию происшедшего у Али.

– Не знаю ещё, – ответил Паркин, – я надеялся, что вы мне дадите ответ на этот вопрос.

– Ладно, пока отдыхай дома, а там будет видно, – решил Благородный Дон. Он даже не попытался скрыть своё замешательство.

– Думаю, они объявятся. Не зря же они показали мне своего человека…

– Ладно, отдыхай.

Сказав это, Благородный Дон нажал кнопку вызова медсестры. Она появилась со шприцем в руках.

– Вам следует отдохнуть, – сказала она и как-то с опаской приблизилась к постели санитарного инспектора.

– Не бойтесь, я не кусаюсь. Иногда только лаю, – пошутил он, – или вою на луну. Показать?

– Вам следует отдохнуть, – повторила медсестра, вводя в вену Паркина маслянистую жидкость. Его накрыло бархатное забытьё.

А ведь это вполне может быть и билет в один конец, – только и успел подумать он.

Звонок медленно, но неуклонно проникал в сознание Паркина. Спросонья санитарный инспектор по привычке потянулся к телефонной трубке, и только услышав в ней длинный гудок, понял, что звонят в дверь. Он был в собственной квартире, в собственной постели и даже в собственной пижаме. Одно мгновение он даже подумал, что все произошедшее с Али было странным, кошмарным сном, но клеймо на левом плече говорило об обратном.

– Иду! – крикнул санитарный инспектор, надевая тапочки.

За дверью стоял курьер.

– Извините за переполох, – сказал он, но мне было приказано звонить до последнего.

– Всё верно, иначе ты бы меня не поднял, – миролюбиво заметил санитарный инспектор, разглядывая курьера – мальчишку лет 16.

– Вам конверт, – сказал посыльный, улыбаясь во весь рот, – распишитесь.

Обратного адреса на конверте не было.

Менять адрес санитарному инспектору не хотелось, но появление посыльного с конвертом говорило о том, что кто-то был в курсе, где его можно найти, а подобные вещи были недопустимы.

– Какой сегодня день? – спросил Паркин, расписываясь на квитанции.

– Среда, – немного с завистью ответил посыльный. Санитарный инспектор выглядел как человек, которому несколько дней подряд было чертовски хорошо. Такую роскошь посыльный себе позволить не мог.

Среда могла быть любой средой, но точную дату с учётом месяца и года санитарный инспектор у посыльного выпытывать не стал. Он и так уже привлек к своей персоне слишком много внимания.

Вскрыв конверт, санитарный инспектор обнаружил там чистый лист бумаги формата А 4 и магнитный ключ от гостиничного номера. На ключе было написано: «Отель «Палладий». № 813».

Одевшись и выпив кофе, санитарный инспектор сунул ключ от номера в карман брюк, затем внимательно осмотрел лист бумаги. Бумага была как бумага, без каких-либо следов насилия.

Решив, что просто так чистый лист бумаги никто посылать ему не будет (тем более что практически никто за исключением нескольких должностных лиц вообще не должен был знать, что он здесь живет), санитарный инспектор набрал номер лаборатории.

– Привет, Полов, это Денис. У меня для тебя есть работа.

– У всех для меня есть работа, – философски ответил Полов.

– Это срочно, так что немедленно отправляй ко мне своего боя. На столе в гостиной будет конверт. Я хочу, чтобы ты проверил сам конверт и его содержимое от и до.

– Может, подскажешь, что мне надо искать?

– Всё, – ответил Паркин и положил трубку. Как обычно, он не стал выслушивать долгие рассуждения Полова о тяготах и лишениях его работы.

Положив телефонную трубку, санитарный инспектор посмотрел на себя в зеркало. Из зазеркалья на него пялилось дня три небритое лицо со следами глубокого похмелья. Трёхдневная щетина говорила разве что о том, что последний раз он брился или его брили три дня назад. Решив не мудрствовать, а заодно не бриться, он ещё выпил кофе, и отправился в отель.

«Палладий» был милым отелем для приличных людей среднего достатка. Ничего лишнего, зато всё, что действительно нужно – такой девиз вполне можно было бы вывесить у его входа.

Фойе со стойкой администратора от лифтов отделял небольшой коридор, у входа в который дежурил похожий на морского пирата детина в сидевшей на нём как военный мундир ливрее. Показав ему ключ, санитарный инспектор вошёл в лифт и поднялся на 8 этаж. Лифт оказался автоматическим, а швейцар нерасторопным, что спасло Паркина как от дачи чаевых, так и от ненужных вопросов.

Войдя в номер, санитарный инспектор, прежде всего, запер дверь. Уже с первого взгляда было понятно, что обычный осмотр номера ничего не даст, что всё давно уже убрано, и если даже загадочные парни из Аббатства оставили для него гостинец, в обычной плоскости реальности его даже не следовало и искать. Тем не менее, для очистки совести санитарный инспектор провёл беглый осмотр. Как он и предполагал, это не дало ему ровным счетом ничего.

Задернув шторы, санитарный инспектор устроился удобно в кресле и закрыл глаза. Межпиксельное путешествие обещало быть долгим. Когда-то давно, когда он только-только начинал осваивать технику погружения, его поразило, с какой точностью такие писатели, как Конан Дойль и Агата Кристи описывали межпиксельный процесс, даже не догадываясь о его существовании. Дремота Шерлока Холмса, пребывая в которой он выслушивал посетителей, состояние задумчивости Эркюля Пуаро…

Погружение в межпиксельное пространство кроме всего прочего позволяло нервной системе улавливать незримый в обычном состоянии сознания след, который оставляли те или иные события. Невозможно полностью уничтожить все следы, а чрезмерное усердие только облегчает поиск – это утверждение было первой аксиомой межпиксельного расследования, поэтому в ГСИ оперативников учили не заметать следы, а прятать их под кучей других, оставляемых специально следов, ведущих в тупик. Те, кто был в этом номере, о первой аксиоме не знали. Правда, за них постарались уборщицы, но это всего лишь увеличивало время погружения. К тому же в качестве крайнего варианта у санитарного инспектора был кероген.

Кероген к счастью не потребовался. Часа через три после погружения в голове появился тот особый «мозговой зуд», что был предтечей потока информации. Санитарный инспектор едва успел настроиться на приём.

Их было двое: мужчина и женщина. След был слишком слабым для того, чтобы можно было увидеть детали. Только тёмные силуэты, похожие на тени. Свидание не было любовным, об этом говорили волны страха, фактически панического ужаса. Страх тянулся за ними через весь город до самого аэропорта, и дальше, в непроглядную тьму. Это был страх беглецов, за которыми по пятам шла смерть. По этому страху их и нашли. Пятеро. Они ворвались в номер. Мужчина не успел даже отреагировать – его застрелили прямо в постели. А вот женщину взяли живьём. Она-то и была целью охоты. Из-за неё же у санитарного инспектора появилось клеймо.

Спустившись вниз, санитарный инспектор подошёл к стойке администратора.

– Слушаю вас, – любезно произнёс тот с дежурной улыбкой на лице.

– Меня интересует всё, что у вас связано с этим номером, – сказал санитарный инспектор, предъявив ему сначала полицейское удостоверение, а затем положив на стойку ключ от номера. В руках у инспектора появилась банкнота.

– Не знаю, чем вам помочь, – растерялся администратор, – номер как номер.

За деньги он продал бы и родную мать, но сказать ему действительно было нечего.

– Хотите сказать, что в последнее время там ничего не происходило? – как можно равнодушней спросил санитарный инспектор.

– Абсолютно.

– А в другую смену?

– Исключено. Знаете ли, мы любим друг с другом посплетничать.

– Вы могли бы показать мне журнал регистрации?

– Конечно, – администратор протянул санитарному инспектору толстую книгу.

Их имена излучали страх. Мария Кон и Пьер Беранже. Администратор, разумеется, не помнил этих людей. К тому же он заявил, что никаких проблем с этой парой не было, иначе бы он их запомнил. Конечно, убийство и захват заложников, в случае тихого поведения и предварительной оплаты номера проблемами не были, – подумал санитарный инспектор. На его лице появилась чуть заметная усмешка.